Неоценимыми являются заслуги митрополита Никодима (Ротова) в спасении Русского Афона. В феврале 1959 г. он, сумев преодолеть многолетние запреты, стал первым священнослужителем Русской Православной Церкви, приехавшим из СССР на Афон с паломнической целью. В июне 1963 г. владыка Никодим возглавлял делегацию Московского Патриархата на праздновании тысячелетия монашества на Святой Афонской Горе. И уже вскоре добился допуска в численно сильно оскудевшую братию русского Свято-Пантелеимоновского монастыря (Руссика) на Святой Горе иноков Московского Патриархата и спас таким образом обитель от неминуемого скорого вымирания.
Преодолеть запретительные барьеры со стороны Константинопольского Патриархата и греческих властей владыке удалось благодаря уникальному таланту церковного дипломата и своей обширной деятельности по сближению Православных Церквей. Занимая посты председателя Отдела внешних церковных сношений и председателя Комиссии Священного Синода по вопросам христианского единства, митр. Никодим добился значительного углубления межправославных связей, усиления сотрудничества Русской Церкви с Поместными Православными Церквами по актуальным вопросам современной церковной жизни. Митрополит возглавлял делегации Русской Церкви на Всеправославных совещаниях 1961, 1963, 1964 и 1968 гг. После разработки в сентябре 1961 г. на Всеправославном совещании на острове Родос в Греции каталога тем предстоящего Святого и Великого Собора Православной Церкви митр. Никодим был назначен Священным Синодом председателем комиссии, которая на протяжении нескольких лет интенсивной работы подготовила позиции по всем темам этого каталога. Единство православия владыка Никодим видел не только в единстве догматического учения и канонического устройства, но и в единстве согласованных действий Поместных Православных Церквей мира, страдавших от недостатка информации друг о друге. В плане его церковной политики важное место занимала Святая Гора Афон как символ межправославного единства, где обязательно должно сохраниться имевшее тысячелетнюю традицию присутствие русского монашества.
К концу 1950-х гг. в результате целенаправленно проводившейся с 1920-х гг. политики Константинопольского Патриархата и греческих властей русские обители Афона уже были близки к исчезновению. Так, в письме игумена Руссика схиархим. Илиана (Сорокина) на имя тогдашнего председателя Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата митр. Николая (Ярушевича) от 11 ноября 1959 г. прямо говорилось о растущих трудностях, переживаемых братией обители: «Наш монастырь пришел в полный упадок, и ему грозит полное запустение и переход в чужие руки этого древнего русского достояния, созданного трудами и жертвами многих поколений русского православного верующего народа. Основная причина этого бедственного положения — оскудение нашей братии из-за отсутствия поступления новых монахов в наше монашеское братство, как об этом мы уже сообщали и ранее в Московскую Патриархию. Нас осталось сейчас всего 50 человек, самому молодому из нас 54 года, большинство семидесяти- и восьмидесятилетние старики. Только незамедлительное прибытие новых молодых сил в наше братство может спасти положение. Кроме как с нашей Родины, России, ниоткуда не может прибыть к нам пополнение, и вся наша надежда на сохранение нашего монастыря, после Бога, Пречистой Богородицы и Святого Великомученика Пантелеимона, на Русскую Православную Церковь, Московскую Патриархию… Мы умоляем Вас, Святейшего Патриарха Алексия и всю Русскую Православную Церковь незамедлительно оказать нам помощь. Иначе наш монастырь обречен на погибель» [Архив ОВЦС МП. Папка 9а «Афон». 1959 г.; Троицкий, 2003, 102].
С этим письмом ознакомился и владыка Никодим, занимавший с июня 1959 г. пост заместителя председателя Отдела внешних церковных сношений. К этому времени он уже побывал на Афоне и хорошо представлял себе реальную ситуацию. Именно в 1959 г. Руссик в качестве паломников впервые посетили представители Московского Патриархата: в феврале — начальник Русской духовной миссии в Иерусалиме архим. Никодим (Ротов), а в ноябре — ректор Московской духовной академии прот. Константин Ружицкий и профессор Ленинградской духовной академии Н. Д. Успенский [ЖМП, 1960, № 2]. Часть времени о. Никодим прожил в русском Свято-Андреевском скиту и был на всех богослужениях в его храмах. С тех пор будущий многолетний председатель Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата не оставлял попечения о русском Афоне вплоть до своей кончины [Троицкий, 2001, 94–95, 97].
