В 1732 г. императрица Анна Иоанновна повелела учредить «военную академию» — Сухопутный шляхетный (дворянский) кадетский корпус. Он был основан по предложению Павла Ягужинского, соратника Петра I. Сын бедного школьного учителя при лютеранской церкви в Немецкой слободе Москвы, Павел Ягужинской был взят на службу к царю Петру в 19-летнем возрасте. Вскоре он стал влиятельным государственным деятелем, дослужился до генерал-адъютанта и, пережив Петра I, вошел в число приближенных лиц Анны Иоанновны. Будучи генерал-аншефом и кабинет-министром, он высказал мысль об учреждении в России кадетских корпусов.[1]
Анна Иоанновна, приняв предложение Павла Ягужинского, возложила осуществление этого проекта на фельдмаршала графа Бурхарда Христофора Миниха (Munnich, 1683-1767), стоявшего во главе военного российского ведомства. При устроении Корпуса для подготовки армейских офицеров за образец были приняты уставы кадетских корпусов Берлина и Копенгагена.[2] Директором (подполковником) Корпуса был назначен генерал-майор фон Люберас, знаменитый строитель дока в Кронштадте. По происхождению шотландец, барон Людвиг фон Люберас родился в Лифляндии; на русскую службу поступил при Петре I.
Новое заведение было размещено на Васильевском острове, в бывшем дворце князя Меншикова. «Дом сосланного в Сибирь князя Меншикова определен для сего учебного рассадника[3],» — сообщал петербургский историограф Ф. Шредер в «Новейшем путеводителе по Санкт-Петербургу» (Спб.1820). В этой же книге приводятся краткие сведения о здании, отданном под военные нужды: «Лицевая сторона к Неве имеет в длину 167 сажен, а большое трехэтажное здание по так называемой Кадетской линии простирается на 366 сажен … Число разделенных на роты кадет простирается до 800; 37 офицеров обучают их военному упражнению и порядку; а 50 учителей наукам».[4]
Наряду с русскими кадетами в число воспитанников корпуса были приняты 120 отпрысков остзейского дворянства, во множестве переезжавшего тогда на службу к русскому императорскому двору в Санкт-Петербург. Вот фамилии некоторых из них: Фелькерзам, Эссен, Икскуль, Герздорф, Буксгевден, Розен, Бриммер, Альбедиль, Веймарн, Штофельн, Глазенап, Врангель, Гельвих, Пален, Гельфрейх, Унгерн, Берг, Удом, Корф, Медем и др.[5]
С одним кадетом, выходцем из Остзейского края, приключилась такая история. Всесильный Миних (лютеранин по вероисповеданию) распорядился наказать кадета Сытина за отказ от православной веры. (Тот просил Миниха воспретить православному «корпусному» священнику «принуждать его к вере греческого исповедания»). По этому поводу Миних писал Люберасу: «Я рассуждал, что он (Сытин) суть из Лифляндского или Эстляндского шляхетства, но (так) как он (ранее) объявил, что отец его из российских и ныне бригадиром, то я признал, что он суть греческого (т.е. православного — а. А.) исповедания, в котором и крещен, и для того оное его прошение в начале Богу и Ея императорскому Величеству и духовным нравам весьма противно и к повреждению закона, чего ради оный кадет Сытин отослан от меня под караулом к Вашему Превосходительству…»[6].
Большинство преподавателей Кадетского корпуса были немцами. С 1732 по 1741 гг. в разные годы в должности наставников кадетов подвизались: Христиан Гартвиг, Яган Клязген, Яган Людвиг – «письменный мастер немецкого языка прусской нации»[7]; Иоганн Бейтер, Иоганн Мейвут, Эрнст Людвиг Бетье, Яган Балтазар Битнер, Иоганн Виндорф, Исаак Клеркен.[8] Членами преподавательской корпорации были также Иоганн Эрнест Греч, лейпцигский магистр философии; Зольберх,[9] Карл Генрих Бер, Эбель, Яков Фридрих Ферей, Христофор Мегандер, Венцель, Фридрих Брун, фон Траубниц, фон Фробен.[10] Для кадетов и преподавателей Корпуса выписывались «Санкт-Петербургские ведомости» на немецком и русском языках.[11]
Поскольку в Кадетском корпусе или, как его еще называли, Рыцарской Академии оказалось много лютеран, при нем учредили должности пастора, кантора и кюстера. Лютеранская церковь для кадетов-протестантов была устроена в 1732 г. — в год основания Корпуса. Она помещалась во флигеле и представляла собой длинную и узкую залу, куда могло поместиться ограниченное число кадетов. Первым пастором при этой церкви был Тобиас Плашинг (Фома Плашнин, 1732—1747), который сказал свою первую проповедь в этом храме 26 декабря 1732 г., на второй день праздника Рождества Христова. В тот же день состоялось освящение церкви.[12]
Кроме уроков Закона Божия, которые пастор Плашинг давал кадетам два раза в неделю, он должен был ежедневно с 6 до 7 часов утра и в 7 часов вечера молиться с кадетами-лютеранами и читать им главу из Библии, сопровождая текст необходимыми толкованиями.
