23 октября на имя митрополита из ставки по телеграфу был получен следующий ответ: «Поручаю Вам, Владыко, передать мое спасибо студентам Императорской Петроградской Духовной Академии за выраженные чувства преданности. Верю в их готовность стать в ряды нашего победоносного воинства. Николай». Эта резолюция императора Николая II еще больше воодушевила учащих и учащихся духовной школы в их патриотическом служении.
20 июля (по ст. ст.) 1914 г., в день памяти святого пророка Божия Илии, в Российской империи был объявлен манифест о войне с Германией. Как некогда в 1904 г., после начала Русско-японской войны, так и сейчас мощный всплеск патриотизма охватил собой все слои общества. Те, кто еще вчера беспощадно критиковали царскую власть и правительство, сегодня выражают верноподданнические чувства императору.
Очередное заседание Св. Синода летом 1914 г. было назначено на понедельник 21 июля. Однако уже утром 20 июля, когда стало известно, что именно в этот день будет объявлен манифест о начале войны, было принято решение безотлагательно провести заседание для принятия соответствующих распоряжений. «Представлялось невозможным проводить вечер в отдыхе и ночь во сне, когда пробила тревога Родине и тысячи народа оставались без сна»[1].
В 6 часов вечера 20 июля в Казанском соборе при участии членов Св. Синода и при большом стечении народа состоялся молебен о даровании победы российскому воинству. После богослужения уже в восьмом часу вечера было открыто заседание Синода, на котором были приняты первые и важнейшие распоряжения. С первых дней войны Синод вырабатывает целую программу мер, обращенных на нужды Отечества, активно координируя и направляя деятельность церковных организаций. По мнению некоторых исследователей, «в годы Первой Мировой войны Русская Православная Церковь выступила не только как институт духовный, но проявила себя и в особой патриотической деятельности церковных учреждений и организаций, принявшей небывалую в истории Русской Церкви широту и разнообразие»[2].
Уже в первый день войны Св. Синод обратился с призывом: к воинам – идти с Богом на поле брани и явить воинскую доблесть, испокон веков присущую русскому воину; к нарооду – быть готовыми принести любые жертвы, какие потребует защита веры и Родины; к архипастырям и пастырям – ободрять паству, укреплять в вере, охранять от соблазнов, направлять жизнь по заповедям Божиим, поддерживать в народе любовь к Церкви, царю и Родине, сугубо творить молитвы; ко всем – непрестанно молиться, чтобы Господь ниспослал силу и крепость государю императору и его воинству[3].
Эти призывы высшей церковной власти были услышаны. Санкт-Петербургская духовная академия, которая после начала этой второй Отечественной войны, была переименована в Петроградскую, в лице своих преподавателей и студентов приняла самое активное участие в патриотической деятельности.
Сразу после начала войны из числа служащих академии были мобилизованы для несения военной службы лектор французского языка Владимир Борисович Шкловский, помощник секретаря совета академии Зиновий Евфимович Хаинский и второй помощник библиотекаря, прапорщик запаса Александр Васильевич Зубор. Из числа студентов академии на военною службу были призваны студент II курса, штабс-капитан в отставке Петр Дмитриевич Шуваев и студент III курса Александр Максимович граф дю-Шайля, бывший офицер французский армии[4].
Практически сразу после начала военных действий педагогический персонал духовно-учебных заведений, не довольствуясь личными, случайными пожертвованиями на Красный Крест и другие подобные организации, проявил в различных местах стремление как-либо организоваться для достижения совместными усилиями хотя бы и скромных, но все же более ощутимых и конкретных результатов в деле оказания помощи раненым воинам[5]. Выразителем таких стремлений стал ректор Петроградской духовной академии епископ Анастасий (Александров), который уже в августе 1914 г. предложил Св. Синоду организовать на пожертвования служащих в духовно-учебных заведениях особый лазарет для больных и раненых воинов с названием: «Летучий (или стационарный) имени преподобного Серафима Саровского лазарет русских духовно-учебных заведений»[6].