В том же году в Свято-Пантелеимоновском монастыре случился пожар, в результате которого частично пострадала библиотека, хранившая редчайшие рукописи ХI–XVI вв. При тушении пожара от воды погиб карточный каталог собрания и частично пришел в негодность уникальный фонд греческих старопечатных книг XV–XIX вв. 21 декабря 1961 г. в помещениях западной части Преображенского корпуса Руссика, которые занимала полиция, также произошел пожар, вероятно, от чрезмерной топки печки. Его удалось потушить, но в результате было уничтожено более трети корпуса, в том числе часовни иконы Божией Матери «Скоропослушница» и св. Иоанна Златоуста (АРПМА. Оп. 10. Д. 166. Док. 4426. Л. 89, 91). Стараниями владыки Никодима обители удалось оказать материальную помощь.
В конце июня 1962 г. Афон посетила первая после 1914 г. официальная паломническая делегация Русской Православной Церкви, с уже возглавлявшим Отдел внешних церковных сношений архиеп. Никодимом. Она побывала в Киноте, Свято-Андреевском скиту и в Руссике. Несмотря на то, что с 1962 г. возобновились паломнические поездки на Афон представителей Русской Церкви, они были очень редкими. Единственная возможная форма помощи русским святогорцам заключалась в отправляемых через Московскую Патриархию периодических посылках с одеждой, обувью, церковной литературой и утварью, которые свидетельствовали о глубокой любви русского верующего народа к афонским инокам. К 1 октября 1962 г. в Руссике оставалось 36 братий: архим. Илиан, 2 иеромонаха по 80 лет каждому, 3 иеромонаха в возрасте от 60 до 70 лет и 30 монахов — все старше 60 лет.
В связи со случившимися пожарами в Свято-Пантелеимоновском монастыре и Свято Андреевском скиту Московская Патриархия, по инициативе владыки Никодима, послала 13 ноября 1962 г. через посольство СССР в Греции денежные переводы на восстановление пострадавших помещений, в каждую из обителей по 75 тысяч драхм. Кроме того, в Свято-Пантелеимоновский монастырь в марте 1963 г. был направлен новый грузовой автомобиль (Архив ОВЦС МП. Папка 9а «Афон». 1962 г.).
Большое значение для всех насельников Святой Горы имело празднование в 1963 г. 1000-летия основания преп. Афанасием Афонским Великой Лавры. В это же время праздновался юбилей всего организованного монашеского сообщества на Святой Горе. К 1963 г. на Афоне проживал 1491 монах (то есть в пять раз меньше, чем в 1903 г.), из них греков — 1290, румын — 94, русских — 62 (почти в 57 раз меньше, чем в 1903 г.), сербов — 28 и болгар — 17 человек [Якимчук, 2002, 163]. Таким образом, праздник омрачало демографическое вымирание Афона. Экономические трудности межвоенного периода, Второй мировой войны и последующих десятилетий вызвали упадок афонских обителей и сокращение числа монашествующих. Однако именно проведение юбилейных торжеств на Афоне стало исходной точкой и важным стимулом для последующего возрождения святогорского монашества.
Празднование 1000-летия Афона стало и новым шагом к восстановлению духовной связи Русской Православной Церкви со Святой Горой. В послании Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия I Патриарху Константинопольскому Афинагору от 20 мая 1963 г. отмечалась постоянная многовековая связь Русской Православной Церкви с русскими монастырями и инонациональной братией Святой Горы; напоминалось также, что Константинопольский патриарх всегда признавал вполне каноническими связи Русской Церкви с Афоном и все проявления русского церковного покровительства инокам Святой Горы. Подчеркивая далее озабоченность Русской Православной Церкви будущими судьбами Святой Горы и русских обителей на ней, святейший патриарх Алексий призвал Константинопольского патриарха употребить весь свой авторитет, чтобы разрешить святогорскую проблему и вернуть Святой Горе ее общеправославное значение, какое она имела на протяжении минувшего тысячелетия (Архив ОВЦС МП. Папка 9 «Афон». 1963 г.).
1000-летие Афона отмечал весь христианский мир. Такое представительное паломничество, каким стало посещение празднования этого юбилея с 19 июня по 2 июля 1963 г., оказалось первым за весь период вхождения Святой Горы в состав греческого государства. На торжествах присутствовали четыре патриарха, делегации многих Поместных Православных Церквей, а также греческий король Павел I. Делегацию Московского Патриархата возглавлял председатель Отдела внешних церковных сношений архиеп. Ярославский и Ростовский Никодим (Ротов), который приложил все усилия для использования благоприятной ситуации, чтобы сломить запреты на пополнение русских обителей Афона братией с родины. В качестве личного переводчика владыки Никодима Афон в последний раз удалось посетить многолетнему защитнику русских святогорцев писателю-эмигранту Владиславу Альбиновичу Маевскому [Маевский, 1973, 11, 203].
