Профессор Василии Васильевич Болотов³⁵³

Биографический очерк³⁵⁴

Василий Васильевич Болотов,³⁵⁵ профессор общей церковной истории в Петербургской Духовной академии, родился 31 декабря 1853 г.³⁵⁶ в селе Кравотыни Тверской губернии Осташковского уезда, в 12 верстах от г. Осташкова, на берегу оз. Селигер.³⁵⁷ Отец его, Василий Тимофеевич Болотов, дьячок Троицкого собора в г. Осташкове, вступивший во второй брак (от первого брака у него были еще сын и дочь) в этом году 10 мая с матерью Василия Васильевича, дочерью умершего священника с. Краво-тыня Иоанна Васильевича Вишнякова, Марьей Ивановной, до рождения еще Василия Васильевича утонул 16 ноября в оз. Селигер, загоняя по льду домашних гусей, 45 лет от роду. М. И. Болотова тотчас же переселилась тогда из Осташкова снова в Кравотынь в дом своей матери Анны Стефановны. Здесь родился и вырос Василий Васильевич, находясь на попечении матери и бабушки (последняя скончалась, когда Василий Васильевич учился в духовном училище), в очень бедной обстановке.

O матери В. В. Болотова, Марье Ивановне, знавшие ее отзываются как о «замечательно редкой», «чудной» женщине — доброй, рассудительной, трудолюбивой, терпеливой, религиозно настроенной, пользовавшейся общим уважением и любовью. Средства для содержания она приобретала, занимаясь шитьем платья для крестьян; на первых порах она занималась также печением просфор для местной кравотынской церкви, получая за это рублей 10–12 в год; кроме доходов от этих занятий получала еще 5 руб. в год из епархиального попечительства. Сына своего она воспитывала с замечательной любовью и заботливостью. Первыми основами своей религиозной и нравственной настроенности Василий Васильевич обязан был именно своей матери. Она же положила начало и умственному его развитию в раннем возрасте. Сама выучившись еще в детстве читать и писать, она всегда была большой любительницей чтения духовных книг, причем прекрасно помнила прочитанное и вела потом собственноручно постоянную переписку с Василием Васильевичем до последних лет жизни. Василий Васильевич, в свою очередь, относился к матери с величайшей любовью и внимательностью и впоследствии она была предметом постоянных его забот (скончалась 27 мая 1899 г. на 75-м году, за 10 месяцев 9 дней до смерти самого Василия Васильевича).³⁵⁸

Товарищем раннего детства Василия Васильевича (в возрасте от 3,5 до 5,5 лет) пришлось быть Д. А. Лебедеву, из поселка при погосте Рожке, в 10 верстах от Кравотыни (потом городской голова г. Осташкова). Отданный в ученье в кравотынскую школу осенью 1857 г., на 9-м году, он поставлен был отцом на квартиру к М. И. Болотовой и жил здесь до перевода в другую школу в г. Осташкове в 1859 г. В своих воспоминаниях об этом времени он рассказывает о том добром настроении, которое всегда царило в приютившей его семье, и о ее постоянно трудовой жизни. Со второго года его пребывания у Болотовых маленький Василий Васильевич стал, по словам Д. А. Лебедева, обнаруживать особый интерес к внешкольному приготовлению им уроков, и сам старался передать слышанное. Заинтересованный ученьем, охотно слушая всякие разъяснения, он «незаметно, и как бы не учась, перенял всю азбуку и выучился читать», и чем далее, тем более проявлял свою пытливость по поводу показываемых ему картинок.³⁵⁹ По словам прот. П. Н. Белюстина, «очень рано научила тайне чтения» Василия Васильевича его мать; «на 7-м году он прекрасно читал и, обладая от природы феноменальной памятью, с поразительной точностью передавал прочитанное». Руководил также Василия Васильевича в чтении и особенно в письме часто бывавший в доме М. И. Болотовой учитель местной школы, студент семинарии Д. М. Сперанский (потом священник в с. Святом Осташковского уезда).³⁶⁰ Начатое дома первоначальное обучение Василий Васильевич продолжал затем в этой школе.³⁶¹

После Д. А. Лебедева товарищами детских лет Василия Васильевича и также дальнейшей школьной жизни в духовно-учебных заведениях были его односельчане. Одних лет с ним был сын кравотынского священника К. А. Невский (ныне учитель Московского Мещанского училища), старше его на два года были сыновья кравотынских причетников, П. Н. Белюстин (ныне военный протоиерей) и Д. Н. Дубакин (ныне инспектор Самарской Духовной семинарии).³⁶²