После того, как предложение было принято, началась подготовка к осуществлению данного проекта. И уже вечером 9 сентября 1914 г. в академическом храме был отслужен напутственный молебен перед отправлением в Минск для открытия своей деятельности этапного, во имя преподобного Серафима, Саровского чудотворца, лазарета Комитета Красного Креста духовно-учебных заведений Российской империи[7].
Этапный лазарет был рассчитан на 50 мест. В состав персонала вошли два врача: старший – студент III курса академии иеромонах Николай (Муравьев), и младший – Саул Черниховский; заведующий хозяйством – капитан гвардии Сергей Васильев, шесть сестер милосердия, а также пять санитаров, прослушавших курс и прошедших стажировку в больницах города. Среди санитаров были студент III курса академии Егоров Вячеслав и студент II курса академии Панасюк Владимир[8]. Этапный лазарет прибыл в Минск 12 сентября, и приступил к работе уже 17 сентября 1914 г.[9]
Этот первый опыт организации лазарета на средства служащих в духовно-учебных заведениях оказался удачным и спустя некоторое время он был повторен. 24 марта 1915 г. был создан и отправлен теперь уже на Кавказский фронт второй подвижный лазарет духовно-учебных заведений Российской империи во имя преп. Серафима Саровского. Лазарет был рассчитан также на 50 мест и включал до 15 человек персонала. Во главе – доктор Белиловский, в качестве духовника был отправлен студент IV курса Петроградской академии иеромонах Иннокентий (Тихонов)[10].
По мере того как война принимала затяжной характер, а военные действия усиливались, некоторые студенты академии, несмотря на действовавшие отсрочки от военной службы, начали добровольцами уходить, как в действующую армию, так и в военные училища, для дальнейшей военной службы[11]. На протяжении второй половины 1914 г. в академическом журнале «Церковный вестник» регулярно помещались заметки о том, сколько студентов и с каких курсов отправились добровольцами на театр военных действий или забрали документы для поступления в военные учебные заведения, такие как Константиновское артиллерийское училище, Николаевское кавалерийское военное училище и др.[12]
В 1914 г. сразу после начала военных действий профессор академии по кафедре догматического богословия протоиерей Петр Лепорский получил назначение исполнять пастырские обязанности в санитарном поезде императрицы Александры Феодоровны[13]. Чуть позже в том же 1914 г. профессорский стипендиат по кафедре канонического права иеромонах Николай (Ярушевич), в будущем митрополит, был командирован на южный фронт в качестве проповедника[14]. Подобного рода командировки разных лиц из числа преподавателей и особенно студентов-монахов Петроградской академии в дальнейшем проходили регулярно.
Учитывая, что студенты академии несли самое разное служение на фронте, выполняя чаще всего роль санитаров, духовников, если были в священном сане, а также офицеров, находясь непосредственно на передовой, очень скоро стали поступать сведения о первых погибших.
Так, 13 октября 1914 г. в академическом храме в честь Двенадцати апостолов была отслужена первая панихида по убитому в сражении с австрийцами студенту III курса академии сербском подданном Любомиру Митровичу. Этот способный юноша уже написал несколько статей церковно-исторического содержания на сербском языке и, надо полагать, подавал большие надежды для богословской науки[15]. Ректор академии епископ Анастасий в своем слове перед панихидой отметил: «Сейчас получилось известие, что наша академическая братия потеряла одного из своих сочленов – студентов: студента 3 курса Любомира Митровича, — серба по происхождению. Он геройски погиб под Швабцем (в Сербии) 17 сентября, сподобившись душу свою положить за великое славянское дело, отстаивая свою родную землю от нападения лютых австрийских немцев – варваров… Не плакать и скорбеть будем мы о почившем брате нашем Любомире, а радоваться и прославлять борца за великое славянское дело, стремясь подражать его дивному подвигу и сердечно решаясь в первую же необходимость следовать его примеру»[16].