Прибывшая из Москвы делегация проживала в канаке Свято-Пантелеимоновского монастыря в Карее. В русском Свято-Андреевском скиту торжественное собрание во главе с Константинопольским патриархом Афинагором заседало в трапезной. Но в этом собрании не участвовал пребывавший в затворе настоятель скита — престарелый схиархим. Михаил (Дмитриев). О. Михаил встретился только с членами делегации Московского Патриархата во главе с архиеп. Никодимом (к этому времени в Свято-Андреевском скиту проживали всего шесть престарелых монахов).
После официальных торжеств в Великой Лавре преп. Афанасия 24 июня состоялось совещание, в котором участвовали Патриарх Константинопольский Афинагор, Патриарх Сербский Герман, Патриарх Румынский Юстиниан, Патриарх Болгарский Кирилл, архиеп. Никодим, а также представители от других Православных Церквей со своими клириками. На совещании с особой остротой был поднят вопрос о современном положении святогорского монашества (Архив ОВЦС МП. Папка 9 «Афон». 1963 г.).
Но сохранение Святой Горы в качестве «всеправославного монашеского центра, единой всеправославной державы и единой духовной лечебницы» было невозможно без того, чтобы святогорская иноческая дружина не пополнялась беспрепятственно посланцами братских Церквей. Об этом говорили патриарху Афинагору и владыка Никодим, и патриарх Болгарский Кирилл [ЖМП, 1965, № 8, 76.]. Присутствовавший на совещании В. А. Маевский позднее писал: «Мне выпала исключительная честь быть переводчиком владыки Никодима, говорившего здесь от имени Московского Патриархата о русских и других славянских обителях на Святой Горе, о запустении их и желательности получить разрешение на приезд новых иноков из славянских стран, хотящих проходить свой монашеский подвиг в земном жребии Богоматери, и о необходимости создания всеправославной координационной комиссии для согласования действий святых братских поместных Церквей» [Маевский, 1973, 203].
На высказанные ему вопросы и пожелания патриарх Афинагор ответил: «…все Церкви могут посылать на Афон столько монахов, сколько сочтут нужным. И для всех тех, кто будут посланы, полной гарантией будут подписи соответствующих Предстоятелей Церквей. Я как духовное лицо сам поручусь за тех, которые будут посланы» (Архив ОВЦС МП. Папка 9 «Афон». 1963 г.). В своем выступлении 24 июня патриарх Афинагор указал, что ему близки нужды русского Свято-Пантелеимоновского монастыря, а 29 июня 1963 г. он лично посетил эту обитель и выразил чувство любви к Русской Церкви [Нелюбов и др., 2002, 87]. По общему мнению участников совещания, заявление Константинопольского патриарха о гарантированном приеме в святогорские обители всех монахов, которых сочтут нужным направить на Афон предстоятели Поместных Церквей, и его обещание ходатайствовать в этом вопросе перед греческими властями были особенно важными результатами прошедшего совещания. Это обещание в дальнейшем смог умело использовать владыка Никодим, что позволило добиться успеха в вопросе пополнения русской братии Святой Горы.
29 июня, в рамках празднования 1000-летия Афона, Свято-Пантелеимоновский монастырь вместе с делегацией Московской Патриархии посетили Болгарский патриарх Кирилл, Румынский патриарх Юстиниан и патриарх Афинагор, который возглавил литургию в соборном храме. После богослужения состоялось обсуждение трудного положения обители, и Константинопольский патриарх заверил братию, что будет всемерно способствовать процветанию монастыря. В тот же день по просьбе архиеп. Никодима патриарх Афинагор вручил схиархим. Илиану (Сорокину) и иеродиакону Давиду (Цуберу) высокие награды от патриарха Московского и всея Руси Алексия I за заслуги перед Церковью — ордена св. князя Владимира. 30 июня на приеме в Салониках архиеп. Никодим вручил такой же орден предстоятелю Элладской Церкви архиеп. Афинскому Хризостому II.
За время торжеств владыка Никодим дважды служил в Свято-Пантелеимоновском монастыре, в обители также служили члены делегации Московского Патриархата архиеп. Сурожский Антоний (Блум) и еп. Саратовский и Волгоградский Варфоломей (Гондаревский). Вернувшись на родину, еп. Варфоломей написал подробный отчет о праздновании, опубликованный в «Журнале Московской Патриархии» [ЖМП, 1963, № 10].
В 1964 г. Афон посетила паломническая делегация Московского Патриархата во главе с начальником Русской духовной миссии в Иерусалиме архимандритом (впоследствии — митрополитом) Ювеналием (Поярковым), в состав которой входили профессора Московской и Ленинградской духовных академий. Помимо Руссика они побывали и в Свято-Андреевском скиту, где нашли только пять престарелых иноков. Такие поездки предпринимались и в дальнейшем, и стали живой связью Русской Церкви со Святой Горой.
