2(15) ноября 1912 г. после продолжительной и тяжелой болезни скончался один из выдающихся архиереев синодального периода – митрополит Антоний (Вадковский). Иерарх, которому довелось стоять у кормила Русской Православной Церкви в очень тяжелый и сложный период не только для самой Церкви, но и для всего русского государства. Напомню, что почтенный святитель занимал Санкт-Петербургскую кафедру с 1898 г. вплоть до своей кончины, с 1900 г. владыка – первенствующий член Святейшего Правительствующего Синода. В некоторых некрологах, посвященных митрополиту Антонию, говорилось, что будущее вынесет свое объективное суждение о церковной деятельности этого человека: «Полная оценка широкой и плодотворной деятельности Первосвятителя Русской Церкви в недавнее время и, в частности, в тяжелые годы смуты должна принадлежать истории, и ныне такой оценке еще не настала пора»[1].

Снимок из собрания Артёма Классена (г. Санкт-Петербург)

Однако теперь, по прошествии целого столетия после смерти митрополита, вряд ли можно утверждать, что деятельность владыки Антония исследована в полном объеме и его роль в истории государства и Церкви оценена и темных пятен больше не осталось. Насколько нам известно, до сих пор нет опубликованной монографии, посвященной жизни и деятельности митрополита Антония. При этом, конечно, надо отдать должное, появляются не только отдельные статьи, но и целые научные исследования. Стоит, например, упомянуть, что уже в 1951 г. в Ленинградской духовной академии С.П. Сергиевский защитил кандидатское сочинение на тему: «Митрополит Антоний (Вадковский) и его значение в истории Русской Церкви»[2]. В силу обстоятельств времени работа была основана исключительно на опубликованных материалах (да и то далеко не всех), посвященных митрополиту и самого его трудах – исследованиях, словах, поучениях. В 2002 г. появляется еще одно исследование, основанное на гораздо большем количестве опубликованных источников. Кроме того, был привлечен солидный корпус архивных материалов. Имеется в виду диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук теперь уже священника Илии Соловьева «Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Антоний (Вадковский) и российская церковно-общественная жизнь в начале XX столетия»[3]. Деятельность митрополита Антония освещается также в отдельных разделах общих монографических курсов С.Л. Фирсова[4], протоиерея Георгия Митрофанова[5]. Стоит также упомянуть исследование протоиерея Георгия Ореханова[6].

В нашем небольшом сообщении мы не будет делать очередной краткий биографический обзор почтенного архипастыря. Благо биографическая канва митрополита Антония многим хорошо известна: уроженец Тамбовской губернии, окончил сначала Тамбовскую семинарию, в 1870 г. – Казанскую академию. Далее последовала преподавательская деятельность в родной академии на кафедре гомилетики (церковного проповедничества). Тяжелая личная судьба, смерть супруги в 1879 г., через три года — двоих детей и, как итог внутренних размышлений, монашеский постриг в 1883 г. Далее инспекторство, ректорство в епископском сане в столичной духовной академии, архиепископство в Финляндии и, наконец, управление Петербургской кафедрой.

Остановиться хотелось бы, вне всякого сомнения, с одной стороны, на любопытном, с другой – весьма своеобразном историческом источнике, посвященном митрополиту Антонию. А именно, на материалах церковной периодической печати за 1912-1913 гг. Нами было просмотрено около 50 церковных изданий за указанный период и выявлено чуть более 70 статей, некрологов, кратких информационных заметок, посвященных почившему архипастырю. Много это или мало? С одной стороны, надо отметить, что далеко не вся церковная периодика отреагировала на смерть первенствующего члена Синода. Из указанных 50 журналов материалы удалось обнаружить только в 17-ти. Таким образом, многие редакции просто-напросто проигнорировали или посчитали лишним освещать это событие. С другой стороны, скончался ведь не патриарх, а всего лишь глава Петербургской митрополии. И в этом контексте 16 изданий – это уже много. Если сравнить церковно-общественную реакцию на смерть митрополита Антония с реакцией на смерть его предшественников – митрополитов Исидора (Никольского) в 1892 г. и Палладия (Раева) в 1898 гг., то она, безусловно, гораздо более обширна. При этом большая часть обнаруженных публикаций приходится на столичные церковные издания. Хотя одному из современников показалось, что «вся русская печать, церковная и светская, без различия направлений и оттенков, спела почившему Архипастырю высокие похвалы за его историческую деятельность»[7].