Помощником пастора Плашинга стал преподаватель Михель Мартин: «Должность его ежедневно 1 час теологии и 2 часа латинского языка кадетов обучать, в церкви молитву и при всех публичных собраниях отправлять, а ежели нужда востребует, имеет он також вместо пастора казания сказывать».[13]
Немецкоязычные воспитанники владели русским языком в различной степени. В «Имянном списке всем бывшим и ныне находящимся в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе штаб-обер-офицерам и кадетам» (Спб. 1761, ч.1) каждому воспитаннику даются краткие и выразительные оценки: «российского языка обучается в переводах», «по-российски пишет худо», «по-российски писать обучается», «с немецкого на российский переводить начал», «разумеет и говорит несколько по-российски, учится российской грамматике», «говорит и пишет изрядно», «с немецкого на российский язык експликирует нарочито», «гораздо тверд в штилях обеих языков».
В числе русских питомцев Кадетского корпуса был А. П. Сумароков (выпуск 14 апреля 1740 г.), ставший впоследствии известным писателем (сконч. в 1777 г.). Его знание иностранных языков училищное начальство оценивало таким образом: «експликирует и переводит с немецкого на французский язык, сочиняет немецкие письма и орации».[14] Выпускниками Кадетского корпуса были такие известные в будущем драматурги как Херасков, Озеров и Крюковский. Историк А. В. Висковатов пишет: питомцы 1-го Кадетского корпуса «имели участие в плаваниях вокруг света, в открытии новых стран и сами открывали оные».[15] Здесь речь идет, в первую очередь, о знаменитом мореплавателе О. А. Коцебу (лютеранин по вероисповеданию), под чьим командованием было совершено первое русское кругосветное путешествие.
Придя к власти, Елизавета Петровна отстранила Миниха от управления Корпусом (1741 г.), а впоследствии он был отправлен в ссылку. Новым директором Корпуса был назначен генерал-фельдцейхмейстер Людвиг Гессен-Гомбургский.
С 1743 г. Корпус стал именоваться Сухопутным кадетским, в отличие от формировавшегося тогда Морского кадетского корпуса. Существует предположение, что А. В. Суворов в юности посещал классы Кадетского корпуса, не будучи его воспитанником. Это предположение отнюдь не беспочвенное, если учесть, что «студенческие» лета Суворова приходятся на первые годы царствования императрицы Елизаветы Петровны, когда в России еще не было другого подобного заведения.[16]
Пастор Плашинг проповедовал в лютеранском храме Кадетского корпуса в воскресные и праздничные дни. Но после увеличения числа прихожан он стал устраивать молитвенные собрания и у себя на квартире.
И со временем он получил разрешение помимо лютеранских воспитанников Корпуса духовно опекать также жителей города соответствующего вероисповедания. Таким образом, богослужения в кадетском корпусе стали посещать лютеране — жители ближайших кварталов, образовав постепенно значительную группу людей. Эту своеобразную лютеранскую общину в городе стали называть Корпусной церковью.[17] Воскресные богослужения совершались в большом зале главного здания.
Пастор Тобиас Плашинг прослужил в Корпусе до 1747 года, после чего был переведен в Дерпт (ныне – Тарту, Эстония). На свое место он рекомендовал пастора Г. Геннига, служившего в Кронштадте.[18]
Об этом пасторе, состоявшем при Кадетском корпусе, сохранились интересные сведения. В 1757 г. прадед А. С. Пушкина — Абрам Петрович Ганнибал продал свой дом пастору лютеранской кирхи при Кадетском корпусе Геннигу (Генингу), и это была не случайная сделка. Супругой А. П. Ганнибала была прабабка А. С. Пушкина – шведская уроженка Христина-Регина фон Шеберг (Христина Матвеевна). Лютеранка по вероисповеданию, она состояла прихожанкой Кобринской кирхи, расположенной в деревне Кобрино, близ Гатчины, где и была погребена (1781 г.) На земле Ганнибала с древних времен мирно сосуществовали два прихода: Суйдинский православный, с церковью Воскресения Христова, и Кобринский лютеранский, с кирхой св. Екатерины.
