Знаменитый святой земли Русской преподобный Серафим Вырицкий (в миру Василий Николаевич Муравьев) родился 31 марта 1866 г. в д. Вахромеево Арефинской волости Рыбинского уезда Ярославской губернии в крестьянской семье. В 1876 г. он переехал жить в Петербург и стал работать сначала рассыльным в одной из лавок Гостиного Двора, затем приказчиком, а с 1893 г. – старшим приказчиком. В 1897 г. В.Н. Муравьев окончил Высшие коммерческие курсы при Обществе для распространения коммерческих знаний в России. Со временем он стал крупным петроградским купцом, торговавшим пушниной, но всегда отличался набожностью и благочестием. В начале 1900-х гг. В.Н. Муравьев ездил на Афон и после возвращения получил благословение на старчество от св. прав. о. Иоанна Кронштадтского. Духовным отцом Василия Николаевича был преподобный старец Варнава из Гефсиманского скита.
После революции Муравьев и его жена, Ольга Ивановна решили уйти в монастырь и одновременно принять монашеский постриг. Сначала Василий Николаевич хотел стать насельником Троице-Сергиевой Лавры, чтобы спасаться там, вблизи могилы старца Варнавы, но затем изменил свои намерения. Вот как преп. Серафим сам рассказывал об этом своей келейнице монахине Веронике (Котляревской) в конце 1920-х гг.: «Готовясь к отъезду, был он на трапезе у Владыки Вениамина в Александро-Невской Лавре. Владыка был задумчив в течение всего обеда. После трапезы, когда они остались вдвоем, митрополит строго посмотрел на него и спросил: «Так Вы окончательно решили ехать? Не хотите остаться у нас в Лавре?» «Что-то вдруг, – рассказывал старец – поколебалось у меня в душе. Невольно опустился я на колени: «Благословите, Владыка, принять постриг у вас в Лавре». Так и остался я под покровом Святого князя Александра Невского. А Троице-Сергиева Лавра почти сейчас же была разгромлена. Мы же все еще здесь спасаемся».[1]
В августе – октябре 1920 г. Василий Николаевич пожертвовал на нужды Александро-Невской Лавры большую часть своего капитала – 100 тыс. рублей, и 12 сентября обратился в Духовный Собор обители с прошением, в котором говорилось: «Давно имея желание посвятить себя на служение Господу Богу и его святой Обители, обращаюсь с покорнейшей просьбой к Духовному Собору и земно кланяюсь, прося принять меня в число братии святыя Обители Александро-Невской Лавры». 14 сентября Собор постановил принять Муравьева в число послушников, назначив ему послушание пономаря.[2]
20 октября 1920 г. священномученик митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин (Казанский) благословил постричь послушника в монашество одновременно с его женой, поступившей в Воскресенский Новодевичий монастырь, и 29 октября Василий Николаевич принял постриг с именем Варнава (в память о духовном отце) от наместника Лавры архимандрита Николая (Ярушевича) в церкви Св. Духа. Тогда же его жена была пострижена в монашество с именем Христина. Вскоре брата Варнаву рукоположили в иеродиакона и в марте 1921 г. назначили помощником заведующего кладбищенской конторой с оставлением послушания пономаря, а 6 июня того же года — заведующим кладбищенской конторой. 11 сентябре 1921 г. митрополит Вениамин рукоположил его во иеромонаха.[3]
«Провожать почивших, преподавая им церковное напутствие, утешать родных и близких погибших… Это была первая школа духовного врачевания и наставничества, которую прошел будущий отец Серафим, вырицкий старец-утешитель, молитвенник за сирот и страждущих, предстатель перед Господом за всю землю Русскую».[4] В марте 1922 г. о. Варнава был назначен главным свечником Лавры, в это время он участвовал в организации лаврского пункта питания для голодающих. В 1924 г. иеромонах был назначен казначеем и членом Духовного Собора обители, а в начале 1927 г. после пострижения в великую схиму с именем Серафим общим собранием братии избран духовником обители, в стенах которой оставался до весны 1930 г.
