Интервью с Михаилом Всеволодовичем Ковшовым, преподавателем Московской духовной академии, кандидатом богословия.

— Какие методы и подходы в толковании посланий апостола Павла наиболее актуальны на данный момент в современной западной библеистике? Применимы ли они для православной экзегетической традиции? Если да, то в какой мере?

— На современную западную библеистику, как это было всегда с момента ее зарождения как науки, продолжают оказывать активное влияние достижения в области философии и прикладной филологии. В числе подходов, появившихся в результате этих влияний, можно назвать такие методы интерпретации Священного Писания вообще и посланий апостола Павла в частности, как риторический анализ, нарративный анализ, семиотический анализ, метод анализа восприятия читателя и т.д. Эти методы, конечно, не сегодня зародились, многие из них имеют достаточно долгую историю своего существования. В качестве их положительной черты следует отметить, что это уже не те устаревшие методы XIX, а во многом и XX века, которые наши дореволюционные экзегеты называли отрицательной библейской критикой. Характерной чертой прежних историко-критических методов было стремление расчленить Священное Писание на составные части, из которых затем невозможно реконструировать цельный смысл. Делалось это с помощью таких методов, как метод истории традиций, метод критики источников, метод анализа редакций и т.д. Сегодня эти методы во многом ушли в прошлое, и в этом, конечно же, стоит видеть положительное изменение в современной западной библейской науке.

Но помимо этого можно наблюдать ряд достаточно тревожных тенденций в современном западном исследовании апостола Павла. Здесь следует особо отметить ряд постструктуралистских (деконструктивистских) подходов к толкованию Писания, которые фактически упраздняют как изначальный смысл библейского текста, так и его первоначального автора. С другой стороны, необходимо упомянуть достаточно большую группу подходов к интерпретации посланий апостола Павла, в которых экзегеза посланий фактически подменяется эйзегезой. Иными словами, такие толкователи Священного Писания чаще всего проецируют те проблемы, которые важны для них самих, на ситуацию, в которой находился апостол Павел. Сюда относятся различные феминистские и либерационистские направления, такие как теология освобождения, афроамериканское богословие и т.д. Например, феминистские критики пытаются доказать, что апостол Павел принижает роль женщины в первохристианской общине, а представители богословия освобождения, в свою очередь, считают, что апостол Павел не уделял достаточного внимания таким проблемам, как рабство, расовая дискриминация и т.п.

Вообще, если говорить в целом о современных методах толкования посланий апостола Павла, стоит проводить методологически важную грань между направлениями или подходами, такими как уже упомянутое социологическое направление или, например, широко известное и популярное в протестантской среде направление «новый взгляд на Павла», и собственно непосредственными методами, которыми пользуются представители этих подходов. Я думаю, что многие методы современной западной библеистики в той или иной мере могут быть использованы в том числе и православными учеными. Но при этом необходима их творческая рецепция, мы должны не просто переписывать то, что уже было достигнуто западными исследователями, а проводить самостоятельные исследования, в том числе с использованием этих современных методик.

Что же касается конкретных направлений в изучении апостола Павла на Западе, хотелось бы отметить так называемый «канонический подход», предложенный во второй половине XX в. американским библеистом Бревардом Чайлдзом. Чайлдз указывал, что все методы историко-критического анализа, такие как метод истории традиций, критика источников, критика редакций и т.д., неудовлетворительны богословски. Все эти методы носят аналитический характер, и в конечном счете их главная исходная предпосылка состоит в том, чтобы, проникнув в историю создания текста, тем самым получить ключ к его верному пониманию. Однако после проведенного таким образом анализа, когда весь текст разложен на источники, редакции, правки, корректуры и т.д., невозможно осуществить адекватный синтез. Библейское богословие как научная дициплина в таком случае либо вовсе утрачивает право на существование, либо превращается в историю эволюционного развития израильского монотеизма, или христианства, соответственно. Эта проблема была поднята Чайлдзом в его работе «Кризис библейского богословия». В противовес историко-критическому направлению в библеистике Бревард Чайлдз попытался предложить герменевтическую парадигму, которая могла бы дать выход из тупика историко-критических исследований. Он назвал ее «каноническим подходом». Причем Чайлдз был категорически против термина «canonical criticism», поскольку в этом случае канонический подход представлялся еще одним историко-критическим методом, наряду с критикой источников, критикой формы, риторической критикой и т.д. Чайлдз настаивал на том, что канонический подход даже не является методом в этом смысле слова, поскольку его главная цель – дать основания для чтения Библии как Священного Писания.