Прабабка А. С. Пушкина была глубоко религиозным человеком. Еще до приобретения земель под Петербургом, проживая в северной столице, она часто посещала своего духовника – пастора лютеранской церкви при Кадетском корпусе Г. Геннига. Именно ему Ганнибал и продал свой дом, находившийся на Васильевском острове.[19]
Известно и былое местоположение этого дома; он стоял на Среднем проспекте Васильевского острова, между 1-й и 2-й линиями (на месте нынешнего дома № 11).
В 1752 г. военный инженер Ганнибал после службы в Прибалтике возвратился в Петербург и поселился с семьей по указанному адресу. Он прожил здесь вместе с многодетной семьей до 1757 года. Дом, который приобрел пастор Генниг, представлял деревянное одноэтажное здание в виде буквы «П». Оно имело девять окон по фасаду, который составлял 21 метр и был обращен на Средний проспект. Здание боком выходило на переулок-тупик, ныне не существующий, который продолжал пролегавший от Невы до Среднего проспекта Песочный переулок (ныне — улица Репина).
После кончины пастора Геннига домовладение перешло по наследству к его дочери. (Сегодня на месте дома пастора Геннига находится пятиэтажный каменный особняк, построенный как доходный дом в начале 1900-х годов купцом Гулиным).[20]
Со временем община при Корпусной церкви разрослась настолько, что в 1745 году зал для богослужений в Кадетском корпусе был увеличен: лютеранская церковь была переведена в особый флигель. (Ранее, в 1744 году, последовало перемещение в большой зал православного храма, который был освящен в присутствии императрицы Елизаветы Петровны и многих знатных гостей).[21]
12 февраля 1759 г. главным директором Корпуса был назначен наследник престола великий князь Петр Феодорович. А после своего вступления на престол Петр III назначил главным директором Корпуса генерал-поручика Ивана Ивановича Шувалова. Петр III возвратил из ссылки графа Миниха. Престарелый фельдмаршал после 20-летнего отсутствия, увидел Корпус в его расцвете. Многие из первых его выпускников уже занимали важнейшие государственные посты.
Но Петр III оставался на российском престоле недолго. В результате очередного переворота к власти пришла его супруга – Екатерина II. Именным указом от 7 марта 1765 г. императрица приняла Корпус под свое непосредственное ведение. Управление Корпусом было возложено на генерал-поручика Ивана Ивановича Бецкого.
В 1767 г. начальник 1-го Кадетского корпуса генерал-лейтенант Бранд отвел для лютеранской церкви старую одноэтажную пекарню в боковом флигеле главного корпуса; она была переделана и освящена.[22] В 1777 году по приказу генерала Пурпура в кирхе была устроена кафедра и алтарь.[23] Эту церковь могли посещать не только кадеты, но и все лютеране, жившие в соседних кварталах. В 1779 году отечественный историк Г. Богданов упоминал об этом храме как об одной из приходских церквей Санкт-Петербурга: «Кирка на Васильевском острову, при Кадетском корпусе».[24] А его собрат по перу — Федор Туманский, в своем очерке, опубликованном в 1792 году, также уделил этому храму несколько строк: «В Сухопутном Кадетском Корпусе лютеранская церковь заведена в 1732 году. Пастору производится жалования 370 рублей».[25]
С 1787 по 1794 гг. Корпусом управлял генерал-адъютант граф Федор Евстафьевич Ангальт, сын наследного принца Ангальт-Дессауского. После смерти графа Ангальта в 1794 году его место занял генерал-поручик М. И. Голенищев-Кутузов, ставший впоследствии знаменитым фельдмаршалом.[26]
Еще в первые годы правления Екатерины II в этом учебном заведении была устроена «молебная комната» для кадетов-католиков. Об этом упоминает в своем описании Санкт-Петербурга Виктор Бурьянов. В 1838 г. он сообщал о том, что в Первом кадетском корпусе «для воспитанников лютеранского и римско-католического исповеданий есть как церковь, так и священнослужители».[27] Само собой разумеется, что в 1-м кадетском корпусе, со времени его учреждения, был и православный храм. И, как отмечал в 1820 году Ф. Шредер, «5 духовных особ, — три грекороссийских, один лютеранский пастор и один католический патер пекутся в истинно христианском согласии о наставлении воспитанников закону Божию, и отправляют богослужение в трех разных в доме находящихся церквах».[28]