В детстве Василий Васильевич, по воспоминаниям его товарищей, нечасто принимал участие в играх своих сверстников; чтение попадавших в его руки книг тогда уже было главным его занятием. Отмечают особый характер некоторых его игр: устройство им с товарищами пещеры-монастыря, причем он играл роль настоятеля, постройку церкви, для которой он взялся нарисовать и икону Спасителя,³⁶³ любовь его звонить в колокольчики, изображая этим колокольный звон.³⁶⁴

В 1863 г. В. В. Болотов 9-ти лет введен был в духовное училище в г. Осташкове и пробыл здесь 6 лет, пользуясь пособием от училищного правления сначала в 20 руб., потом в 24 руб. в год для уплаты за квартиру. Мать, за неимением средств для найма подводы, привозила его иногда зимой на вакационное время из Осташкова в Кравотынь и затем обратно сама на санках. Уже на приемных экзаменах он обратил на себя своими ответами внимание смотрителя училища свящ. И. П. Салтыкова (потом протоиерея Троицкой церкви) и в последующее время также нередко удивлял наставников своими знаниями и своими интересами не по летам (читал, например, однажды во время пасхальных каникул разговор Иустина Философа с Трифоном-иудеем и передал потом содержание его преподавателю свящ. Л. Преображенскому). Рядом с квартирой, где жил Василий Васильевич, находилась еврейская молельня; по рассказу товарища Василия Васильевича по училищу М. А. Рязанцева (потом диакон села Березовского-Рядка, Осташковского уезда), ученики иногда «ходили смотреть на еврейские моленья, а иногда и шалили с их детьми; здесь и от них Василий Васильевич в первый раз познакомился с еврейским книжным языком и выучился на нем читать и писать».³⁶⁵

Товарищ детства В. В. Болотова, Д. Н. Дубакин, происходивший из одного села с ним и учившийся вместе с ним в духовном училище, рассказывает, что в то время, как он был в высшем отделении училища, а Василий Васильевич в среднем, они нашли в церковной библиотеке своего села «Богослужебные каноны на греческом, славянском и русском языках» Е. И. Ловягина, основательно изучили до того неизвестные им греческий и русский тексты и на летних каникулах в течение двух лет занимались сами составлением подобия канонов в честь соименных им святых также на греческом, славянском и русском языках, прочитав для этого предварительно оказавшиеся в церковной библиотеке жития этих святых. «У меня в памяти, — говорит Д. Н. Дубакин, — довольно живо сохранился и по настоящее время, хотя, разумеется, без детальных подробностей, составленный покойным Василием Васильевичем один обширный канон в честь соименного ему святого, святителя Василия Великого, на греческом, славянском и русском языках», с акростихом для греческого стиха: «Величай, душе моя, во иерарсех Василия Великого». Работу приходилось производить при отсутствии даже русско-греческого словаря.³⁶⁶

В духовном училище Василий Васильевич кончил учение в 1869 г., 15-и лет. В свидетельстве, данном ему по окончании курса в 1869 г. (15 июля), значится, что он обучался «при способностях отлично хороших, прилежании отлично ревностном и поведении отлично хорошем» всем предметам, проходимым в училище, «отлично хорошо», кроме церковного пения, по которому обучался «весьма хорошо».³⁶⁷

В сентябре 1869 г. В. В. Болотов поступил в Тверскую Духовную семинарию. Как не имевший отца, он был принят на казенное содержание и жил в непригляднейших внешних условиях в семинарском общежитии или «бурсе».