Несмотря на болезненное разделение (на сторонников митрополита Сергия и митрополита Иосифа) и постепенно начинавшиеся репрессии в конце 1920-х – начале 1930-х гг. братия Лавры продолжала жить интенсивной духовной жизнью. В это время во многом была заслуга двух знаменитых подвижников благочестия – прежнего духовника обители архимандрита Сергия (Бирюкова) и нового духовника — иеросхимонаха Серафима. Об этом периоде жизни преп. Серафима говорится в воспоминаниях монахини Вероники (Враской-Котляревской): «В его [о. Сергия] келию и к схимнику отцу Серафиму стучались непривычные гости: ученые, профессора, люди искусства и литературы; интеллигенция, так долго стоявшая вдали, теперь упорно стремилась в церковь. Пришел раз к ранней обедне старик – профессор, известный ученый специалист. Красивое, умное лицо, седые как лунь волосы и борода. Смиренно опустился он на колени перед иконой Спасителя и так и простоял всю обедню, низко склонив голову. Только изредка смахивал потихоньку, чтобы никто не видел, набежавшие слезы истинные, – сказал бы архимандрит Сергий. Молодежь тоже осаждала обоих старцев. Целые сектантские общины переходили в православие…
Мне Бог привел в это время быть келейницей у о. Серафима. Много светлого и много тяжелого переживала я в эти годы. Надо было уметь поговорить со всеми приходящими и очень внимательно следить, чтобы воля и благословение батюшки были переданы в точности. Иногда он принимал очень многих… Случалось, что некоторые приходили по нескольку раз и так и уходили ни с чем, прождав напрасно много часов. А другие не успевали переступить порог, как батюшка уже звал их к себе. Иногда он ничего не спрашивал, а прямо передавал, как надо поступать, что делать, словно наперед знал, о чем с ним будут говорить. – Сколько человеческого горя и страдания проходило перед нами! Были здесь и бесноватые, и больные, жаждавшие исцеления, и другие, со сложными запросами внутренней духовной жизни: интеллигентные и простые, нищие и богатые, старики и юноши. Людской поток неудержимо проносился перед батюшкой, выбрасывая к его ногам свои скорби и радости… Худенький, среднего роста, с небольшой седой бородой, с ясными голубыми глазами, он был очень живописен в полной схиме, точно только что сошел со старинной новгородской иконы.
— Ведь что такое мое послушание? – говорил он: – я как помойная яма, куда люди все свои самые черные дела складывают… Старенький и болезненный, спал он на узком, коротком деревянном сундуке, прикрытом потертым ковром. Перед принятием схимы видел он во сне преподобного Серафима, имя которого должен был носить. Он постучался в окошечко лесной келии Преподобного. Тот открыл, и они беседовали.
После пострига в схиму он нес тяжелый подвиг по благословению настоятеля епископа Григория – никогда не ел ничего скоромного – ни молока, ни масла, ни яиц. А также не мылся, только умывал лицо и руки. Он был совсем другой, чем архимандрит Сергий. Тот подчас рассердится, выбранит, а на самом деле с безграничной добротой, часто покрывая проступки своих духовных детей, многое им прощал, слабым и больным разрешал не соблюдать строго посты. Отец же Серафим-схимник, тихий и ласковый, никогда не отступал от раз сказанного, поста нарушать никому не разрешал, даже тяжело больным. Порой ласково, но твердо толкал своих чад духовных на трудные подвиги. Послушания требовал полного.
— Не я благословляю, а Господь. Страшно ослушаться Его воли. Не дай вам Бог!
В свободное время он любил, чтобы ему читали или сам читал Жития святых. Из святых Отцов очень любил Исаака Сириянина и Василия Великого. Как-то раз я застала его за чтением «Шестоднева».
— Нет, как птицы-то небесные Богу молятся. Я и сам такое переживал. – Со слезами тихо улыбался он своим воспоминаниям. Природу он очень любил. Через нее прославлял Творца. С умилением смотрел он, как прыгают воробьи по веткам деревьев под окном его келий. В сад, на кладбище, а тем более за ворота обители не выходил никогда.
— Для монаха – весь мир, вся его жизнь – его келия. Тут он или погибнет, или спасется, – говорил он. Когда приходили благодарить его за исполненное прошение, он недовольно хмурился.
-Что это вы? Ведь это же не я, а Царица Небесная, Николай Угодник и Преподобный Серафим. Их благодарите».[5]
Существуют свидетельства, что в конце 1928-1929 гг. произошло духовное сближение, и даже завязалась дружба иеросхимонаха Серафима и священномученика митрополита Ленинградского Серафима (Чичагова). В это время Владыка «подобно многим, избрал себе руководителем лаврского духовника отца Серафима. Общий для обоих небесный покровитель — преподобный Серафим Саровский и Саровские торжества 1903 года, старец Варнава и Гефсиманский скит, в котором в 1898 году владыка Серафим принял иночество, святой праведный Иоанн Кронштадтский, бывший митрополиту Серафиму духовным отцом… Все эти события и образы по-особенному сближали двух мудрых пастырей. В течение двух лет иеросхимонах Серафим и владыка Серафим взаимно исповедовались и окормляли друг друга».