Первым православным законоучителем Корпуса был иеромонах Лука (Конашевич), ставший впоследствии архимандритом Симонова монастыря в Москве.[29] Из преподавателей Закона Божия в эпоху Екатерины II был в Корпусе будущий архиепископ Анастасий (Братановский). При кадетах Корпуса состояли гувернеры из иностранцев, так называемые «аббаты» — французы или немцы. Какой национальности был дежурный по Корпусу «аббат», на том языке должны были говорить с ним все кадеты. Но, по приказу императора Павла 1 (1796-1801) аббаты были уволены, и их заменили офицерами.[30]
Для армии наличие веротерпимости имело особое значение. Поэтому будущих офицеров с детства приучали уважать религиозные воззрения друг друга.[31] Это отметил в своих записках полковник Гагерн, который, по распоряжению нидерландского короля, был назначен в свиту принца Александра Оранского (1817-1849), сына королевы и великой княгини Анны Павловны, во время его путешествия в Россию в 1839 году. 29 (17) августа принц и его свита осмотрели петербургский Сиротский институт (Александровский кадетский корпус), который состоял под покровительством императрицы. «В нем находится около 120 мальчиков от 3-х до 10-ти лет 4-х вероисповеданий — православного, католического, лютеранского и магометанского, — сообщал Гагерн. — Там все дети дворян; они обмундированы и уже в этом возрасте воспитываются по-военному и приучаются к командованию».[32]
К веротерпимости призывали и видные деятели Русской Православной Церкви. Вот как выразил свое отношение к лютеранам митрополит Московский и Коломенский Филарет (Дроздов) (1783-1867): «О живом лютеранине можно петь молебен и просить ему благодати Божией, привлекающей в единство истинной Церкви; но о умершем — иное дело. Мы его не осуждаем, но его была воля остаться до конца вне пределов Православной Церкви. Зная некоторых лютеран, имевших уважение и веру к Православной Церкви, но скончавшихся вне соединения с нею, — в утешение присных верных, я дозволял о них молитву, не открытую в Церкви (с которой они открыто не соединились в жизни), а поминовение на проскомидии и панихиды в доме».[33]
Корпусной церковью при 1-м Кадетском корпусе лютеранская община владела более 70 лет. Поскольку некоторые из пасторов Корпусной церкви владели эстонским и латышским языком, к общине присоединились группы эстонских и латышских лютеран, живших в Санкт-Петербурге. В 1834 г. Корпусная церковь официально получила название «церковь Св. Михаила» в честь архангела Михаила, который считался «знаменосцем небесного воинства (соеlestis militae signifer)». Таким образом, в названии церкви отразились особенности ее происхождения и существования при военном учебном заведении. Характерно, что община при Корпусной церкви не имела своего Церковного Совета, более чем 100 лет своего существования она управлялась администрацией Кадетского корпуса.[34] (Перу Н. С. Лескова принадлежат очерки «Кадетский монастырь», где описываются события, имевшие место в Корпусе в 1820-1832 гг.)
В 1839 г. при перестройке корпуса маленькая церковь была снесена в целях расширения внутреннего двора, для богослужений кадетов был предоставлен зал корпуса, а прочим членам общины св. Михаила было предложено распределиться по трем уже существовавшим в городе крупным немецким лютеранским общинам: св. Петра, св. Анны и св. Екатерины. Отчасти так и произошло: группа эстонских лютеран нашла временный приют в шведской лютеранской церкви св. Екатерины до того, как они построили собственную церковь; латышские лютеране стали проводить свои богослужения в церкви Смольнинской богадельни, где служил латышский пастор, а позже построили латышскую лютеранскую церковь. Самая же большая немецкая часть общины св. Михаила, насчитывавшая более 2000 членов, решила сохранить свою общину. Пастор Давид фон Флитнер, портной Хальман, аптекарь Грефс и виноторговец фон Блике хлопотали при дворе и добились разрешения сохранить общину.[35]
Материальная помощь от казны была оказана приходу благодаря содействию императора Николая I и особенно — великого князя Михаила Павловича (1798-1848). 10 ноября 1841 г., в день рождения Лютера, был впервые выбран Совет общины св. Михаила, ее патроном стал член Государственного Совета барон Ган. В августе 1842 г. для богослужений был снят второй этаж дома на 2-й линии Васильевского острова.[36] Община перевела свою церковь в помещение, нанятое приходом в доме одного из прихожан — Кранихфелъда, располагавшемся на углу 2-ой линии и Среднего проспекта Васильевского острова.[37] Храм был освящен в 1842 г. в честь архангела Михаила — небесного покровителя великого князя Михаила Павловича.[38] Так образовался отдельный приход, членами которого были не только немцы, но также часть эстонцев и латышей, живших в Петербурге.