Воспоминания о нем за это время, передаваемые в биографическом очерке о нем М. В. Рубцова, сохранили товарищи его по классу, А. П. Флоренский (потом священник села Еськи, Бежецкого уезда) и сам М. В. Рубцов, шедший с ним вместе в семинарии до V класса и стоявший и потом в близких отношениях к нему (потом помощник инспектора в Тверской Духовной семинарии). И здесь Василий Васильевич с самого начала выдавался из всех прочих воспитанников своими знаниями (например, в Св. Писании, в греческом языке), обнаруживая постоянную готовность делиться ими со своими товарищами и будучи вообще известен всегда за самого доброго товарища. В семинарии он свободно читал по-гречески и по-латыни. Здесь были изучены им немецкий и французский языки и начато изучение английского. Еврейским языком он пользовался при написании, например, сочинения по библейской истории в 1873 г. (на тему: «Чем особенно привлекало к себе иудеев идолопоклонство?»), удивив своими знаниями в этом языке преподавателя. В семинарии же Василий Васильевич приобрел первое знакомство и с некоторыми другими восточными языками, а именно сирийским и арабским, по Fessleri Institutiones, как он сам сообщает в письме к свящ. А. П. Флоренскому.³⁶⁸ Преподаватели обращались со столь даровитым учеником, который мог при случае дополнить и даже поправить их объяснения, «не вполне так, как обращаются обыкновенно с учениками». О нем отзывались, например, что записав его на первом месте, нужно потом пропустить номеров 40 и тогда уже поставить второго ученика. В. В. Болотову поручалось иногда преподавателями, не могшими присутствовать почему‑либо на своем уроке, показать и объяснить другим воспитанникам, что нужно; давались ему и поручения, имевшие более или менее ученый характер, вроде переводов с иностранных языков.³⁶⁹

Биограф В. В. Болотова М. В. Рубцов находит, что при своих природных способностях и трудолюбии Василий Васильевич тем, что он стал таким, каким был на самом деле, обязан немало также и воспитавшей его школе. Пытаясь выяснить влияние существовавшего тогда в Тверской семинарии учебного строя на развитие ее воспитанников, он отмечает, как благоприятствовавшие этому развитию условия, лекционный характер преподавания, с пособиями в виде кратких, но хорошо составленных записок, необширный круг предметов при довольно удачном их подборе, нестрогое (до 1874 г.) применение программ, без пользы для дела стесняющих иногда преподавателей и учеников, достаточное количество свободного времени для чтения книг, внимательное отношение к письменным работам. Крайнее многолюдство, правда, гибельно отражалось на большинстве воспитанников ввиду физической невозможности для преподавателей заниматься одинаково со всеми; но те, на ком сосредоточивалось внимание преподавателей, как это было с В. В. Болотовым, не теряли ничего от этого, или даже выигрывали.³⁷⁰ Что касается влияния на образование умственного и нравственного облика Василия Васильевича со стороны отдельных лиц в ряду его наставников, то значение уроков прот. Г. П. Первухина, преподававшего Св. Писание, прекрасно выяснил сам Василий Васильевич в письме к нему по случаю 50-летнего юбилея его священства (умение «даяти во время житомерие слушателям», содержательность уроков при простоте и высоком дидактическом лаконизме изложения, приучение к истинно-научному методу самостоятельного исследования вопросов).³⁷¹ М. В. Рубцов ограничивается, затем, указаниями лишь относительно умерших уже лиц и считает нужным упомянуть о прот А. В. Соколове (t 1882), обращавшем особенное внимание на нравственно-религиозное воспитание своих учеников и в своем преподавании отличавшемся даром аналитического ясного изложения и критики разных доктрин, — о И. С. Васильевском, преподавателе библейской истории, привлекавшем своих учеников к самостоятельному мышлению через предложение вопросов на решение целого класса, — о А. С. Мореве, умело преподававшем греческий и французский языки (Василий Васильевич учился у него лишь греческому языку, французский изучил самостоятельно).³⁷²

По окончании курса в семинарии в 1875 г. В. В. Болотов выразил желание, вопреки советам некоторых товарищей, склонявших его идти в университет (Харьковский), поступить в Духовную академию и именно Петербургскую, хотя для ректора и инспектора семинарии, вышедших из Московской Духовной академии, по словам самого Василия Васильевича, и было бы приятнее, если бы он выбрал Москву.³⁷³По случайным обстоятельствам он был принят не первым, но вторым студентом, но не замедлил вскоре же занять принадлежащее ему по праву первое место (36 курс). Из времени его студенчества, кроме воспоминаний о нем товарищей по курсу (прот. Η. Е. Дроздов)³⁷⁴ и лиц, одновременно с ним учившихся в Академии (М. В. Рубцов, 1876–1881, кандидат 38 курса), сведения почерпываются из собственных его писем к матери и друзьям (выписки из них приводятся в книге Рубцова).