18 сентября / 1 октября 1965 г. скончался настоятель Свято-Андреевского скита схиархим. Михаил (Дмитриев). Избирать нового игумена не имело смысла, так как братство состояло всего из четырех человек. 6 июля 1966 г. Собор старцев Руссика заслушал просьбу двух престарелых насельников Свято-Андреевской обители — отцов Иоанникия и Симеона — взять их в монастырь «для доживания». Желая сохранить русский скит, Собор постановил уговорить этих монахов пока не оставлять свою обитель, «а в крайней нужде принять» (АРПМА. Оп. 10. Д. 243. Док. 3753. Л. 124 об., 128). Русская история Свято-Андреевской обители закончилась в конце 1971 г.: в глубокой старости умер последний его насельник из России — отец Сампсон. В 1972 г. «греки объявили Андреевский скит принадлежащим Ватопедскому монастырю» [Василий Кривошеин, 2012, 217, 280].
Сама Свято-Пантелеимоновская община также продолжала быстро уменьшаться, и если в 1962 г. в ней было 36 иноков, то в 1965 г. — уже только 20 [Талалай, 2001, 29]. Вот как описывал положение в Руссике в 1964 г. в письме патриарху Алексию I игумен Илиан: «В эту зиму у нас необыкновенные холода, в церкви четыре градуса, заболели все гриппом, на две церкви осталось 16 человек, остальные престарелые и больные» (Архив ОВЦС МП. Папка 9а «Афон». 1964 г.). Ситуация складывалась критическая, казалось, еще немного, и единственный русский монастырь на Афоне будет утрачен.
Он был спасен во многом трудами и заботами владыки Никодима, назначенного в 1963 г. на Ленинградскую кафедру, но по прежнему возглавлявшего Отдел внешних церковных сношений. 1960-е гг. стали переломными в истории Свято-Пантелеимоновского монастыря и всего русского Афона, — именно в это время были установлены постоянные связи с Московским Патриархатом, и с Родины смогли приехать первые монахи, что позволило избежать вымирания братии и прекращения существования обители в качестве русского монастыря. При этом митр. Никодиму удалось убедить в необходимости отправки иноков из СССР на Афон и советские власти, что в условиях жестоких антирелигиозных (так называемых «хрущевских») гонений 1958–1964 гг. было очень непросто.
14 октября 1963 г. Московская Патриархия стараниями владыки Никодима направила Константинопольскому патриарху Афинагору список из 18 лиц, ожидавши разрешения на поселение в Свято-Пантелеимоновском монастыре. Одновременно документы на этих кандидатов были представлены в Министерство иностранных дел Греции. После долгого затягивания решения вопроса, а также повторного обращения святейшего патриарха Алексия I к Константинопольскому патриарху от 23 июня 1964 г. и митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима от 11 июля 1964 г. в конце июля было получено разрешение на въезд в Руссик только пяти иеромонахам из Псково-Печерского монастыря (в их отборе лично участвовал владыка Никодим).
В 1965 г. правительство Греции предоставило греческое гражданство этим пяти инокам и разрешило им прибыть на Афон. 6 июля 1966 г. четверо из них приехали на Святую Гору, но уже в следующем году один из них по болезни и из-за сложностей личного характера возвратился на Родину (АРПМА. Оп. 10. Д. 243. Док. 3753. Л. 129). Таким образом, братию монастыря пополнили всего лишь три человека (один из них впоследствии попросил политического убежища на Западе). С тех пор Московский патриарх стал официально считаться ктитором обители, получив реальную возможность ей помогать.
Однако приехавших в 1966 г. четырех монахов Московского Патриархата было явно недостаточно для возрождения Руссика, поскольку ситуация продолжала ухудшаться — численность братии неуклонно уменьшалась. К осени 1967 г. в связи с кончиной старцев Мисаила, Мемнона и Фомы из девяти членов Собора обители осталось только шесть [Монахологий, 2013, 83].
Огромный урон монастырю причинил катастрофический пожар 23 октября 1968 г., когда выгорела вся восточная часть обители с шестью параклисами (часовнями) и огнем были уничтожены монастырские гостиницы и кельи. Пожар, начавшись с восточного корпуса, охватил парадные помещения, Царский архондарик и настоятельские кельи в восточном крыле Покровского корпуса. Кровля и междуэтажные перекрытия рухнули вниз, погиб и большой зал архондарика с множеством портретов и фотографий российских императоров и членов их семьи. Пострадал и корпус над Святыми вратами. На тот момент в обители находилось только восемь монахов. Почти все они были в преклонном возрасте. Тем не менее, им и подоспевшим на помощь немногочисленным мирянам удалось остановить распространение огня и не допустить гибели главных соборов и библиотеки архива [Якимчук, 2002, 164].