С этого времени для общины начался трудный тридцатилетний период скитаний по разным углам в разных частях города. Длительность этого периода объяснялась недостаточностью средств сравнительно маленькой общины для постройки собственной церкви. Эти средства собирались постепенно и очень медленно. К началу второй половины Х1Х в. около 16% населения Васильевского острова в Санкт-Петербурге составляли лица немецкой национальности.[39] По роду занятий многие из них принадлежали к преподавательскому составу высших учебных заведений, находившихся на острове, таких как Университет, Академия художеств, Горный институт. Другая часть немцев занималась биржевой и купеческой деятельностью.
Община св. Михаила выдержала экзамен на прочность и не распалась. Духовная скрепа, ее объединявшая, общая вера и традиции оказались достаточно крепкими. В этом большая заслуга пасторов общины: Давида фон Флитнера (1841—1859), родившегося в Саратовской губернии, учившегося в Дерптском университете, позже назначенного Генеральным суперинтендентом Евангелическо-Лютеранской Церкви России, а также Карла Мазинга (1860—1878) из Эстляндии. Многим была обязана община св. Михаила и энергичным действиям своего Церковного Совета, который состоял из военных, предпринимателей, купцов, аптекарей, ремесленников немецкого происхождения, живших на Васильевском острове. Особые заслуги перед общиной снискал портной Фридрих Круц, бывший с 1843 г. более 40 лет членом ее Церковного Совета, неустанным сборщиком средств для церкви и управляющим церкви, «старый Круц», как его называли в общине. Более 25 лет, начиная с 1857 г., был членом Церковного Совета, а затем президентом общины св. Михаила фабрикант Яков Паль. Он-то и купил в 1871 г. на свои средства участок земли на углу 3-й линии и Среднего проспекта Васильевского острова для постройки новой церкви общины св. Михаила, с тем чтобы община постепенно возвратила ему часть затраченной суммы денег.[40]
Решение о возведении каменной кирхи было принято в начале 1870-х гг. Первоначальный проект церкви св. Михаила составил в 1872 г. академик архитектуры Р. Е. Бергман. Он использовал прием композиции однобашенного здания, выдержанного в формах немецкой готики. Но коллеги Бергмана из Петербургского общества архитекторов не одобрили проект, обнаружив в нем недостатки как художественного, так и конструктивного плана.[41]
Строительство церкви св. Михаила было поручено инженер-полковнику Карлу фон Бульмеринку. Он разработал новый, несколько видоизмененный вариант храма. 23 октября 1874 г. был положен закладной камень новой церкви. Архитектору удалось выстроить храмовое сооружение в сжатые сроки. Чтобы скорее удовлетворить потребности прихожан, церковь освятили уже 19 декабря 1876 г., за 12 месяцев до полного окончания работ. Это было новое здание, красиво отделанное изнутри и имевшее зал на 720 мест. Так в архитектурный ландшафт города вошло его самое «готическое» здание.
(В известной книге А.Л. Пунина «Архитектурные памятники Петербурга. Вторая половина XIX века» (Л.1981) создателем кирхи был назван видный петербургский зодчий Р.Б. Бернгард. К сожалению, маститый исследователь допустил ошибку. Вероятно, его ввело в заблуждение промелькнувшее в прессе тех лет сообщение о проекте «архитектора Б»).[42]
После долгих скитаний лютеранская община св. Михаила наконец-то приобрела свой дом. Здание сохранилось до сих пор по адресу: Средний проспект Васильевского острова, д.18. Возведенная на углу Среднего проспекта и 3-ей линии, церковь св. Михаила была сооружена по типу немецких однобашенных церквей. Внешне здесь воспроизведены вся структура, все элементы и атрибуты готического храма: перспективный портал и стрельчатые окна, уступчатые контрфорсы и остроконечные фиалы. Но в отличие от подлинных образцов эти детали играют не конструктивную, а декоративно-символическую роль.[43] Храм был великолепно отделан внутри, имел замечательную акустику и один из лучших в городе органов.