Все выявленные материалы можно разбить на следующие группы:

• собственно некрологи, в которых приводилась краткая биографическая справка и такая краткая характеристика почившего архипастыря. Зачастую именно только такой публикацией ограничивались разного рода епархиальные ведомости, издававшиеся в отдаленных от Санкт-Петербурга регионах, но редакции которых посчитали своим долгом уделить несколько страниц (как правило, не больше 2-х) почившему архиерею;
• информационные заметки о заупокойных богослужениях и последующих днях памяти. Вполне ожидаемо, подобного рода материал содержится исключительно на страницах столичной церковной прессы;
• слова, проповеди, воспоминания, посвященные митрополиту Антонию;
• научно-исследовательские и аналитические статьи, посвященные не только жизни, но и многочисленным аспектам многогранной деятельности (пастырской, административной, научно-исследовательской, преподавательской и т.д.) ученого монаха и архипастыря.

Для любого исследователя особый интерес представляют материалы последних двух разделов. Хотя, надо отметить, и материалы первых двух могут преподнести небольшие, но сюрпризы. Так, например, в одном из некрологов после приведения краткой биографической справки автор, обозначивший себя как И.А., позволил себе подчеркнуть, что он не находит в себе порыва к оценке митрополита как церковного деятеля: «Мы радикально расходились в принципиальных вопросах с почившим Святителем, с которым не раз имели случай беседовать, и каковое расхождение неминуемо вызвало бы с нашей стороны нередко и очень суровое осуждение многих сторон церковной деятельности почившего Архипастыря, как Кормчего Русской Церкви»[8].

За упомянутыми инициалами, мы полагаем, скрывается редактор издания «Голос Церкви» Иван Айвазов, с 1913 г. преподаватель Санкт-Петербургской духовной академии по кафедре истории русского сектантства, известный как сторонник применения жестких мер в отношении старообрядцев и сектантов.

Кроме того, отдельный интерес могут представлять некоторые детали из информационных заметок. В одной из них упоминается, что облачение почившего владыки в Крестовой митрополичьей церкви происходило следующим образом: «На средину церкви в изголовьях катафалка, на котором тело владыки было перенесено в церковь, поставили кресло. Иподьяконы подняли с катафалка тело Владыки, облаченное в монашескую мантию, и посадили его на приготовленное кресло. На Владыку были надеты все присвоенные его святительскому сану одежды, на голову была возложена митра, а в руки вложены дикирий и трикирий. Архиепископ Иннокентий и епископ Никандр приподняли руки усопшего с дикирием и трикирием и совершили обычное архиерейское благословение всех находившихся в храме. Певчие во время этого в высшей степени трогательного благословения пели «Вечная память». После того, как обряд облачения окончился, одетое в саккос и омофор тело было поднято на невысокий катафалк и покрыто святительскою мантиею. Лицо владыки накрыто воздухом. В скрещенные руки вложен крест и на груди положено небольшое Евангелие»[9]. А в одной из статей сентиментальный автор сделал по этому поводу некоторые уточнения: «Почившего митрополита Антония, как живого, посадили в кресло… Тело почившего архипастыря было еще мягкое и гибкое… Когда почившего иерарха облачили иподиаконы и архиереи вложили в руки митрополита Антония горящие свечи, дикирий и трикирий, и владыка митрополит в полном облачении и митре, как живой, при помощи иподиаконов благословил на все стороны всех молящихся в храме, присутствующие прослезились»[10].

В «Церковных ведомостях» и «Церковном вестнике» содержится подробная информация о событиях с 2 по 5 ноября, с указанием кто, когда совершал заупокойные службы, сколько людей присутствовало и т.д. Детализация иногда настолько подробная, что складывается впечатление, что читаешь сценарий к документальному фильму, в котором важна каждая деталь. Информация, конечно, подается в торжественно-печальном тоне. И на этом фоне выделяется один абзац из «Церковного вестника»: «Все было хорошо, величаво и торжественно в погребении митрополита Антония. Одно было не хорошо. Академии не было дано должного места в этом печальном торжестве. Преосвященный ректор насилу добился разрешения сказать от имени академии несколько слов при отпевании. Временноуправляющий епархией епископ Никандр сначала наотрез отказал ему в этом. Студенты, несмотря на все старания и ходатайства ректора и инспектора академии пред епархиальным и лаврским начальством, с трудом пропускались в храм. Было проявлено невнимание и к профессорам академии: им не было указано места в церкви, — они не были приглашены даже на поминальную трапезу, как это практиковалось раньше, например, при погребении митрополита Палладия. Словом, академии, которую так любил почивший, менее всего было оказано внимания при его погребении»[11].