В летописи Руссика появилась печальная запись: «Неожиданно вспыхнул пожар от печки отца Флора ночью — по восточному [времени] 8 с половиной [часов]. Отцы увидели не крыше пламя уже большим. Ветер был очень большой восточный, невозможно было потушить. Два парохода прибыли из Солуни — пособлять тушить» (АРПМА. Оп. 10. Д. 258. Док. 201. Л. 2). В тушении пожара участвовали местные полицейские, 35 учащихся и преподавателей афонской школы во главе с директором И. Христманом, пожарная команда из Салоник (10 человек), команда парохода, пришедшего из Кавалы, некоторые жители г. Уранополиса и окрестных сел, а также 50 матросов с прибывших к вечеру двух военных греческих миноносцев (АРПМА. Оп. 10. Д. 257. Док. 4733. Л. 12–14).
Всего от пожара пострадало три пятых главного монастырского каре зданий, общий ущерб составил около 25–30 миллионов драхм. 26 октября Собор старцев обители ввиду гибели монастырской больницы решил устроить ее и приют для немощных престарелых иноков в уцелевшем корпусе над хлебной [Монахологий, 2013, 544].
При тушении пожара некоторые книги монастырской библиотеки промокли, и их долгое время сушили в храме св. Митрофана. Сам монастырь представлял собой страшное зрелище, но возможность приступить к ремонтным работам появилась далеко не сразу. Численность братии Руссика на 19 марта 1969 г. составляла лишь 26 монахов, впрочем, в этом году на всем Афоне осталось только 35 русских иноков. В число братии входили: игумен Илиан, 8 иеромонахов, 4 иеродиакона и 13 монахов (АРПМА. Оп. 10. Д. 266. Док. 4705. Л. 1–1 об.). О случившемся пожаре сразу же сообщили митр. Никодиму, который сделал все возможное для смягчения его последствий.
14–15 мая 1969 г. Руссик посетил советский посол в Греции К. Данилович. В конце июля — начале августа 1969 г. делегация Русской Православной Церкви из пяти человек во главе с архиеп. Харьковским и Богодуховским Леонтием (Гудимовым) участвовала в торжествах, посвященных 800-летию поселения русской братии в Свято-Пантелеимоновском монастыре (в 1169 г.), которые в связи с недавней трагедией прошли очень скромно. 6–7 августа 1969 г. на Афоне произошел еще один большой пожар, в результате которого погиб большой участок монастырского леса от Руссика до келлии св. Димитрия (АРПМА. Оп. 10. Д. 257. Док. 4733. Л. 39–40, 42, 50).
Преодолев разнообразные препятствия, 27 февраля 1970 г. в Руссик смогли приехать еще два инока Московского Патриархата: архимандрит Авель (Македонов) и иеромонах Виссарион (Великий-Остапенко). Следует упомянуть, что архим. Авель был личным другом митр. Никодима (они оба имели «рязанские корни») и поехал на Афон по личной просьбе владыки с поручением сделать все для спасения Руссика. Отец Авель сумел завоевать доверие и уважение монашеской братии и со временем возглавил обитель. Но фактическая полумера — прибытие лишь двух иноков — не могла решить серьезные проблемы жизнедеятельности монастыря. 2 мая 1970 г. игумен Илиан в письме к митр. Никодиму настоятельно просил прислать еще несколько человек (АРПМА. Оп. 44. Д. 29. Док. 199. Л. 52, 102).
На 1 января 1971 г. братия Руссика составляла 26 человек: игумен Илиан, архимандрит Авель, 9 иеромонахов, 4 иеродиакона (в том числе иеросхидиакон Симеон из Свято-Андреевского скита) и 11 монахов, из них 21 были русскими, два — греками, два — сербами и один — болгарином. Но уже к концу 1972 г. численность братии сократилась до 19 человек: 2 архимандрита, 7 иеромонахов, 4 иеродиакона и 6 монахов (АРПМА. Оп. 10. Д. 266. Док. 4705. Л. 2–4).
5/18 января 1971 г. скончался игумен Свято-Пантелеимоновского монастыря схиархимандрит Илиан (Сорокин). На следующий день Собор старцев утвердил местоблюстителем служившего с 1965 г. наместником карпаторусса иеросхимонаха Гавриила (Легача). 25 февраля / 10 марта 1971 г. настоятелем в первый раз по жребию был избран архим. Авель (Македонов), который был провозглашен игуменом, но так как он мало прожил на Афоне, Священный Кинот это поставление не утвердил [Василий Кривошеин, 2012, 32]. Отец Авель смирился с решением Кинота и согласился на выборы нового игумена, став его секретарем.