Как этот метод применим на практике? Если говорить о посланиях апостола Павла, то Чайлдз в своей последней, вышедшей посмертно в 2008 г. работе «Церковный путеводитель для чтения Апостола Павла» обратил внимание на то, что вольно или невольно мы в любом случае читаем послания так, как установила Церковь. То есть мы пользуемся каноном посланий, который был определен Церковью, мы читаем их в определенной последовательности, начиная с Послания к Римлянам и заканчивая Посланием к Евреям и т.д. Даже в том случае, если интерпретатор пытается максимально дистанцироваться от церковной традиции толкования, это не может не оказывать на него влияния. Поэтому Чайлдз предложил «не прати противу рожна» и толковать послания так, как определила Церковь. В этом случае Послание к Римлянам становится своеобразным введением в послания Апостола Павла и отражает его самое чистое богословие, остальные послания свидетельствуют о развитии его богословской мысли, а пастырские послания становятся своеобразным заключением. Причем вопрос о подлинности этих посланий Чайлдз вообще не ставит, вернее он не имеет для него принципиального значения. Поскольку Церковь включила эти письма в канон посланий апостола Павла, именно так они и должны интерпретироваться, считает Чайлдз. В целом, хотя не со всеми утверждениями Чайлдза можно согласиться (например, с его мнением о том, что то нормативное толкование, которое дает Церковь, не обязательно должно совпадать с авторским намерением и интенцией), его подход представляется небезынтересным для православного исследователя.

— В западной библеистике довольно широкой популярность пользуется такое направление как новая герменевтика. В основе данного направления, связанного с именами многих известных ученых (например, Г. Гадамера, П. Рикера, Э. Фукса, Г. Эбелинга), лежит постулат, что всякий текст Священного Писания может быть понят только с учетом его контекста, адресата и адресанта, а также ответной реакции. Но ведь древний контекст не всегда совпадает с действительностью. Как найти выход из этой дилеммы?

— Проблема контекста является одной из определяющих в современной западной библеистике. Зачастую многие богословские идеи, если не все, содержащиеся в книгах Священного Писания Ветхого и Нового Завета, выводятся как раз из контекста. Связано это в первую очередь с тем, что современная западная библеистика, зародившись как наука в эпохи гуманизма и Просвещения, всеобщей убежденности в том, что любой вопрос может быть разрешен с помощью человеческого разума, в дальнейшем так или иначе исходила из так называемой презумпции невмешательства сверхъестественных сил в процесс написания библейских текстов. Всякое Божественное участие в создании Книг Библии минимизировалось либо полностью устранялось. Таким образом, единственным источником, откуда тот или иной библейский автор мог почерпнуть свои идеи, оставался тот контекст, в котором он находился: его окружение, культурное, историческое и т.д. Конечно, эта парадигма неприемлема для православного исследователя Священного Писания. Если исходить из православной точки зрения на место Св. Писания в Церкви, то, пользуясь словами В.Н. Лосского, можно сказать, что Священного Писание находится как бы на пересечении двух линий в Священном Предании: линии вертикальной, или Предания с большой буквы, которое, по определению Лосского, знаменует собой жизнь Святого Духа в Церкви, и линии горизонтальной, линии человеческих преданий. На пресечении этих линий и располагается Священное Писание. С одной стороны, оно вдохновлено Самим Богом, то есть написано по вдохновению Духа Святого, с другой стороны, его авторами были конкретные люди, находившиеся в определенной культурной и исторической обстановке. Конечно, это оказывало большое влияние на содержание книг Священного Писания. Тем самым необходимо постулировать огромную важность контекста, в котором находился тот или иной библейский автор. Более того, изучение той или иной библейской Книги всегда следует начинать с рассмотрения контекста, в котором она была написана. С другой стороны, мы не должны ограничиваться только этим, только первым уровнем. Иными словами, мы должны, пользуясь святоотеческим методом анагогии, восходить от буквы к высшему смыслу Св. Писания, который и знаменует нам то Божественное Откровение, которое дано автору через Св.Духа.

— Таким образом, если сравнивать актуальность тех проблем, которые были в период жизни и деятельности св. апостола Павла, с проблемами настоящего времени, то можно утверждать, что между данными историческими периодами существует определенная взаимосвязь?

— Конечно, ведь апостол Павел свои послания адресовал язычникам, а сегодня мы живем в таком мире, в котором христианство уже не является доминирующей религией, поэтому многие называют наш мир постхристианским. Набирают силу различные неоязыческие культы, можно вспомнить, например, движение «Нью Эйдж». На этом фоне послания апостола Павла звучат сегодня во многом сходно с той исторической ситуацией, в которой они звучали в первом веке. С другой стороны, нужно всегда стараться избегать искушения спроецировать те проблемы, которые имеются у нас, в нашей исторической действительности, на те вопросы, которые решал апостол Павел.