В декабре 1914 г. от помощника библиотекаря Александра Васильевича Зубора была получена письмо-открытка: «Лежу в Бресте. Ранен 7 ноября двумя пулями в лицо из пулемета. Обе пули извлечены. Все заживает хорошо, только ревматизм привязался. На днях еду на позиции. Бои идут жесточайшие; Красник бледнеет перед нынешними боями. Привет Академии»[17]. Поступив на службу в академию в 1910 г., Александр Васильевич Зубор заявил себя очень способным и усердным работником. Полюбив библиотечное дело, он много и серьезно поработал над составлением систематического каталога академической фундаментальной библиотеки. Сразу после начала войны А.В. Зубор, как прапорщик запаса, был призван в ряды действующей армии. Первое серьезное ранение он получил уже в августе 1914 г. в бою под Красником. Второе ранение получил в ноябре. Оба раза, едва оправившись от ран, А.В.Зубор добровольно возвращался на передовые позиции[18]. К сожалению, других открыток от Александра Васильевича членам академической корпорации больше не суждено было получить, т.к. в скором времени пришло извещение, что 15 декабря 1914 г. А.В. Зубор был убит в бою у Иновлодзя на границе Петроковской и Радомской губерний.
Профессора же и студенты академии, которые оставались в Петрограде и продолжали заниматься богословской наукой, принимали самое активное участие в помощи пострадавшим и раненым воинам. Образцом и примером являлся здесь сам ректор академии преосвященный епископ Анастасий, который на протяжении первых месяцев войны неоднократно посещал больницы и лазареты с ранеными солдатами[19].
Профессорско-преподавательский состав духовной академии сразу после начала военных действий принял решение ежемесячно отчислять процент от своего жалования в пользу Красного Креста. Эти отчисления осуществлялись на протяжении всей войны. Только после революционных событий в октябре 1917 г. данный вопрос был пересмотрен. На заседании совета академии 21 декабря 1917 года было рассмотрено предложение профессора Бориса Васильевича Титлинова следующего содержания: «В виду прекратившихся военных действий, — не найдет ли Совет академии благовременным войти в суждение по вопросу о прекращение ежемесячного сбора на Красный Крест с профессоров и других должностных лиц академии»[20]. По итогам обсуждения было принято решение прекратить производство вычетов на Красный Крест из жалования служащих в академии лиц, начиная с 1 января 1918 года.
Студенты Петроградской духовной академии, в свою очередь, также как могли, вносили вклад в общую борьбу с врагом. Так, 13 октября 1914 хор студентов академии исполнил концерт в Мариинской больнице для больных и раненых[21]. В дальнейшем подобного рода концерты проходили неоднократно[22]. Многие учащиеся изъявили согласие посещать лазареты, где они читали раненым книги, вели беседы религиозно-нравственного характера, писали письма их родным и т.д.[23]
Эта небольшая посильная лепта студентов академии находила положительные отклики. Так, после упомянутого концерта в Мариинской больнице на имя ректора академии пришло письмо настоятеля церкви св. ап. Павла при Мариинской больнице протоиерея Константина Знаменского: «От вверенных нам раненых лазарета Императрицы Марии Феодоровны, от начальствующих, притча и от себя приносим Вам, глубокочтимейший о. Ректор, сердечную благодарность за Высочайше вверенных Вам студентов. Они умиляют всех служащих при лазарете своим добрым, христианским, сердечным отношением к раненым. А их артистическое пение в понедельник на этой неделе у раненых не сходит с уст героев-солдатиков! Отмечено прессой. Как сам духовный, я радуюсь, глядя на них, и благодарю и вас, дорогой, и Господа. Помолитесь за нас»[24].