9/22 апреля 1971 г. настоятелем монастыря был избран о. Гавриил (Легач). 26 апреля / 9 мая он был интронизован с участием членов Священного Кинота и 13 мая возведен приехавшим на Афон митр. Ленинградским и Новгородским Никодимом в сан архимандрита (АРПМА. Оп. 10. Д. 257. Док. 4733. Л. 91). Как и его предшественник, о. Гавриил стремился к укреплению связей с Русской Церковью.
К этому времени (1967 г.) в Греции произошел государственный переворот, в результате которого к власти пришла военная хунта — так называемая «диктатура черных полковников», отстранившая от власти короля Константина II. Теперь уже препятствия приезду русских монахов чинило новое правительство Греции, которое грубо вмешивалось во внутреннюю жизнь святогорцев, всячески притесняя монахов. 14 февраля 1969 г. греческое военное правительство издало в законодательном порядке постановление № 124, согласно которому на Министерство иностранных дел в значительной степени возлагались прерогативы высшей власти на Святой Горе, причем осуществлять эту власть должен был губернатор Афона, получивший право управлять внутренней жизнью и всем движимым и недвижимым имуществом святогорских монастырей, контролировать решения Кинота, пользоваться правами и обязанностями судебного следователя. После этого Кинот вступил в прямой конфликт с губернатором и в течение нескольких лет фактически не имел с ним отношений.
Издание данного закона вызвало глубокую озабоченность Русской Церкви. Побывавший 13–28 марта 1969 г. на Афоне по поручению владыки Никодима еп. Тульский и Белевский Ювеналий (Поярков) поддержал Кинот в его протесте против действий военной хунты. Святейший патриарх Московский и всея Руси Алексий и Священный Синод Русской Церкви на заседании 25 апреля 1969 г. постановили осудить принятый правительством Греции «декрет № 124», как нарушающий права и древние традиции жизни монастырей Святой Горы, в том числе и русского монастыря, и принять решительные меры: обратиться к премьер-министру Г. Пападопулосу с выражением протеста, к Константинопольскому патриарху Афинагору и предстоятелям других Поместных Православных Церквей с предложением о созыве Всеправославного совещания для рассмотрения создавшегося положения (Архив ОВЦС МП. Папка «Афон». Справочные материалы).
Четкая и ясная позиция Московского Патриархата по отношению к декрету № 124 позволила завоевать расположение не только русских иноков Афона, но и Кинота. В результате греческие монахи увидели в лице Русской Церкви единственную поддержку против притязаний военной хунты на права монастырей Афона, благодаря чему Кинот был, по словам еп. Ювеналия (Пояркова), «не прочь бы сейчас, после нового положения на Афоне, пускать русских, так как только от них можно ожидать помощи». 23–25 октября 1972 г. Святую Гору во главе большой делегации посетил святейший патриарх Московский и всея Руси Пимен. Следует отметить, что это было первое в истории посещение Афона русским патриархом. Его сопровождали митр. Ленинградский и Новгородский Никодим, митр. Тульский и Белевский Ювеналий, митр. Херсонский и Одесский Сергий, архиеп. Кишиневский и Молдавский Ионафан, архиеп. Волоколамский Питирим и архим. Кирилл (Гундяев), нынешний Святейший Патриарх Московский и всея Руси, впервые побывавший тогда на Афоне. Священноначалие Русской Церкви использовало визит для привлечения широкого внимания греческой и мировой общественности к тяжелейшему положению Свято-Пантелеимоновского монастыря.
23 октября 1972 г. на приеме в Протате Святой Горы в Карее патриарх Пимен от лица Русской Православной Церкви подчеркнул: «Будучи связана теснейшими вековыми узами с Афоном, Русская Православная Церковь хочет продолжать эти связи, ибо православной русской душе Афон, как величайшая всеправославная святыня и оазис стяжания вечной жизни, остается особенно близким и дорогим. В связи с этим мы весьма озабочены оскудением иноков в нашей русской обители, остро нуждающейся в их пополнении. Мы надеемся, что греческие светские власти правильно понимают наши естественные стремления и искренние желания сохранить чин русских иноков на Афоне, а Священный Кинот пойдет навстречу желаниям тех русских иноков, которые хотят подвизаться и проводить свое спасительное жительство здесь, на Святой Горе. На Святой Горе должны пребывать сложившиеся с древних пор традиции и привилегии жизни ее обитателей. Афон должен быть сохранен как всеправославный монашеский центр с веками освященной независимостью и свободой, со своеобразным традиционным самоуправлением. И мы глубоко верим, что Святая Афонская Гора не только была, но и будет оплотом православного иночества всех национальностей» (Архив ОВЦС МП. Папка 9а «Афон». 1972 г.).