После постройки церкви, постепенно оправляясь от долгов, община св. Михаила сконцентрировалась на диаконических задачах. Это произошло при пасторе Гвидо Пэнгу, который начиная с 1878 г. служил в общине св. Михаила более 30 лет, сделав также очень много для координации общей деятельности всех евангелических общин Санкт-Петербурга. Позже Г. Пэнгу был назначен генеральным суперинтендентом Евангелическо-Лютеранской Церкви России. В 1879 г. при общине был основан Вдовий дом, в котором в 1909 г. насчитывалось 14 пожилых женщин, в 1882 г. община организовала приют для мальчиков-сирот, к нему в 1902 г. добавился приют для девочек-сирот, в обоих отделениях в 1909 г. воспитывалось около 20 детей. С 1880 г. в общине занимались помощью бедным. Собственной школы у этой небольшой общины (в 1909 г.— около 2000 человек) не было.[44]
В 1904 — 1906 гг. число прихожан церкви св. Михаила насчитывало 2 тысячи человек.[45]
События революции 1917 г. и последовавшей за ней Гражданской войны разметали большую часть небольшой немецкой лютеранской общины св. Михаила. С середины 1929 г. в церкви нашла себе пристанище русскоязычная лютеранская община Иисуса Христа, состоявшая в основном из обрусевших немцев, которой руководил пастор Курт Мусс. Он получил особую известность своей работой по христианскому воспитанию молодежи. Целый ряд пожилых людей, сегодняшних прихожан лютеранской общины св. Анны и св. Петра, с любовью вспоминают о его уроках конфирмации, проповедях, библейских часах, а также о совместных экскурсиях и дружеских вечерах руководимой им группы лютеранской молодежи в 1927—1929 гг.[46]
1920-е годы — годы активной деятельности целого ряда протестантских деноминаций. В тогдашнем Ленинграде в это время действовали следующие объединения: баптисты, Союз евангельских христиан, адвентисты седьмого дня. На окраине Васильевского острова, на деревянном двухэтажном доме, была дощечка с надписью : «Церковь святого Иисуса» — это была община русских методистов. Наиболее активными были баптисты и евангельские христиане. Их общины быстро росли, причем большинство присоединившихся переходило туда из Православия. Члены этих общин собирались, как правило, в немецких лютеранских церквах. Вот как описывал такие молитвенные собрания один из православных жителей города на Неве.
У нас, на Васильевском острове, на Среднем проспекте, до сих пор высится величественное здание лютеранской церкви св. Михаила, единственное в Питере здание готической архитектуры. В то время (1920-е гг. – а. А.) там по субботам собирались адвентисты 7-го дня, по воскресеньям, вечером, — баптисты. По четвергам — Союз евангельских христиан. «Хозяева» — лютеране — оставили себе только воскресное утро, когда совершалась протестантская обедня.
В субботу мы часто заходили с отцом (во время служения адвентистов). Много бывало среди них молодежи: молодые рабочие, ремесленники. Очень трогательна была заключительная импровизированная молитва, когда каждый обращался вслух к Христу : «Наш дорогой Иисус Христос!» И дальше излагал своими словами прошение. Хотя я к сектантам относился враждебно, но против воли чувствовал себя растроганным. Отец рассказывал потом насмешливо : «Я ожидал, что вот-вот они скажут : Дорогой Иисус Осипович!» Но лгал : я видел во время этой молитвы у него на глазах слезы.[47]
В апреле 1929 г. был опубликован печально знаменитый «Декрет о религиозных объединениях», существенно ограничивавший права верующих. Но, несмотря на это, Курт Мусс тайно продолжал свою работу с молодежью. Уроки по религиозному воспитанию детей и молодежи, встречи стали проводиться на частных квартирах, но преследования Церкви усиливались, и в декабре 1929 г. пастор и несколько его молодых помощников по работе с детьми были арестованы. По воспоминаниям друзей пастора Курта Мусса, посещавших его в лагере на севере европейской части России, он погиб в заключении в конце 1937 г., пополнив бесконечный список мучеников за веру.[48]
Богослужения в храме св. Михаила продолжались до конца 1936 г., хотя решение о его закрытии и передаче под библиотеку Президиум Ленинградского Облисполкома принял еще 1 августа 1935 г.[49] Община Иисуса Христа в церкви св. Михаила была распущена в 1936 г., постепенно растаяв из-за арестов пасторов и прихожан.