В отношении слов и поучений надо отметить, что большая часть периодических изданий ограничилась публикацией и перепечаткой слов, которые были произнесены во время траурных мероприятий. Это слово оппонента и критика почившего владыки архиепископа Волынского Антония (Храповицкого)[12]; речь экзарха Грузии, архиепископа Иннокентия[13], слова протоиереев Петра Миртова[14] и Философа Орнатского[15] и ректора академии епископа Георгия (Ярошевского)[16], о котором уже говорилось выше. Стоит добавить, что в некоторых изданиях имеются слова в день погребения митрополита Антония местных «златоустов» – кафедральных настоятелей, благочинных. Так, на страницах Киевских епархиальных ведомостей было опубликовано слово в день погребения митрополита Антония священника Саввы Потехина, произнесенное в Киево-Софийском соборе[17].

Что же касается научных работ, то они не могли не появиться на страницах периодических изданий духовных академий, к которым почивший архипастырь имел самое непосредственное отношение – Казанской и Санкт-Петербургской.

На страницах «Православного собеседника» в 1913 г. появилась очень интересная своими деталями и подробностями, о которых можно было узнать не только и не столько со страниц Журналов совета академии, сколько из уст старожил, статья Богородского Я.А. «Митрополит Антоний (Вадковский) в Казанский период его жизни и деятельности»[18].

На станицах «Церковного вестника» были опубликованы статьи профессоров А.А. Бронзова[19], И.Е. Евсеева[20], И.И. Соколова[21]. К этой же группе источников можно отнести интересный доклад об отношении митрополита Антония к обществу распространения религиозно-нравственного просвещения[22] протоиерея Философа Орнатского, который был произнесен 27 января 1913 г. на заседании «Общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе православной Церкви»[23].

Далеко не все статьи являются ценными по уникальности материалов и сведений, там излагаемых и приводимых. Но они помогают понять, на что, прежде всего, обращали (или могли обратить) внимание современники митрополита. И здесь хотелось бы выделить два аспекта, которые были затронуты в большей части публикаций. Это:

• деятельность митрополита Антония в период первой русской революции;
• завещание митрополита Антония.

Первый пункт продолжает оставаться сложным и неоднозначным вплоть до настоящего времени. Что тогда нужно было делать: замкнуться и отстраниться от протекающих в обществе, в том числе церковном, процессов или пойти на баррикады, куда некоторые церковные деятели не только пошли сами, но и активно призывали остальных? У каждого в 1905 г. и в 1912 г. был свой, как ему казалось единственно правильный, ответ. В связи с этим и позицию митрополита Антония каждый оценивал по-своему. Кто-то говорил о его мудрости и стойкости, кто-то те же действия квалифицировал, как проявление слабости, трусости и т.д.

В официальных изданиях русской церкви вполне ожидаемо говорилось о мудрости. Один из проповедников делает следующий вывод: «Во дни недавней смуты, когда взволновался океан народной жизни, и самому кораблю церковному волны угрожали потоплением, люди малодушные и маловерные осуждали тебя, требовали, чтобы ты развернул хоругвь и повел народ… Куда? Против кого? На междуусобие? Нет, ты был спокоен и в твоем спокойствии обретали покой и другие»[24]. Ему вторит другой проповедник: «Нужно было провести корабль Церкви в этой буре и среди этих подводных камней на широкий и безопасный путь. И это сделал умелою и спокойною рукою почивший владыка Антоний»[25].

В этом контексте особый интерес представляют публикации старообрядческого еженедельника «Церковь». По понятным причинам на страницах этого издания не могло появиться некроложной статьи о митрополите Антонии, но косвенно, в контексте происходивших в Русской Церкви споров и дискуссий о положении церкви в государстве, о восстановлении патриаршества, его деятельность все же была затронута. Благодаря чему оценочное суждение оттуда все же можно вывести. Так, в статье «Разъяснение мучительной загадки» пересказывается очередное творение журналиста «Нового времени» известного публициста Меньшикова, где тот обвиняет митрополита в трусости и слабохарактерности. Мол, необходимо было быть подобным митрополиту Филиппу и пойти даже на страдания за правду Христову. При этом тот же Меньшиков отмечает: «Усопший митрополит Антоний был заслуженно чтим в наших высоких кругах. Его любили и в обществе и относились с уважением в народе. Вот иерарх, о котором никто не говорил дурно и все говорили хорошо»[26].