На приеме, устроенном премьер-министром (регентом) Греции Георгием Пападопулосом 19 октября 1972 г., Святейший Патриарх Пимен в своей речи официально заявил: «Свидетелем многовековой давности дружеских отношений между русским и греческим народами является Русский Свято-Пантелеимоновский монастырь на Святой Горе Афон. В прекрасный, благоухающий букет святых афонских обителей русский монастырь влагает свою почти тысячелетнюю историю, которая является ярким свидетелем глубокой веры и исключительного благочестия русских православных христиан. Этот монастырь был всегда связан с Русской Православной Церковью живыми духовными и материальными узами. Осуществляя свою заботу о сохранении и добром состоянии этого исконного центра духовной жизни нашей Святой Русской Православной Церкви, мы, естественно, нуждаемся в понимании наших интересов представителями властей Греции, под чьим суверенитетом находится Святая Гора, и в необходимых случаях — в содействии. Мы надеемся, что иноки, желающие перейти из монастырей нашей Церкви в Пантелеимоновскую обитель, не будут встречать печального противодействия со стороны официальных греческих кругов, равно как будут удовлетворяться и иные наши представления, вызываемые интересами Русского Свято-Пантелеимоновского монастыря на Афоне». В личной беседе Г. Пападопулос сказал патриарху, «что эта проблема… ясна, и что просьбу Церкви» для него «повторять не нужно» (АРПМА. Оп. 44. Д. 29. Док. 199. Л. 115).
26 февраля 1973 г. митр. Никодим посетил греческого посла в Москве А. Димитропулоса и напомнил ему об обещании регента. 25 марта владыку Никодима в Отделе внешних церковных сношений посетил поверенный посольства Греции Д. Франузсескакис, который официально сообщил, что греческое правительство готово дать согласие на приезд в Руссик иноков из СССР, но ввиду кончины Константинопольского патриарха Афинагора необходимо подтверждение благословения со стороны нового патриарха Димитрия (Архив ОВЦС МП. Папка «Афон». Справочные материалы. Л. 15–16)
В результате постоянных усилий Московского Патриархата, прежде всего митр. Никодима, изредка удавалось посылать нескольких иноков в Свято-Пантелеимоновский монастырь, но их ограниченное число не могло решить проблемы. К сожалению, Константинопольские патриархи далеко не всегда способствовали разрешению этого вопроса, о чем свидетельствует переписка между предстоятелями Русской и Константинопольской Церквей в течение большей части второй половины ХХ в. В связи с этим Московские патриархи неоднократно выражали свое недоумение и огорчение.
Только в письме от 26 августа 1974 г. Константинопольский патриарх Димитрий ответил на послания святейшего патриарха Пимена, сообщив, что из шести запрашиваемых человек лишь двум дано разрешение на поселение на Святой Горе. Из этих двух человек в апреле следующего года только один монах прибыл на постоянное жительство на Афон. Им был будущий многолетний игумен Свято-Пантелеимоновского монастыря архимандрит Иеремия (Алёхин).
В сентябре 1974 г. в своем письме митр. Тульскому и Белевскому Ювеналию архим. Авель (Македонов), сообщая о ситуации в Руссике, указал, что монастырь «находится в очень плачевном состоянии». Архимандрит писал, что с февраля 1970 по апрель 1974 г. умерли 8 насельников и осталось 14 монахов, половина из которых немощные старцы (Архив ОВЦС МП. Папка «Афон». Справочные материалы. Л. 15–16).
Для дальнейшего развития связей с Афоном Священный Синод Русской Церкви своим постановлением от 17 апреля 1975 г. передал Свято-Пантелеимоновскому монастырю Троицкое подворье Троице-Сергиевой лавры в подмосковном селе Лукино (вблизи пос. Переделкино) [ЖМП, 1975, № 6, 4]. Правда, принадлежность Троицкого подворья к Свято-Пантелеимоновскому монастырю носила скорее формальный характер, у обители не было ни сил, ни средств для налаживания его полноценной деятельности. Даже в 1980-е гг. это подворье в основном помогало лишь тем, что предоставляло комнату для временного проживания в СССР представителя братии Руссика (с 1987 г.) [Якимчук, 2002, 165].
С 1975 г., после падения режима военной хунты в Греции, глав делегаций Московского Патриархата в стране стали принимать в греческом Министерстве иностранных дел. Участились и визиты паломнических делегаций Русской Православной Церкви на Святую Гору, с этого времени они начали совершаться ежегодно. Вначале паломники из СССР посещали Свято-Пантелеимоновский монастырь на Пасху, а затем, по решению Священного Синода Русской Православной Церкви от 12 марта 1979 г., паломнические группы стали направляться и к отмечаемому 27 июля / 9 августа празднику св. вмч. Пантелеимона (Архив ОВЦС МП. Папка «Афон». Справочные материалы).