После Великой Отечественной войны интерьер храма был полностью перестроен, а главный церковный зал, славившийся своей акустикой, разделен перекрытиями на три этажа. В помещении бывшей церкви был размещен экспериментальный завод «Спорт» Министерства культуры РСФСР.[50] Но внешне церковь оставалась все та же, и непривычный для русского глаза ее готический силуэт, высокая острая башня притягивали удивленные взгляды атеистически воспитанных жителей Ленинграда, будя в них смутные подозрения о богатстве и необычности духовной жизни в прошлом этого великого города. Церковь св. Михаила — единственная в Санкт-Петербурге церковь в неоготическом стиле.[51]
В 1992 г. было принято решение возвратить здание церкви св. Михаила евангелическо-лютеранской общине. 15 апреля 1992 г., в Смольном, комиссия по определению форм сдачи в аренду зданий-памятников определила дальнейшую судьбу храма. «Кирха св. Михаила ныне используется в качестве цеха завода «Спорт», — отмечалось в петербургской прессе. — Это здание будет передано в безвозмездное пользование христианскому евангелическо-лютеранскому объединению Петербурга. Правда, пока община сможет занять лишь несколько помещений: весь храм завод освободит только в 1994 году, когда цех переедет на новую площадку в Невском районе. Но арендная плата, которую «Спорт» будет платить мэрии еще два года, целевым назначением пойдет на реставрацию кирхи».[52]
А в августе того же 1992 года тогдашний заместитель мэра С. Беляев подписал распоряжение о совместном использовании здания церкви св. Михаила заводом «Спорт» и евангелическо-лютеранской общиной на период до 1 июля 1994 года. Как сообщалось в городской печати, «после перебазирования цехов завода в помещения, построенные под эти цели на улице Качалова, здание церкви передается в безвозмездное пользование указанному религиозному объединению для молитвенных целей».[53]
В сентябре 1992 г. в кирхе св. Михаила впервые было совершено богослужение, в котором приняли участие представители русской, немецкой и финской лютеранских общин. Прихожанам была предоставлена лишь часть помещения; до 1994 г. основную часть здания занимал кожевенный цех завода «Спорт». 28 сентября 1992 г. у лютеран произошло еще одно важное событие: в Российской Национальной библиотеке открылась выставка «Из истории лютеранства в Петербурге и России».[54] Здесь были представлены материалы по истории наиболее крупных петербургских лютеранских общин: Петрикирхе, св. Екатерины, св. Анны и св. Михаила.
В первое время воскресные богослужения для прихожан стали совершаться (временно) в финской кирхе (ул. Большая Конюшенная, д. 8). Впоследствии община получила возможность проводить воскресные службы в кирхе св. Михаила, — в небольшом боковом помещении нижнего этажа.
В 1994 г. завод «Спорт» освободил занимаемые им помещения храма, после чего богослужения стали проводиться в центральном зале на третьем этаже. В будущем предполагается убрать межэтажные перекрытия с тем, чтобы восстановить единый объем храмового интерьера.
После возобновления приходской жизни первым пастором церкви св. Михаила стал о. Владимир Киннер. Через год его в этой должности сменил пастор Сергей Робертович Прейман, а о. Владимир был назначен ректором евангелическо-лютеранской семинарии (в Колтушах).
К 1998 году в приходской жизни храма сложилась такая практика: богослужения совершались на 4-х языках: немецком, русском, эстонском и английском. Службы на русском языке проводил пастор Сергей Прейман. Каждое воскресенье под сводами храма звучали молитвы и проповеди на немецком языке; богослужение возглавлял лютеранский пастор Ээро Сеппонен, регулярно приезжавший из Финляндии. За немецким богослужением присутствовало до 50 прихожан. Службу на английском языке проводил американский лютеранский пастор Терри Тимм, живший в Петербурге. В последнее воскресенье каждого месяца из г. Йыхви (Эстония) приезжал пастор Петер Кальдур для совершения богослужения на эстонском языке.
Богослужения сопровождаются органной музыкой. Дореволюционный орган был утрачен в 1930-е гг., и в настоящее время в храме установлен небольшой электроорган. При церкви имеется воскресная школа, где проходят катехизицию около 80 детей. В истории общины св. Михаила были тяжелые времена, но она выдержала испытания временем. И сегодня, как и прежде, высокий готический шпиль кирхи является украшением Васильевского острова.
[1] Сто-двадцати-пятилетний юбилей Первого Кадетского корпуса. 1732-1857. Спб. 1857, С. 3-4.
[2] Там же, С. 7.
[3] Шредер Ф. Новейший путеводитель по Санктпетербургу. Спб.1820, С. 65.
[4] Там же, С.65.
[5] См. Имянной список всем бывшим и ныне находящимся в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе штаб-обер-офицерам и кадетам. Ч. 1. Спб. 1761. См. также: Сто-двадцати-пятилетний юбилей Первого Кадетского корпуса. 1732-1857. Спб. 1857, С. 8.