Интересы его, как видно из этих писем, сосредоточивались исключительно на занятиях наукой; газет он почти не читал, толстые светские журналы читал мало, ограничиваясь «Церковным Вестником» и «Цер-ковно-общественным Вестником» и духовными журналами.³⁷⁵ Подробно рассказывает он в своих письмах об академических диспутах; по замечанию М. В. Рубцова, его «суждения, высказывавшиеся при таких случаях, по своей меткости, рельефности и вообще по уму, который в них видится, представляют богатейший материал для характеристики как его самого, так и всех описываемых им лиц и событий».³⁷⁶

Записавшись на церковно-историческое отделение, из древних языков он избрал для изучения латинский, из новых — английский; быстрыми успехами в английском языке изучавшие его тогда, по воспоминаниям самого В. В. Болотова, удивили лектора П. М. Нурока. Занятия восточными языками он продолжал в Академии в более широких размерах. Рассказывают, как он однажды в несколько минут написал по просьбе товарища эфиопский текст молитвы Господней с примечаниями о транскрипции и произношении.³⁷⁷ Едва ли уже не к тому времени, хотя бы частью, относится ознакомление его с языками армянским, грузинским, турецким, мадьярским, о котором свидетельствуют сохранившиеся в его бумагах выписки из грамматик этих языков. Тогда уже, по-видимому, привлекала его внимание и метрология. Лекции профессоров он всегда, по-видимому, записывал, так что в случае утраты курсовых записей мог для товарищей восстановить к экзамену недостающее (так было однажды, по его рассказу, с затерянной лекцией М. И. Каринского об Анникерисе Киренском). Начиная с третьего курса, с осени 1877 г. (6 сентября), он занялся кандидатским сочинением на тему, взятую у проф. И. В. Чельцова: «Учение Оригена о Св. Троице», которую продолжал потом разрабатывать и для магистерской диссертации. Удобство ее он находил, помимо внутреннего ее интереса, в том, что она давала возможность, «собрав около себя все источники и пособия, — сидеть дома и не мыкаться чуть не каждый вечер за 3 версты в [Публичную] библиотеку».³⁷⁸

На кафедру древней церковной истории, неожиданно открывшуюся со смертью проф. И. В. Чельцова 5 марта 1878 г., В. В. Болотов был предназначен Советом Академии почти за 1,5 года до окончания курса. Он находился в то время только еще на третьем курсе; не была еще подана им в этот момент и кандидатская диссертация. Сам он, как сообщает он это в письме к А. П. Флоренскому, вовсе не рассчитывал на занятие вообще какой бы то ни было кафедры в Академии и предполагал, что место И. В. Чельцова займет или А. И. Садов, первый кандидат 33 курса (1876 г.), или брат покойного, М. В. Чельцов, писавший уже магистерскую диссертацию И. Е. Троицкому и имевший окончить курс в 1878 г.³⁷⁹ Между прочим, свою кандидатуру на освободившуюся кафедру выставлял тогда (в прошении в Совет Академии от 27 марта) С. В. Ко-хомский, преподаватель Псковской семинарии, ученик И. В. Чельцова, окончивший курс в 1874 г. и защитивший в 1875 г. магистерскую диссертацию. Но историческое отделение, которое давно уже обратило внимание на выдающегося студента и следило особым образом за его научным развитием,³⁸⁰сразу наметило его в преемники И. В. Чельцову. 23 марта 1878 г. Совет поручил отделению принять меры к замещению кафедры, временное же исполнение обязанностей преподавателя древней церковной истории возложено было на И. Е. Троицкого, который стал теперь после Чельцова руководителем Василия Васильевича в научных занятиях. В представлении Совету от 10 июня, доложенном в Совете уже 1 сентября, отделение сообщало, что оно «имеет в виду кандидата вполне достойного этой кафедры, но, к сожалению, могущего занять ее не раньше, как в будущем году», и поэтому просило Совет ходатайствовать перед высшим начальством об отсрочке замещения кафедры до следующего года и о продолжении временного заместительства ее проф. Троицким, выражая убеждение, что от этой отсрочки нисколько не пострадают научные интересы кафедры, переданной теперь опытному специалисту и затем имеющей перейти «в руки преподавателя, подающего самые отрадные надежды».³⁸¹ При обращении митр. Исидора с этим ходатайством в Синод, в его представлении Синоду от 5 сентября, дополнялось, что «из словесных заявлений членов Совета выяснилось, что указываемый в представлении отделения кандидат на замещение вакантной кафедры древней общей церковной истории есть студент IV курса Академии Василий Болотов, замечательными дарованиями и познаниями своими, равно и примерным поведением и трудолюбием обративший на себя внимание большинства академических преподавателей и действительно подающий наилучшие надежды для церковно-исторической кафедры в Академии».³⁸² Ответ на ходатайство в положительном смысле последовал в указе Синода 2 октября.³⁸³