В октябре 1914 г., в день празднования 21-й годовщины начала царствования императора Николая II, студенты академии, собравшись после молебна в одной из аудиторий, «пришли к следующему, единодушно и без всякого разделения принятому заключению: студентам необходимо своим непосредственным участием облегчить тяжелую долю защитников Родины – с разрешения и благословения академического начальства устроить на студенческие средства и при личном участии студентов в самой академии лазарет для десяти раненых воинов»[25].
Здесь необходимо отметить, что согласно принятым инструкциям военного и духовного ведомств сразу после начала войны духовные заведения должны были предоставлять свои помещения для нужд армии. Однако на начальном этапе эти распоряжения относились, как правило, только к духовным училищам и семинариям. Петроградскую духовную академию в первый год войны эти процессы не затронули. Несмотря на это, студенты сами проявили инициативу и решили организовать лазарет и содержать его за свой собственный счет.
Кроме того, студенты, «движимые сердечною всепреданною любовью к Государю Императору, просили разрешения верноподданнически приветствовать Его Величество в знаменательный день восшествия на престол и выразить свою полную готовность положить жизнь за веру, царя и отечество, забыв о дарованных многим из них льготах и полагая необходимым в переживаемый момент всем без исключения единодушно идти на защиту Руси святой»[26].
Сразу после принятия такого решения была составлена и отправлена императору от лица митрополита Петроградского Владимира (Богоявленского) телеграмма, в которой говорилось: «… Настоящее время, когда к врагам нашей Родины присоединилась и Турция, этот исконный враг веры святой, православной, дорогой нашей Руси святой и всего славянства, все они (студенты – Д.К.), отказываясь от своих льгот по воинской повинности, по первому призыву Вашего Императорского Величества готовы стать в ряды Вашей доблестной армии».
23 октября на имя митрополита из ставки по телеграфу был получен следующий ответ: «Поручаю Вам, Владыко, передать мое спасибо студентам Императорской Петроградской Духовной Академии за выраженные чувства преданности. Верю в их готовность стать в ряды нашего победоносного воинства. Николай»[27]. Эта резолюция императора Николая II еще больше воодушевила учащих и учащихся духовной школы в их патриотическом служении.
Что касается лазарета, то он был открыт 30 ноября 1914 г. в свободном отделении помещения больницы на 10 мест для больных и раненых воинов. Молебен перед открытием отслужил ректор епископ Анастасий[28]. И в тот же день с Варшавского вокзала были привезены для лечения первые раненые. Этот студенческий лазарет действовал вплоть до окончания 1914-1915 учебного года.
Вследствие существенного удорожания жизни в Петрограде, администрация академии вынуждена была пойти на экстраординарные меры и завершить 1914-1915 учебный год раньше обычного – уже к 1 июня.
В августе 1915 г. поступило распоряжение от Главноуполномоченного Северного района Российского Общества Красного Креста о выделении в здании Петроградской духовной академии помещений для лазарета на 150 раненых нижних чинов. В виду этого определением Святейшего Синода, от 18 августа 1915 г., начало учебных занятий в академии было отсрочено на неопределенный срок.
Учитывая сложившуюся ситуацию, правление и совет Петроградской духовной академии выработали следующий план учебных занятий в академии: под лазарет Красного Креста на 150 раненых воинов было решено уступить южную половину главного академического здания, общежитие же открыть на 125 студентов в северном крыле.
Студентам было предоставлено право проживать на частных квартирах в городе. Учебные занятия было решено начать с ноября 1915 года, установив для чтения лекций в несколько сокращенном объеме два полугодия: с ноября до Рождества Христова и после Рождества Христова до 1 марта. В марте месяце до Пасхи необходимо было провести переводные и выпускные экзамены для студентам всех курсов. Св. Синод, соответствующим указом от 16 октября 1915 г., предложенный план учебных занятий в Императорской Петроградской духовной академии в 1915-1916 учебном году утвердил[29].
