Богослужение Великой субботы даровало нам не только благодать, но и совершенную радость и значимость этих священных дней. Мы сподобились духовного единения с Господом в переходе из Гефсиманского сада к ужасной Голгофе, к животворящей и живительной Гробнице, чужой Гробнице, где Сын Божий пробыл целых три дня. Подчеркиваю, чужой Гробнице, ибо Господь “пришел к своим, и свои Его не приняли”, Он пришел к своим, но не открыли они Создателю мира, и всю жизнь Он оставался чужим. Чужой в созданном Им мире. Чужой избранному, любимому народу. Чужой до самой Своей смерти, ибо не нашлась ни одна гробница, которая принадлежала бы Ему и приняла бы Его, и был Он захоронен в гробнице праведного Иосифа Аримафейского.
Сегодня Господь сошел в преисподние места земли. Говорит апостол Петр, что спустился “Он и находящимся в темнице духам, сойдя, проповедовал” (1 Пет. 3:19). Спустился до самой темницы, унылый и печальный, до царства смерти, темного, где всегда уныло, с тем чтобы освободить “людей от Адама и Евы”, весь род человеческий, всех усопших до времени сего.
Спустился в ад и озарил его Своим Божеством, во время Его пребывания ад стал Раем, а души усопших праведников, страстно желавших Его пришествия, искупления, жизни, света, возрадовались и возликовали.
Насколько огорчался лукавый с царством своим, принимая в нем Победителя жизни, настолько духи усопших и святых праведников радовались, веселились, торжествовали, спеша принять живительные лобзания, которые давал им Сошедший в ад, чтобы и там спасти все души, от века усопшие. И после Воскресения Христова “многие тела усопших” святых тех воскресли и отправились в священный город Иерусалим, являясь там многим. Это означает, что Бог позволил свершиться воскресению не всех людей, а только некоторых умерших. Это были те новопреставленные, которых еще знали и помнили. Они, возможно, умерли двадцать лет назад, но было множество людей вокруг, кто помнил, что Исайя, Иаков, Захария, Эстер были людьми, жившими по соседству, были их друзьями, дедушкой, дядей, матерью, отцом, их старшим братом. Их было легко распознать, потому позволил Господь свершиться этому великому чуду, дабы не было ни малейшего безверия не только в Его собственное Воскресение, но и в воскресение всех усопших.
Думаю, Христа не беспокоит, относительно Его самого, верим мы или не верим в Его Воскресение. Однако Его очень и очень беспокоит то, что если мы не уверуем в Воскресение, мы теряем себя, мы остаемся “вне виноградника”. Мы становимся подобием сухих виноградных лоз, которые будут гореть в незатихающем пламени преисподней. Именно это Его волнует. Он надеется, что мы не потеряемся. Ибо, уверовав или нет, мы ни славы Ему прибавляем, ни благодати Его не отнимаем – ровным счетом ничего. А важно Ему, чтобы уверовали мы для нас самих, для душ наших в Его Воскресение и вожделенное воскресение всех нас в день Страшного Суда, когда Архангельский рог возвестит и призовет нас. И вернет земля все то, что было ею принято, земля вернет тела, огонь – все, что обратил в пепел, море – все, что поглотило, звери – все, что снедали. Вернутся тела и, слившись с душой, воскреснут. Ибо, “родившись один раз, душа никогда не умирает”. Смерть души – это совсем другое.
Душа никогда не утратит смысла своего бытия, у нее две стези: чувствовать себя “во благодати” или чувствовать себя “в горести”. Святой Григорий Палама говорит, что все чистые сердцем видят Бога. Все узревают нетварный Свет Божества, но половина из них радуется, торжествует и веселится, возглашая с восторгом: «Какая благодать! Как хорошо! Как весело! Какая радость!” Тогда как другая половина в страданиях томится, изнывает и гласит: “О горе! О горе! О горе нам!” Как нам понимать это в наши дни? Все мы временами заболеваем простудой или гриппом. Когда у нас грипп или вирусная инфекция, мы не можем и не хотим долго находиться на солнце. Мы начинаем чихать и кашлять, глаза наши начинают слезиться, нас одолевает насморк, и мы, дрожа всем телом, думаем только об одном: “Быстрее бы дойти до дома, лечь и забыться, укрыться от солнца!” Тогда как рядом стоящий с нами здоровый человек, радуется и думает: “Ах! Слава Богу! Какой прекрасный день! Какое ласковое солнце! Посидеть бы на солнышке, погреть свои косточки, надышаться вволю свежим воздухом!” А солнце ни в чем не виновато! Оно светит для всех одинаково. А виноват во всем грипп. Грипп, то есть болезнь, заставляет нас укрываться от солнца, прятаться в доме. То же самое и грех, нераскаянность, неверие и атеизм. Это и есть болезнь, которая делает человека нетерпимым к солнцу, не дает узреть ему ясное Солнце правды и возглашает: “Горе нам, горе!”, в то время как все остальные радуются: “Какая благодать! Какая радость!”
Мы следовали чину погребения Спасителя, пели хвалебные песни, в большинстве которых отражается колорит народной поэзии и сама греческая душа. В хвалебных речах особенно выражается эта чувствительность, эта тонкость, заметьте! не средиземноморская, а именно греческая! Это благоговение, эта теплота матери-гречанки! Когда слышишь слова Пресвятой Богородицы, оплакивающей Своего Сына, пред тобой предстает образ матери-гречанки, плачущей и рыдающей по своему сыну. Этот образ воодушевил самого поэта Яниса Рицоса, написавшего “Епитафий” – “Плащаница”, в свою очередь выдающийся греческий композитор Микис Теодоракис подобрал хорошую музыку на основе церковных песнопений. Эти гимны глубоко затрагивают самые тонкие струны души греческого православного христианина.
Мы следовали чину погребения Спасителя “в надежде на Воскресение”. Не Его Воскресение. Оно неопровержимо. Нам оно известно. Мы его празднуем 365 дней в году! Каждый день Церковь не перестает и не забывает праздновать Воскресение. Она проповедует Христа Распятого и одновременно Воскресшего из мертвых.
Вот мы и достигли увенчания Великой субботы. “Жизнь угасла”, вскоре звон вечерних колоколов возвестит нам о торжестве Воскресения Спасителя. Давайте помолимся о том, чтобы Господь подготовил наше собственное воскресение, которое должно быть не воскресением осуждения, а воскресением в жизни вечной и царствованием с Ним, со Святой Троицей, со Всемогущим Отцом, со Святым Духом, с Пресвятой Богородицей, со всеми святыми, покровителями монастыря, со святым Николаем, со святой Анастасией Ромейской, со святым Григорием, с личными покровителями всех святых, вместе с Ангелами и Архангелами, давайте возрадуемся той благословенной радостью Царства, где “чистый благовест торжествующих и рыдающих не перестает возглашать: “Слава Тебе, Господи!”