— Сейчас все больше и больше говорят о рецепции западной библеистики сквозь призму православной традиции, акцентируя особую значимость последней. Что подразумевается под данной рецепцией?

— Если мы рассматриваем Писание в православной богословской перспективе, то оно предстает перед нами как письменная фиксация определенного этапа Св. Предания. Однако это означает также и то, что Св. Предание продолжает жить и развиваться, в том числе и помимо Св. Писания. То есть Св. Предание не ограничивается Св.Писанием, но включает его в себя. С другой стороны, такое понимание приводит нас к необходимости следующей констатации: поскольку Св. Писание включено в контекст Св. Предания, то единственным адекватным толкованием для него может быть только то, которое дается изнутри Предания, когда человек причастен к этой жизни Духа Святого в Церкви. И поскольку все мы, нынешние толкователи Св. Писания, не можем сравниться по мере, в которой в нас почивает Дух Божий, со святыми отцами, то именно поэтому мы должны руководствоваться толкованиями тех людей, которые имели на себе печать Духа. Отсюда следует важность святоотеческой экзегетики для толкования Св. Писания. При этом, конечно, не отрицается возможность творчества, креативного подхода в толковании, но это всегда должно быть либо толкование «в Духе», либо, если у человека недостаточно его личной святости для того, чтобы творить такое духоносное толкование, то необходимо воспользоваться толкованиями святых отцов.

Безусловно, большинство святых отцов гораздо хуже нынешних ученых понимали «букву» Св. Писания. Например, почти никто из них не знал древнееврейского языка, на котором был написан Ветхий Завет (исключение составляет, пожалуй, только блаженный Иероним). Но они гораздо лучше большинства современных библеистов разумели его «дух». А буква, по словам апостола Павла, убивает, в то время как только дух животворит (ср. 2 Кор 3:6). Дыхание этой «буквы» текста мы можем видеть практически во всех западных вузах, где только изучается Священное Писание. В учебной программе любого из них вы не найдете ни одного курса по святоотеческой экзегетике. Потому что считается, для того чтобы дойти до оригинального значения текста, нужно не погрузиться в традицию его толкования, а наоборот, попытаться расчистить его от позднейших экзегетических наслоений и интерпретаций, в том числе и святоотеческих. Работа библеиста в таком случае сводится к доскональному филологическому анализу текста, который зачастую превращается в своеобразное «отцеживание филологических комаров», когда целые диссертации могут быть посвящены вариантам чтения того или иного слова или его огласовки.

Часто можно услышать такой вопрос: неужели необходимо принимать и те ошибки, которые имеются у святых отцов в их толкованиях, ошибки исторического или даже научного характера? Например, их критикуют за геоцентрическую картину мира и так далее. Что здесь следует сказать? Во-первых, очень многие из святоотеческих творений не были экзегетическими в смысле современной экзегезы. Нередко те творения, которые мы сегодня считаем экзегетическими, например, гомилии свт. Иоанна Златоуста или беседы свт. Василия Великого, не были самостоятельными толкованиями. Это были беседы, которые велись перед простыми, некнижными людьми. Назначение этих бесед в свое время определил свт. Василий Великий: «У меня одна цель — все обращать в назидание Церкви». Для того, чтобы принести Церкви пользу, святые отцы могли, конечно, пользоваться в том числе и теми представлениями об устройстве мира, которые бытовали в их время. Но это, безусловно, не означает, что мы на этом основании должны отвергать святооотеческие толкования в принципе, и рассматривать их всего лишь как некий этап экзегезы, который в наше время значения уже не имеет. С другой стороны, нельзя ставить святоотеческие толкования на один уровень со Св. Писанием. Святоотеческая экзегеза не является богодухновенной в том же смысле, что и Св. Писание, хотя ее значение и обусловлено жизнью отцов в Духе.

— Насколько сейчас актуальна проблема авторства и проблема авторитета посланий апостола Павла?