Снимок из коллекции Владимира Авдеева (г.Санкт-Петербург)

В другой статье «Новое патриаршество» митрополит Антоний вообще противопоставляется большей части архиереев Русской Церкви. Пока был жив митрополит Антоний, вопрос о восстановлении патриаршества находился в подвешенном состоянии. Никто особо не торопился, по мнению автора статьи, в виду того, что понимали, что новым предстоятелем церкви станет наиболее авторитетный ее иерарх, т.е. сам владыка Антоний. Однако этого не хотели многие другие авторитетные архиереи, например, архиепископ Антоний (Храповицкий). При этом автор публикации позволил себе весьма оригинально сформулировать позиции двух Антониев на патриаршество. Позиция Антония (Храповицкого) выражалась следующим пассажем: «Нет патриарха, нет чего-то блестящего, великолепного, сильного, господствующего, непреоборимого, поражающего одних своею властью, а других (толпу вообще) своим недосягаемым величием и пышною внешностью»[27]. Митрополит же Антоний, согласно тексту статьи, думал совсем иначе: «Не достает не внешнего величия, а внутренней силы. Вовсе не в том дело, что нет патриарха, а в том, что оборвалось что-то внутри». И именно поэтому, «митрополит Антоний, будучи первым кандидатом на патриаршее место, всеми силами противился восстановлению патриаршества. Действовало в нем не одно смирение и не страх, как это многие объясняли, а главным образом сознание, что великое дело превратится по неотразимым причинам в маскарадное, мишурное»[28].

Оставим на совести автора эти рассуждения о причинах якобы отказа от патриаршества со стороны митрополита Антония. Здесь важно и ценно другое. Митрополит, согласно многочисленным свидетельствам современников, был глубоко смиренным и простым человеком. Всякая пышность и всякое величание были чужды его духу. «Печать крайней простоты легла на все обычаи и привычки владыки-митрополита. Были отменены выезды на четверке лошадей, цугом, стали крайне редки парадные обеды; для владыки готовился самый простой стол, а вместо шелковых и бархатных ряс он всю жизнь носил только простую шерстяную рясу черного цвета. Его тяготили официальные праздничные поздравления и земные «метания» духовенства, и они также были отменены»[29].

Все это резко контрастирует с традициями и воззрениями его предшественника – митрополита Палладия (Раева), о котором один из профессоров Санкт-Петербургской духовной академии И.Е.Троицкий в своем дневнике в 1893 г. писал следующее: «Хотелось бы записать кое-что из вчерашнего разговора с о. казначеем на память; но почему-то рука плохо мне повинуется и потому ограничусь малым. М-т Палладий очень оригинально смотрит на свое положение. Он считает его необыкновенно высоким и на этой высоте поддерживает его чисто внешними средствами: а) пышной обстановкой своей квартиры, б) роскошью своего стола, в) парадностью выездов, г) торжественностью служения, е) намеренными запаздываниями даже на поезда железной дороги, предполагая, что его обязаны ждать, как ждут Членов Царской фамилии… ж) барскими замашками относительно своего винного погреба и гардероба… Словом, это дорогой для Лавры Священно-архимандрит в смысле расходов на удовлетворение всех этих барских замашек»[30].

Митрополит Антоний в этом смысле полная противоположность не только митрополиту Палладию, но и всему предшествующему периоду. Он скорее тяготился своим положением, комфорта особенного не любил, а денег никогда не копил, кроме трех тысяч рублей на погребальные издержки после своей кончины. Указанная сумма находилась в особом конверте, который, однако, после его смерти был обнаружен пустым с надписью: «Деньги эти истрачены»[31].

Теперь, что касается завещания. Все митрополиты второй половины XIX века были погребены в особой усыпальнице. Митрополит Антоний завещал похоронить его в очередной могиле на братском кладбище среди иноков лавры. Почивший архипастырь просил похоронить его в простом деревянном гробу и на могиле поставить простой деревянный крест[32].

Завещание было исполнено. Похоронили владыку в простом сосновом даже не окрашенном гробе, в очередной братской могиле, над которой поставили простой дубовый крест со скромной надписью «Митрополит Антоний», с датами его жизни и кончины. Также согласно воле почившего владыки на гроб не было возложено ни одного венка[33].

Журнал Русский Паломник № 47 от 18 ноября 1912 г.