В течение 1878–1879 учебного года В. В. Болотов, будучи на IV курсе и избрав для специального изучения всеобщую церковную историю и историю Русской церкви, подготовлялся к занятию кафедры и в то же время усиленно трудился над переработкой своего кандидатского сочинения в магистерскую диссертацию. В отзыве о кандидатском сочинении (10 июня 1878 г.) И. Е. Троицкий отметил его достоинства, признав его «исследованием прекрасным, совершенно научно разрешившим свою задачу»; в похвалу автору ставится не только «полное знание дела», но и «искусство, которое сделало бы честь и более опытному исследователю», с каким автор излагает результаты своего изучения источников и пособий, умение справляться с затруднениями при встречающихся разноречиях, выдержанность и крайнюю осторожность в суждениях и выводах.³⁸⁴ По представлению церковно-исторического ι отделения 20 января 1879 г. оно удостоено было 13 февраля премии ί митрополита Иосифа.

10 июня 1879 г. в переработанном виде сочинение представлено, — было на соискание магистерской степени и постановлением Совета 27 августа, по заявлению о нем И. Е. Троицкого, разрешено к печатанию за счет ассигнованных для этой цели сумм. В отзыве о печатном сочинении, выслушанном в церковно-историческом отделении 20 октября и внесенном в Совет 24 октября, И. Е. Троицкий сообщал, что хотя сочинение В. В. Болотова написано на ту же тему, что и кандидатское, но «по новому плану и с таким значительным расширением программы, что его кандидатская диссертация составляет немного более десятой части его новой диссертации, так что эта последняя без преувеличения может быть рассматриваема как труд новый и по замыслу и выполнению». Новая диссертация, по словам рецензента, отличаясь теми же достоинствами, какими отличалась прежняя, только в высшей степени, дала сверх того автору, при более широкой постановке дела, возможность обнаружить силы своего таланта и размеры познаний не в богословской лишь сфере, как прежде, «но и в философской и церковно-исторической, которым впервые отводится и притом весьма широкое место в его новом исследовании. В этих новых сферах автор обнаружил столько же таланта и знаний, сколько в первой, так что трудно решить, с какими вопросами он легче справляется, с философскими, богословскими или церковно-историческими. Ко всем им он подступает, по-видимому, с одинаковой силой разумения и с одинаковой степенью научной подготовки». Результаты исследования «не поражают своей новизной и неожиданностью, но трудно что‑либо сказать против их естественности и верности».³⁸⁵ 28 октября состоялась публичная защита сочинения, прошедшая необычайно блестяще; она была, как замечает П. Н. Жукович, «истинным праздником избранника науки, не имевшим уже себе подобных в последующей академической жизни».³⁸⁶ Официальными оппонентами были И. Е. Троицкий и Ф. Г. Елеонский, неофициальным выступал М. И. Каринский. Резолюция митрополита с согласием на утверждение магистранта в ученой степени последовала 31 октября.

В этот же день церковно-историческое отделение обратилось в Совет с официальной рекомендацией нового магистра на давно уже ожидавшую его кафедру. 2 ноября он единогласно был избран на нее посредством баллотировки в звании штатного доцента и 3 ноября утвержден митрополитом. 12 декабря он читал, в присутствии ректора Академии, прот. И. Л. Янышева, свою первую лекцию (о религиозной политике Константина Великого с характеристикой при этом национально-культурных особенностей Востока и Запада) и произвел тогда же своим ораторским талантом то чарующее, по выражению П. Н. Жуковича, действие на слушателей, которое повторялось и впоследствии, когда он выступал, например, на коллоквиумах. Подробно свои первые впечатления в положении академического преподавателя сам В. В. Болотов описывал тогда в письме к другу.³⁸⁷