— Проблема авторства актуальна во многом потому, что от ее решения зависит авторитетность посланий апостола Павла. Как бы банально это ни звучало, но из того, как мы решаем вопросы исагогики, в частности, проблему авторства тех или иных посланий, напрямую следует и наше решение вопросов в экзегетике. Например, если автором пастырских посланий признается не апостол Павел, то в лучшем случае они будут считаться отображением проблем третьего христианского поколения, когда на смену домашней церкви первохристиан приходит локальная церковь, управляемая одним епископом. В худшем случае эти послания свидетельствуют о кардинальном изменениии в устройстве церкви, когда место харизматической раннецерковной общины занимает институционализированная организация с вертикальной системой власти во главе с епископом. И в том и в другом случае пастырские послания рассматриваются как псевдоэпиграфы, т.е. как подложные сочинения, написанные от имени апостола Павла другим автором; однако если в первом речь идет скорее о постепенной эволюции, то во втором – фактически об искажении первоначального христианского благовестия с использованием подлога. Канон Св. Писания в таком случае становится уже не вместилищем благой вести, а свидетельством борьбы разных партий в раннем христианстве. Приемлем ли такой подход для православного исследователя Священного Писания? Мне кажется, тот же подход Бреварда Чайлдза в этом смысле гораздо более адекватен. Причем, по моему мнению, мы не должны останавливаться там, где остановился Чайлдз, но можем пойти еще дальше. Например, какое значение для нас имеет тот факт, что послание к Евреям включено в корпус апостола Павла? Да, это послание настолько сильно отличается от других писем апостола Павла по своему стилю и языку, что на Западе ни один библеист не признает его принадлежащим перу апостола Павла. И здесь для нас как для православных исследователей Св.Писания должен встать вопрос: какое значение имеет то, что Церковь все-таки включила это послание в корпус апостола Павла, пусть и самым последним? И должны ли мы, учитывая все то, что мы знаем о роли секретарей в античном мире, и в частности, о том, что их услугами активно пользовался апостол Павел, полностью отвергать его авторство?

Что касается псевдоэпиграфичности других т.н. «девтеропаулинистских посланий», в этом случае мы зачастую имеем дело более с идеологическим предубеждением, чем с объективными фактами. Все так называемые отличия «девтеропавловых» посланий от «протопавловых» в большинстве случаев могут быть объяснены античной практикой использования секретарей. Ведь секретарь мог, как и в наше время, стенографировать речь автора, в данном случае апостола Павла, а мог получить от него общие указания, что он должен был написать, а св. Павел затем проверял написанное и ставил собственноручную подпись, как удостоверение подлинности послания. Но даже и в первом случае, мы ведь не знаем, насколько секретари успевали за быстрой и темпераментной речью апостола. Вполне возможно, что стилистические отличия обусловлены также тем, что секретарь не успевал записывать, а после заполнял пропуски по памяти. Как бы то ни было, даже для западной библеистики нет какой-либо общей картины, чтобы все ученые признавали одни послания подлинными, а другие подложными. Для каждого исследователя этот процесс всегда будет различен, и по этому вопросу, я думаю, нам тоже не мешало бы вспомнить о трудах наших дореволюционных предшественников, которые придерживались традиционного взгляда на авторство посланий апостола Павла и пытались его отстаивать. Стоит отметить, что ставшее уже традиционным для западной библеистики представление о ряде посланий как о «девтеропаулинистских» не является на сегодняшний день единственно возможным, есть и альтернативные взгляды и теории. Достаточно аргументированная критика гипотезы о «девтеропаулинистских» посланиях дается в книге немецкой исследовательницы Эты Линнеман «Библейская критика на суде». Судьба Линнеман вообще очень примечательна, и как исследователя, и как человека. Будучи последовательницей знаменитых немецких протестантских библеистов, в частности Рудольфа Бультмана, обучаясь у них и затем занимаясь преподаванием Нового Завета в различных университетах Германии, в конце своей научной карьеры Линнеман пришла к выводу, что во многом выводы «историко-критической теологии», как она называет историко-критический метод, не являются доказательными. В ряде своих книг она показывает, что чаще всего те факты, на которые ссылаются сторонники критических теорий, либо вовсе не свидетельствуют о том, что автором посланий не является сам апостол Павел, либо же они могут быть интерпретированы по-разному – как в пользу, так и против авторства самого апостола Павла.

Подводя некий итог нашему разговору об исследовании посланий апостола Павла на Западе, хотелось бы отметить, что, хотя тенденции сейчас и меняются, тем не менее, проблематика во многом остается той же самой, и, вероятно, кардинальных изменений не произойдет на протяжении еще очень долгого времени. И здесь, чтобы не потерять свою научную, богословскую самобытность, чтобы сохранить свое собственное научное лицо в XXI веке, нам хорошо бы придерживаться той линии, которая была проведена в трудах наших дореволюционных библеистов. В частности, в знаменитом труде профессора Н.Н. Глубоковского «Благовестие апостола Павла по его происхождению и существу», в котором он показывает, что выводы библейской критики во многом тенденциозны и склонны либо преувеличивать значение влияний на апостола Павла, либо приуменьшать новизну его собственных идей. Вместе с тем, блестяще разбираясь в современных ему исследованиях, Глубоковский дает серьезную самостоятельную экзегезу посланий апостола Павла, которая в то же время основана на церковной традиции.

Беседовали: Вадим Лозовский и Алексей Медведев