О скромной могиле выдающегося церковного деятеля писали многие, а один очевидец в следующей форме: «Этот скромный, простой, бедный надмогильный памятник освещает горящая лампада пред милостивым ликом Спасителя. Если судить по простоте и безыскусственности креста, то нужно предположить, что он поставлен на месте упокоения безвестного мирянина, но эпитафия обозначает имя митрополита, возглавлявшего в последнее десятилетие Русскую Церковь»[34]. В этом последнем деянии митрополита Антония «отразилась и олицетворилась истинная жизнь во Христе, униженно смиренная на высоте земного состояния»[35].

Можно только предположить, каким контрастом выглядели священнослужители, участвовавшие в отпевании владыки Антония в своих дорогих и праздничных белых облачениях на фоне неокрашенного соснового гроба. В погребении приняли участие 21 архипастырь, 26 архимандритов и митрофорных протоиерей и около 150 прочих священнослужителей[36]. Такого количества иерархов при отпевании владык, по словам одного из современников, никогда еще не было[37].

Митрополит, который всю свою жизнь поучал, прежде всего, делами, а только потом словами, и здесь не отступил от своего принципа и завета: «Мы, пастыри, должны другим проповедовать Царство Божие. Но проповедывать нельзя того, чего сам не познал. Итак, нам, пастырям и проповедникам, надо, прежде всего, возобладать над всем нечистым в самих себе, изгнать его из себя со всеми греховными недугами, чтобы воссияла на нас жизнь Царствия Божия. Из грешных нам надо стать святыми, из нечистых чистыми, из темных светлыми»[38].

Доклад преподавателя СПбПДА Дмитрия Андреевича Карпука на XII ежегодной научно-практической конференции «Богословие и светские науки: традиционные и новые взаимосвязи», 5-6 ноября 2012 года, Казанская духовная семинария.