Количество верующих, приходивших к духовнику Лавры за утешением непрерывно возрастало. К концу 1920-х гг. относится одно из наиболее ранних свидетельств о благодатном даре старца исцелять больных. Женщина, одержимая нечистым духом, полностью избавилась от его власти сразу, как только о. Серафим помолился над ней и помазал елеем от лампады. Вот как об этом рассказывают родственники старца:
«Келлия батюшки находилась на втором этаже Феодоровского корпуса Лавры. Если отец Серафим не принимал исповедников в Свято-Троицком соборе, то нескончаемая вереница посетителей тянулась сюда, к дверям его келлии. Здесь, возле Казанской иконы Пресвятой Богородицы, образов великомученика и целителя Пантелеймона и преподобного Серафима Саровского, стоял аналой с Евангелием и крестом. Однажды к батюшке привели женщину, которая никак не могла войти в храм – ее начинало трясти так, что она даже руку не могла поднять для крестного знамения. Увидев ее, отец Серафим кротко сказал: «Давайте вместе помолимся», – и встал на колени перед иконами рядом с несчастной… После молитвы он взял масло из лампады, неугасимо горевшей пред иконою Божией Матери, и крестообразно помазал болящей лоб (так, следуя апостолам, всегда поступал преподобный Серафим Саровский). Женщина тут же упала и стала неестественно корчиться. Раздался грубый, душераздирающий собачий лай. Старец быстро накрыл голову страждущей епитрахилью и стал читать молитву. Больная начала понемногу утихать, а затем и вовсе успокоилась; когда же она пришла в себя, то ничего не помнила… В дальнейшем не раз приходила она благодарить батюшку за исцеление, говоря, с какой радостью посещает теперь богослужения – ноги будто сами в храм несут».
Так, в неустанных трудах во славу Божию пребывал иеросхимонах Серафим (Муравьев) на поприще духовника Лавры почти три года. Во время ежедневных многочасовых исповедей батюшке приходилось подолгу стоять на холодном каменном полу Свято-Троицкого собора. Огромный храм в то время из-за недостатка дров почти не отапливался, и на стенах часто выступал иней. В особенно холодные дни священнослужители вместе с молящимися переходили в церковь Сошествия Святого Духа, где было несколько теплее. Однако о. Серафим мало заботился о собственном удобстве. Известен случай, когда старец непрерывно принимал исповедников на протяжении двух суток.
Постоянное переохлаждение, неимоверные физические и душевные перегрузки постепенно дали о себе знать, и здоровье о. Серафима резко ухудшилось. Врачи признали одновременно межреберную невралгию, ревматизм и закупорку вен нижних конечностей. Боли в ногах стали просто невыносимыми. Долгое время о. Серафим никому не говорил о болезни и мужественно продолжал служить и исповедовать. Порою лишь голос его становился едва слышным. Однако настал день, когда о. Серафим попросту не поднялся с постели.
Новое испытание – болезнь – батюшка принял с удивительным спокойствием и благодушным терпением, словно очередное послушание от Бога. Время шло, но, несмотря на усилия врачей, здоровье старца продолжало ухудшаться. Ему шел тогда 64-й год. Появились застойные явления в легких и сердечная недостаточность. Медики настоятельно советовали выехать из города в зеленую зону. В качестве климатического курорта был рекомендован дачный поселок Вырица. Возвышенная местность, вековой смешанный лес с преобладанием хвойных пород, сухая песчаная почва и целебный воздух – все это должно было благотворно повлиять на здоровье батюшки. Врачи утверждали, что пребывание в подобном климате может укрепить силы о. Серафима. Старец ехать отказался – ему тяжело было расстаться со своим служением и с многочисленными духовными чадами. Предвидя скорое начало новой волны гонений и полное разорение Лавры, батюшка желал разделить эти страдания со всей братией.