Заняв кафедру древней церковной истории, В. В. Болотов явился, можно сказать, идеальным представителем своей науки и как преподаватель ее, и как ученый исследователь в ее области, объединяя в себе в полной мере те качества, какие только могут быть желательны в церковном историке.³⁸⁸ С основательным и глубоким богословским образованием, необходимым для историка Церкви, он соединял самые широкие и разносторонние филологические познания, постоянно им расширяемые и открывавшие ему непосредственный доступ ко всем без исключения первоисточникам его науки. По его словам в упомянутом выше письме к А. П. Флоренскому,³⁸⁹ он сразу же по назначении на кафедру «признал обязательными для себя языки первоисточников древней церковной истории: греческий, латинский, сирийский, арабский, коптский, эфиопский, армянский». Но при этом его лингвистические знания далеко не ограничивались этими лишь языками. Изучение языков стояло у него вообще на почве сравнительного языкознания, и он имел к этой области непосредственный интерес, сам характеризуя себя именно как «лингвиста». Эфиопский язык он знал в двух видах: не только древний, богослужебный (гыыз), но и новый, разговорный (амхарский). Со знанием коптского языка он соединял знакомство и с языком древнеегипетским и иероглифами. Знаком был также с ассиро-вавилонской клинописью. Занимался он и персидским языком в его различных видах (древняя клинопись, зенд и ново-пер-сидский). Как для лингвиста, представлял для него интерес и санскрит. На греческом языке он временами обращался с письмами к И. Е. Троицкому. Из новых языков, кроме общеизвестных — немецкого, французского, английского и итальянского, он, по собственному его показанию, читал еще на языках: голландском, датско-норвежском и португальском (последний нужен был ему при занятиях историей Эфиопии). На немецком языке он писал иногда довольно обширные письма за границу. Знаком он был более или менее и с разными другими языками (готским, кельтским, финским, турецким, мадьярским). К столь широким лингвистическим знаниям присоединялась в нем замечательная склонность и способность к занятиям математикой. Благодаря этому он выступает несравненным специалистом в трудной области хронологических изысканий. Но и к данным географии, как вспомогательной для истории науки, он хочет также применять математические приемы. Метрология также постоянно привлекала его внимание. При своем математическом складе ума и близком знакомстве со способами математического исчисления, В. В. Болотов и для истории хотел бы поставить идеалом ту точность результатов, какая имеет место в науках, где в широких размерах применяются эти приемы, и так как это недостижимо для истории, то он склонялся к тому взгляду, что история есть лишь искусство, а не наука в собственном смысле. Сам он и обладал на деле даром живого, в известном смысле творчески-художественного воспроизведения прошлой действительности в высшей степени; художественным является у него иногда и сам внешний способ изложения по неподражаемой выразительности и меткости его языка.

В своих печатных трудах, поставив задачей для себя с 1884 г. (как он говорит в письме к А. П. Флоренскому)³⁹⁰ давать всегда что‑либо новое, хотя бы в виде только поправки или дополнения к старому, он выступал всегда с указанного времени в качестве ученого исследователя в строгом смысле, давая этюды по отдельным вопросам с обширным ученым аппаратом, недоступные для читателей-неспециалистов. Для целостного исторического изложения здесь не могло быть много места. Такое изложение предлагалось им в его лекциях. В лекциях ему приходилось сообщать слушателям не только новое и свое, но и добытые раньше другими исследователями результаты. Но постоянная, по мере возможности, работа по первоисточникам и при составлении им своих курсов, хотя бы с целью проверки чужих результатов, самостоятельное проникновение мыслью и умение своеобразно осветить всякий, хотя бы собранный другими, материал, своеобразный и высоко совершенный по ясности и выразительности способ литературного изложения, налагают более или менее печать оригинальности на все, что писал и говорил В. В. Болотов, далеко возвышая его над уровнем заурядной компиляторской деятельности и в подобных случаях. Из старого он всегда умел выбрать наиболее верное, и в его изложении даже общеизвестное обычно получает особую рельефность и наглядность. Но стоит лишь, по-видимому, для него, при его всеобъемлющих знаниях и совершенном методе исследования, несколько подольше остановиться вниманием на том или другом пункте, чтобы открыть и в общеизвестном предмете новые и незамечаемые дотоле стороны и представить ряд поправок и дополнений к тому, что было сделано другими. С чертами ученого исследователя поэтому выступает он всюду и в своих лекциях. Для него требовалось, по-видимому, лишь время, чтобы весь курс свой разложить на отдельные этюды, с новыми всюду, хотя бы касающимися лишь тех или других частностей, результатами. В исследовании деталей, по верному замечанию проф. А. П. Лебедева, он является неподражаемым;³⁹¹ но из деталей именно слагается целое. Сам В. В. Болотов придавал исследованию деталей нравственно-обязательное для историка значение, указывая в то же время, что «установить мелочи иногда бывает труднее, чем верно нанести основные, определяющие линии факта».³⁹²Вооруженный, как никто, наиболее совершенными средствами, какие дает современная наука для микроскопического, если можно так выразиться (respective — телескопического) исследования в области истории, с необходимым в этом случае применением микрометрической точности приемов, он и направил сознательно свою деятельность главным образом в эту сторону, хотя он отнюдь не чужд был области исторических обобщений и мог одинаково легко разбираться и в вопросах философии истории и вообще богословской и философской спекуляции: способность к этому он блестяще заявил уже в своем магистерском сочинении.