Студентам, оставшимся на месте их летнего жительства, в домах родителей и родственников, было рекомендовано в академию не приезжать, а для самостоятельных занятий использовать печатные и литографированные ранее курсы. Следующий 1916-1917 учебный год с связи с продолжающимися военными действиями также оказался неполноценным.
Такое существенное сокращение учебного времени не могло способствовать активной патриотической деятельности учащихся духовной академии, которые в период обучения с ноября по март-апрель должны были активно заниматься непосредственно учебой. Наличие лазарета Красного Креста в здании академии привело к тому, что многие учащиеся вынуждены были снимать квартиры в городе. Учитывая же существенное удорожание жизни в Петрограде, становится понятным, что осуществлять сбор средств и участвовать в какой бы то ни было благотворительной деятельности в таких условиях было для них весьма затруднительно.
Поэтому едва ли не единственным способом засвидетельствовать свои верноподданнические чувства императору и родине являлся уход в действующую армию добровольцем, что, собственно говоря, и происходило в первые два военных года. По материалам ежегодных отчетов о состоянии академии выясняется, что в 1914 г. добровольцами на театр военных действий ушло 30 человек[30], в 1915 г. в действующей армии находилось 29 человек[31]. Однако в 1916 г. ситуация меняется кардинальным образом. В связи с большими потерями и нехваткой офицерского состава руководство армии теперь не могло удовлетвориться лишь добровольцами из числа учащихся духовных академий, поэтому начинается общеобязательный призыв. В виду этого в течение 1916 г. в разное время в армию было призвано уже около 130 человек[32].
Что же касается преподавательского состава, то помимо ежемесячных отчислений некоторые профессора в индивидуальном порядке также в той или иной форме занимались патриотической деятельностью. Так, например, в мае 1916 г. протопресвитер военного и морского духовенства Георгий Шавельский обратился к ректору Петроградской академии епископу Анастасию с просьбой разрешить профессору академии по кафедре истории русской литературы Григорию Васильевичу Прохорову осуществить командировку на летние месяцы в действующую армию «для занятий и составления труда о явлениях православной веры и русского духа в эту войну»[33]. Разрешение было получено.
Таким образом, Петроградская духовная академия в годы Первой Мировой войны стремилась – по мере сил и возможностей – в лице группы представителей профессорско-преподавательской корпорации и студенчества принять непосредственное участие в подвиге великой борьбы русского народа. Вместе с тем, тот всплеск патриотических и верноподданнических чувств, который наблюдался в самом начале войны в 1914 г. постепенно угасал, что объясняется, в том числе и совершенно объективными причинами, отмеченными выше. Наконец, в 1917 г., и особенно после октябрьского переворота, патриотическая деятельность отходит на второй план, администрация академии сосредотачивает свое внимание на выживании в совершенно новых условиях существования Церкви и государства.
[1] Рункевич С.Г. Великая Отечественная война и церковная жизнь. Кн. первая: Распоряжения и действия святейшего Синода в 1914-1915 гг. Пг., 1916. С.9.
[2] Щеглов Г.Э. Степан Григорьевич Рункевич (1867-1924): Жизнь и служение на переломе эпох. – Минск: ВРАТА, 2008. С.273-274.
[3] Рункевич С.Г. Великая Отечественная война и церковная жизнь… С.29.
[4] Духовная и церковная школа // Церковный вестник. 1914. №32-33. Ст.978.
[5] В-ов Ф. Что сделано православным духовенством и духовными учреждениями на помощь воинам действующей армии и по призрению семей лиц, ушедших на войну? (По официальным сведениям с 20 июля 1914 г. по 20 февраля 1915 г.) // Прибавления к Церковным Ведомостям. 1915. №12-13. С.412.
[6] Духовная и церковная школа // Церковный вестник. 1914. №32-33. Ст.978.
[7] Духовная и церковная школа // Церковный вестник. 1914. №37. Ст.1109.