Весной и летом 1976 г. на Афон прибыли сначала четыре инока из Псково-Печерского монастыря, а затем еще группа из девяти монахов. Учитывая, что к весне 1976 г. в Свято-Пантелеимоновском монастыре оставалось всего 13 монахов, пополнение братии обители оказалось чрезвычайно своевременным и было встречено с большой радостью (Архив ОВЦС МП. Папка «Афон». Справочные материалы). 7 мая Собор старцев решил заказать для паломников пять тысяч фотографий монастыря, иконки преп. Серафима Саровского и фотографии старца Силуана Афонского (АРПМА. Оп. 10. Д. 257. Док. 4733. Л. 210–211). В июне 1976 г. состоялось первое посещение святынь Русской Православной Церкви девятью монахами-паломниками из различных обителей Афона (АРПМА. Оп. 10. Д. 257. Док. 4733. Л. 18). В мае 1978 г. в Свято-Пантелеимоновский монастырь прибыли пять русских монахов.
Во второй половине 1970-х гг. в монастыре сменилось несколько игуменов. 4/17 июня 1975 г. по причине тяжелой болезни ушел на покой схиархим. Гавриил (Легач). 11/24 июня братия почти единогласно избрала игуменом архим. Авеля (Македонова) [ЖМП, 1978, № 6, 28–29]. Однако архим. Авель недолго пробыл в должности игумена. Настоящей трагедией для него стала кончина митр. Никодима в сентябре 1978 г.
1 октября о. Авель поехал в СССР на похороны владыки Никодима и на Афон уже не вернулся (по некоторым сведениям, он посчитал свои обязательства перед митр. Никодимом в связи с его смертью выполненными). Позднее, 16 мая 1989 г., архим. Авель был назначен наместником Свято-Иоанно-Богословского монастыря Рязанской епархии, которым управлял до своей кончины 6 декабря 2006 г. [см.: Жизнь, посвященная Богу, 2010]. После отъезда о. Авеля местоблюстителем игумена стал архим. Иеремия (Алёхин), избранный 6/19 июня 1979 г. настоятелем монастыря и занимавший этот пост до 2015 г. (АРПМА. Оп. 44. Д. 29. Док. 199. Л. 299).
Кончина митр. Никодима стала тяжелой утратой для Русского Афона и сразу же отразилась на прибытии на Святую Гору новых монахов Московского Патриархата. В 1979–1982 гг. из Москвы в Руссик приехали только два инока, прибытие которых было согласовано ранее. А в последующие пять лет монахи из Советского Союза вообще не могли приезжать на Афон. Ситуация вновь улучшилась только в конце 1980-х гг., благодаря общему кардинальному изменению обстановки в условиях постепенно нарастающего распада СССР (все престарелые русские святогорцы-эмигранты тогда уже скончались). В том, что до этого времени на Афоне сохранился русский монастырь, который смог успешно развиваться в новых исторических условиях, важнейшую роль сыграл митрополит Ленинградский и Новгородский Никодим.
Источники и литература
Источники 1. Архив ОВЦС МП — Архив Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата Архив ОВЦС. МП Папка 9 «Афон»; Папка 9а «Афон»; Папка «Афон». Справочные материалы.
2. АРПМА — Архив Русского Пантелеимонова монастыря на Афоне АРПМА. Оп. 10. Д. 166. Док. 4426; Д. 243. Док. 3753; Д. 257. Док. 4733; Д. 258. Док. 201; Д. 266. Док. 4705; Оп. 44. Д. 29. Док. 199.
Литература
3. Василий Кривошеин (2012) — Василий (Кривошеин), архиеп. Переписка с Афоном. Письма и документы. М.; Брюссель, 2012.
4. Жизнь, посвященная Богу (2010) — Жизнь, посвященная Богу. Рязань, 2010.
5. ЖМП — Журнал Московской Патриархии. 1960. № 2; 1963. № 10; 1965. № 8; 1975. № 6; 1978.№6.
6. Маевский (1973) — Маевский В. А. Афон и его судьба. Мадрид, 1973.
7. Монахологий (2013) — Монахологий Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне. Святая Гора Афон, 2013.
8. Нелюбов и др. (2000) — Нелюбов Б. А., Э. П. Г. Афинагор I, Патриарх // Православная энциклопедия. М., 2002. Т. IV. С. 87.
9. Талалай (2001) — Талалай М. Русский Афон. М., 2001.
10. Троицкий (2001) — Троицкий П. История русских обителей Афона в XIX–XX веках. М., 2001.
11. Троицкий (2003) — Троицкий П. Русские на Афоне, XIX–XX века. М., 2003.
12. Якимчук (2002) — Якимчук И. З. Русские иноки на Афоне в XX в. // Православная энциклопедия. М., 2002. Т. IV. С. 162–165.
Христианское чтение № 4, 2018