[1] † Высокопреосвященнейший Антоний, Митрополит С.-Петербургский и Ладожский // Церковный вестник. 1912. №45. Стб.1416. [2] Сергиевский С.П. Митрополит Антоний (Вадковский) и его значение в истории Русской Церкви. Курсовое соч. Л.: ЛДА, 1951. 315 с., VI с. [3] Соловьев И.В. Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Антоний (Вадковский) и российская церковно-общественная жизнь в начале XX столетия. Дисс. … к.и.н. М., 2002. 226с. [4] Фирсов С.Л. Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х — 1918 гг.)». М., 2002. [5] Митрофанов Г., прот. История Русской Православной Церкви. 1900-1927. СПб., «Сатис», 2002. [6] Ореханов Г., свящ. На пути к Собору: Церковные реформы и первая русская революция. Москва. Свято-Тихоновский православный богословский институт. 2002 . 221 c. [7] † Светлой памяти Высокопреосвященнейшего Митрополита Антония // Церковный вестник. 1912. №50. Стб.1573. [8] И.А. Некролог // Голос Церкви. 1912. №12. С.198. [9] Кончина высокопреосвященного Антония, митрополита С.-Петербургского и Ладожского // Прибавления к Церковным ведомостям. 1912. №44. С.1767-1768. [10] Митрополит С.-Петербургский и Ладожский Антоний // Странник. 1912. №11. С.690. [11] Погребение тела Высокопреосвященнейшего Антония // Церковный вестник. 1912. №45. Стб.1436. [12] Слово высокопреосвященного Антония, архиепископа Волынского, на панихиде по выносе тела покойного Владыки-Митрополита Антония в Лаврский собор // Прибавления к Церковным ведомостям. 1912. №45. С.1821-1823. См. также: Церковный вестник. 1912. №46. Стб.1445-1447. [13] Речь высокопреосвященного экзарха Грузии, архиепископа Иннокентия при отпевании в Бозе почившего Митрополита Антония // Прибавления к Церковным ведомостям. 1912. №45. С.1823-1825. см. также: Церковный вестник. 1912. №46. Стб.1447-1450. Архиепископ Иннокентий впоследствии составил интересные своими деталями воспоминания о митрополите: Иннокентий, архиепископ, экзарх Грузии. Памяти в Бозе почившего митрополита Антония. Сообщение в заседании религиозно-нравственного общества в С.-Петербурге 9 декабря сего 1912 года // Прибавления к Церковным ведомостям. 1912. №51-52. С.2050-2055. См. также: Иннокентий, архиепископ, экзарх Грузии. Воспоминания о в Бозе почившем митрополите Антонии // Церковный вестник. 1912. №51-52. Стб.1610-1615. [14] Миртов Петр, прот. Урок любви. Слово, произнесенное в воскресение 4-го ноября 1912 г. в соборе Александро-Невской лавры пред гробом митрополита Антония, за литургией, совершенной членами Святейшего Синода // Прибавления к Церковным ведомостям. 1912. №45. С.1826-1830. См. также: Церковный вестник. 1912. №46. Стб.1450-1454. [15] Орнатский Философ, прот. Речь у гроба митрополита Антония на литургии в день отпевания его в соборе Александро-Невской лавры 5-го ноября 1912 г. // Прибавления к Церковным ведомостям. 1912. №45. С.1830-1834. См. также: Церковный вестник. 1912. №46. Стб.1454-1459. [16] Георгий (Ярошевский), епископ. Речь при отпевании Высокопреосвященнейшего Антония, митрополита С.-Петербургского // Прибавления к Церковным ведомостям. 1912. №45. С.1825-1826. См. также: Церковный вестник. 1912. №45. Стб.1418. [17] Потехин Савва, свящ. Слово в день погребения новопреставленного высокопреосвященного митрополита С.-Петербургского Антония (5 ноября 1912 г.), произнесенное в Киево-Софийском соборе // Киевские епархиальные ведомости. 1912. №45. Часть неофициальная. С.1057-1062. [18] Богородский Я.А. Митрополит Антоний (Вадковский) в Казанский период его жизни и деятельности // Православный собеседник. 1913. №2. С.263-279. [19] Бронзов А., проф. Страдалец. Памяти незабвенного Первосвятителя Русской Церкви – Митрополита Антония // Церковный вестник. 1912. №45. Стб.1418-1424. [20] Евсеев И., проф. Учено-литературное наследство † Высокопреосвященного Митрополита Антония // Церковный вестник. 1912. №45. Стб.1424-1427. [21] Соколов И.И., проф. † Митрополит Антоний и Православный Восток // Церковный вестник. 1912. №45. Стб.1427-1430. [22] Орнатский Философ, прот. Митрополит Антоний и Общество религиозно-нравственного просвещения // Прибавления к Церковным ведомостям. 1913. №42. С.1914-1919. [23] Памяти митрополита Антония // Церковный вестник. 1913. №6. Стб.174. [24] Церковные ведомости. С.1833. [25] Потехин Савва, свящ. Слово в день погребения новопреставленного высокопреосвященного митрополита С.-Петербургского Антония (5 ноября 1912 г.), произнесенное в Киево-Софийском соборе // Киевские епархиальные ведомости. 1912. №45. Часть неофициальная. С.1059. [26] Разъяснение мучительной загадки. Обзор печати // Церковь. 1912. №47. С.1128. [27] Новое патриаршество // Церковь. 1912. №50. С.1194. [28] Там же. С.1194. [29] † Высокопреосвященный Антоний, митрополит С.-Петербургский // Прибавления к Церковным ведомостям. 1912. №45. С.1820. См. также: Фадеев А. Памяти архипастыря-гуманиста // Русский паломник. 1912. №50. С.788. [30] ЦГИА СПб. Ф.2182. оп.1. д.7. л.109-111. [31] Слово высокопреосвященного Антония, архиепископа Волынского, на панихиде по выносе тела покойного Владыки-Митрополита Антония в Лаврский собор // Прибавления к Церковным ведомостям. 1912. №45. С.1822. [32] † Высокопреосвященный Антоний, митрополит С.-Петербургский // Прибавления к Церковным ведомостям. 1912. №45. С.1820. [33] Отпевание и погребение Высокопреосвященнейшего митрополита Антония // Прибавления к Церковным ведомостям. 1912. №45. С.1838. [34] Строганов П. Могила новопреставленного митрополита // Могилевские епархиальные ведомости. 1912. Отдел неофициальный. №24. С.844. [35] Там же. С.845. [36] Троицкий М. Высокопреосвященнейший Антоний митрополит С.-Петербургский (Некролог) // Ярославские епархиальные ведомости. 1912. №48. Часть неофициальная. С.959. [37] Отпевание и погребение Высокопреосвященнейшего митрополита Антония // Прибавления к Церковным ведомостям. 1912. №45. С.1836. [38] Заветы почившего митрополита Антония // Ярославские епархиальные ведомости. 1913. №3. Часть неофициальная. С.53.

Фото из открытых интернет-источников