[6] Лузанов П. Сухопутный шляхетский кадетский корпус. Спб. 1907, С. 64.
[7] Там же, С. 177.
[8] Там же, С. 188.
[9] Там же, С. 182.
[10] Там же, С. 188.
[11] Там же, С. 38.
[12] Там же, С. 27.
[13] Там же, С. 180.
[14] Там же, С. 150.
[15] Висковатов А. В. Краткая история Первого Кадетского корпуса. Спб. 1832, С. 70.
[16] Сто-двадцати-пятилетний юбилей…,С. 36.
[17] Таценко Т. Н. Немецкие евангелическо-лютеранские общины в Санкт-Петербурге в ХУШ-ХХ вв. // Немцы в России. Петербургские немцы. Спб. 1999, С. 269.
[18] Лузанов П., указ. соч., С. 28.
[19] Бурлаков А. В. «Любовь к отеческим гробам…» // Христианская культура. Пушкинская эпоха. Вып. УШ. Спб. 1995, С. 121.
[20] Юрмаев Евгений. Прадед Пушкина жил на Васильевском // Аргументы и факты — Петербург, № 32 (104), 1995.
[21] Кардиналовский М. А. Отчет к ХХУ-й годовщине основания 1-го военного Павловского училища. Спб. 1888, С. 14.
[22] С. Л-г. О лютеранских и реформатских церквах в Петербурге // Православное обозрение, 1863, декабрь, С.301.
[23] там же, С. 301.
[24] Богданов Г. Историческое, географическое и топографическое описание Санктпетербурга. Спб.1779, С. 451.
[25] Туманский Федор. Описание Санктпетербурга // Российский магазин, 1792, ч.1, С.155.
[26] Антонов А. Краткие исторические сведения о Первом кадетском корпусе. Спб. 1906, С. 15.
[27] Бурьянов В. Прогулка с детьми по С.Петербургу. ч. 1. Спб.1838, С. 207.
[28] Шредер Ф., указ. соч., С.66.
[29] Лузанов П., указ. соч., С. 26.
[30] Антонов А., указ. соч., С. 16.
[31] Со временем в Санкт-Петербурге было учреждено 4 кадетских корпуса, а также Пажеский корпус (прим. авт.)
[32] Россия и русский Двор в 1839 году. Записки Гагерна // Русская старина,1890, февраль, С. 334.
[33] Мудрые советы святителя Филарета, митрополита Московского. Из его писем к наместнику Сергиевой Лавры архимандриту Антонию // Троицкий цветок, № 10, М. 1893, С. 18.
[34] Таценко Т. Н., указ. соч., С. 269.
[35] Там же, С. 269-270.
[36] Там же, С. 270.
[37] Шульц С. Храмы Санкт-Петербурга.Спб.1994, С. 255.
[38] С. Л-г., указ. соч., С. 302.
[39] Юхнева Н. В. Этнический состав и этносоциальная структура населения Петербурга. Л. 1984, С. 188.
[40] Таценко Т. Н., указ. соч., С. 270.
[41] Кириков Б., Филиппов Е. Василеостровская готика // Вечерний Ленинград, № 68-69, 22 марта 1990, С.5.
[42] Там же, С.5.
[43] Там же, С.5.
[44] Таценко Т. Н., указ. соч., С. 271-272.
[45] Лиценбергер О. А. Евангелическо-Лютеранская Церковь и советское государство. (1917-1938). М. 1998, С. 322.
[46] Таценко Т. Н., указ. соч., С. 272.
[47] Краснов-Левитин А. Лихие годы. Париж, 1976, С. 156-157
[48] Таценко Т. Н., указ. соч., С. 272.
[49] Шульц С., указ. соч., С. 255.
[50] Там же, С. 255.
[51] Таценко Т. Н., указ. соч., С. 272.
[52] Алешина И. «Спорт» — Святому Михаилу // Вечерний Петербург, № 90, 16.04. 1992.
[53] Вечерний Петербург, № 197, 25.08.1992.
[54] Степанова И. «Я лютеран люблю богослуженье…» // Вечерний Петербург, № 225, 29.09.1992, С. 1.
Доклад преподавателя Санкт-Петербургской духовной академии архимандрита Августина (Никитина) на XIII Научной конференции «Немцы в Санкт-Петербурге (XVIII-XX вв.): биографический аспект», 23 марта 2011 года. Санкт-Петербург.