Однако, по свидетельству историка В. Филимонова «митрополит Серафим (Чичагов), который в миру имел профессию врача, ознакомился с заключением медицинской комиссии и немедленно благословил переезд. Смиренному духовнику Лавры оставалось только принять это за послушание. Вместе с ним по настоянию владыки в Вырицу отправились схимонахиня Серафима (в миру – Ольга Николаевна Муравьева) и их двенадцатилетняя внучка Маргарита. Они и прежде часто приезжали в Лавру, навещая отца Серафима. Теперь уход за ним и забота о его здоровье стали главным их послушанием».[6]
Об обстоятельствах переезда преподобного Серафима несколько иначе писала в своих воспоминаниях монахиня Вероника: «Судьбу батюшки схимника отца Серафима Бог устроил иначе: незадолго до св. ночи он тяжело заболел. Врачи объявили, что его может спасти только пребывание в деревне. Столько лет не выходя за ворота обители, он наотрез отказался ехать. Но епископ, настоятель Лавры, решил не так. Он вызвал из Новодевичьего монахиню X., бывшую жену батюшки, и благословил ее увезти больного старца в деревню. Все обстоятельства благоприятствовали, и помещение нашлось, и автомобиль достали. Схимник не посмел ослушаться воли своего владыки. Его увезли в деревню. Аресты, разразившиеся через несколько дней, его не коснулись. Так Господь сохранил жизнь этого старца для прославления Своего имени».[7]
Правда, нужно отметить, что в отношении даты переезда старца монахиня ошибается. Это случилось не накануне так называемой «святой ночи» с 17 на 18 февраля 1932 г., когда произошли массовые аресты монашествующих и прихожан монастырских храмов, а на полтора года раньше. Весной 1930 г. о. Серафим покинул свою сохранившуюся до сих пор келию в Феодоровском корпусе Лавры и первоначально поселился не в Вырице, а на даче на ст. Поповка в 1-м поселке (Самопомощь) у протоиерея Леонида Богоявленского. В Поповке старец жил около двух лет в небольшом, возможно специально для него построенном, домике-келии в дальнем конце дачного участка. Там о. Серафим пережил страстную ночь русского монашества с 17 на 18 февраля 1932 г. Вскоре после этих трагических событий близкие люди решили перевезти больного старца в Вырицу. Скорее всего этот новый и окончательный переезд был подготовлен бывшей супругой иеросхимонаха монахиней Христиной (в начале 1930-х гг. принявшей схиму с именем Серафима), уже поселившейся к 1932 г. в Вырице. Предположительно в конце 1932 г. старец переехал из Поповки в Вырицу, где сначала поселился в маленьком домике у частных лиц на Ольгопольской ул., 16.[8]
Так иеросхимонах избежал репрессий. Все остальные насельники Александро-Невской Лавры претерпели гонения, аресты, ссылки и расстрелы. Переезд старца произошел, вероятно, вскоре после празднования 25-летия пребывания в архиерейском сане митрополита Серафима (Чичагова). Празднование происходило в Лавре 30 апреля 1930 г.
Почти 20 лет преподобный Серафим Вырицкий прожил в пос. Вырица: с начала 1930-х до 1945 г. в доме на Пильном пр., 7, а в 1945-1949 гг. – на Майском пр. 39. В 1938-1940 гг. агенты НКВД неоднократно проводили у старца ночные обыски, но из-за тяжелой болезни не арестовывали.
Доклад на конференции «Преподобный Серафим Вырицкий» в Большом Гостином Дворе 14 июня 2016 г.
[1] Мон. Вероника (Котляревская). Воспоминания монахини. Сан-Франциско, 1955. С. 25-26.
[2] Российский государственный исторический архив (РГИА), ф. 815, оп. 14, д. 99, л. 72.
[3] Там же, д. 106, л. 11, 28, 63, д. 164, л. 18, 26, 54, 55, 67, д. 165, л. 18, 89, д. 166, л. 19
[4] Филимонов В.П. Святой преподобный Серафим Вырицкий и Русская Голгофа. СПб., 2001. С. 56.
[5] Мон. Вероника (Котляревская). Воспоминания монахини // Церковно-исторический вестник. 2002. № 9. С. 56-61.
[6] Филимонов В.П. Указ. соч. С. 82, 88-91.
[7] Мон. Вероника (Котляревская). Указ. соч. С. 62.
[8] Попов И.В. Святая Вырица // С.-Петербургские епархиальные ведомости. 2003. Вып. 28-29. С. 95-96; Соколова Л.И. Несение скорбей. Семья Муравьевых. К жизнеописанию прп. Серафима Вырицкого // С.-Петербургские епархиальные ведомости. 2003. Вып. 28-29. С. 157.