[8] Духовная и церковная школа // Церковный вестник. 1914. №38. Ст.1140.
[9] См. подробнее: Напутствие и проводы этапного лазарета духовно-учебных заведений Российской империи во имя преподобного Серафима Саровского Чудотворца // Церковный вестник. 1914. №38. Ст.1125-1128.
[10] Духовная и церковная школа // Церковный вестник. 1915. №.13. Ст.384-385.
[11] Духовная и церковная школа // Церковный вестник. 1914. №40. Ст.1208; Духовная и церковная школа // Церковный вестник. 1914. №.41. Ст.1241; Духовная и церковная школа // Церковный вестник. 1914. №.44. Ст.1337.
[12] Духовная и церковная школа // Церковный вестник. 1914. №.43. Ст.1303.
[13] Отчет о состоянии Императорской Петроградской духовной академии за 1914 год. Пг.: Тип. М.Меркушева, 1915. С.12.
[14] Будущий митрополит инок Николай (Ярушевич) сразу после пострига с благословения отправился на фронт в составе санитарно-питательного отряда, состоящего в заведывании члена Государственной думы Пуришкевича. Инок-доброволец // Колокол. 1914. №2539. 19 октября. С.4.
[15] Геройская смерть студента духовной академии на поле брани // Колокол. 1914. №2533. 12 октября. С.4.
[16] Духовная и церковная школа // Церковный вестник. 1914. №.42. Ст.1271-1272.
[17] Духовная и церковная школа // Церковный вестник. 1914. №.51. Ст.1555-1556.
[18] Отчет о состоянии Императорской Петроградской Духовной Академии за 1915 год. Пг.: Тип. М. Меркушева, 1916. С.18.
[19] Н.Л.-ий. Война и высшая школа (Из жизни высших учебных заведений) // Колокол. 1915. №2876. 11 декабря. С.2; См. также: Н.Л-ий. Война и духовная школа (Из жизни духовно-учебных заведений) // Колокол. 1915. №2880. 16 декабря. С.3. См. также: Ласкеев А. Семинаристы на поле брани и воспитавшие их семинарии // Церковный вестник. 1915. №8. Ст.235-237.
[20] ЦГИА СПб. Ф.277. Оп.1. Д.3871. Л.88.-88.Об.
[21] Духовная и церковная школа // Церковный вестник. 1914. №.44. Ст.1336.
[22] Патриотический концерт студентов Императорской Петроградской духовной академии // Церковный вестник. 1914. №50. Ст.1527-1528.
[23] Студенты духовной академии на военной службе // Колокол. 1914. №2532. 11 октября. С.4.
[24] Духовная и церковная школа // Церковный вестник. 1914. №.44. Ст.1337.
[25] Патриотический порыв студентов Императорской Петроградской Духовной Академии // Церковный вестник. 1914. №.44. Ст.1337.
[26] Там же. Ст.1338.
[27] Там же. Ст.1338.
[28] В Петроградской духовной академии // Церковный вестник. 1914. №49. Ст.1498-1499.
[29] Отчет о состоянии Императорской Петроградской Духовной Академии за 1915 год. Пг.: Тип. М. Меркушева, 1916. С.23.
[30] Отчет о состоянии Императорской Петроградской духовной академии за 1914 г. СПб., 1915. С.62.
[31] Отчет о состоянии Императорской Петроградской духовной академии за 1915 год. Пг.: Тип. М. Меркушева, 1916. С.62.
[32] Отчет о состоянии Императорской Петроградской духовной академии за 1916 г. СПб.: Тип. М.Меркушева, 1917. С.5.
[33] РГИА. Ф.797. Оп.86. 1916г. 1 отд. 2 ст. Д.75. Л.2, 4.
Доклад преподавателя Санкт-Петербургской духовной академии Дмитрия Андреевича Карпука на конференции, посвященной 200-летию Казанского собора, 22-24 сентября 2011 года. Санкт-Петербург.