В данном случае В. В. Болотов, как историк, отличается от своего учителя И. Е. Троицкого, внимание которого обращено было вообще не только на частное и отдельное в истории, сколько на целое и на общие схемы исторических построений (что не исключало и у него художественно-наглядного изображения исторической действительности в конкретных фактах, в его, например, «Арсении и арсенитах»), и которого сам В. В. Болотов характеризовал еще будучи студентом в письме к товарищу, сравнивая его с И. В. Чельцовым, как архитектора, который берет соразмерностью плана, как историка, выясняющего причины событий, тогда как И. В. Чельцов — живописец и силен наглядным живым изображением исторических подробностей.³⁹³ Внимание В. В. Болотова более привлекают также подробности, и он может не менее яркими красками, нежели И. В. Чельцов, изображать их. Но призвание свое он находит не в этом, и сам хочет всегда, когда можно, быть не живописцем, а лишь строгим до сухости и доступным лишь для специалистов, «пэров по положению и оружию»,³⁹⁴ученым исследователем, и образцы своего ученого метода и изложения считает небесполезным вводить местами и на страницы своих лекций, предназначенных для академических слушателей.

Можно отметить, что если И. В. Чельцов, как церковный историк, имел руководителем в большей или меньшей степени из западных ученых Неандера, если для И. Е. Троицкого имели известное значение труды и метод Баура, то В. В. Болотов выступил со своей ученой деятельностью, когда на смену школам Неандера и Баура в западной цер-ковно-исторической науке обнаружилось уже новое направление под влиянием ричлианского богословия и уже заявил себя первыми своими трудами современный корифей этой науки А. Гарнак. Сказавшаяся в этом направлении реакция против гегельянских исторических построений Баура выразилась, между прочим, в обращении именно к детальному по возможности изучению в широких размерах древнейшей истории христианства. Этой тенденции к детальному изучению соответствует, хотя бы в самом общем смысле, характер и научной деятельности В. В. Болотова. С результатами работ представителей указанной школы ему приходилось иметь дело в отдельных случаях с самого начала его профессорства. Цельные курсы из среды новой школы (например, труд самого Гарнака по истории догмы 1886–1890) появились однако уже несколько позже. Но в общем, при своих особых знаниях и тяготении к занятию историей христианского Востока с ее малодоступными в подлинном виде для большинства и западных ученых источниками, он занял скоро особое самостоятельное положение в области своей науки. Руководителей для своей ученой деятельности он находил в среде западных ученых собственно вне сферы своей специальности, в лице гёттингенского профессора восточных языков Павла де Лагарда († 1891), ориенталиста, заявившего себя самыми высокими заслугами для богословской науки, и тюбингенского профессора древней гражданской истории Альфреда фон Гутшмида († 1887), авторитетного особенно в вопросах хронологии. К их именам он относился с особым уважением. Можно еще заметить, что для ученых работ он признавал наиболее соответствующим «гизелеровский» способ изложения: обоснование доказываемых положений всегда через приведение слов первоисточников по возможности в подлинных текстах; саму «Историю» Гизелера он рекомендовал как могущую, в крайнем случае — до некоторой степени, восполнять неимение под рукой важнейших первоисточников церковной истории и «способную заменить очень порядочную библиотеку».³⁹⁵

В первые годы В. В. Болотов писал свои лекции, и записки его сохранились в его бумагах. Существуют затем изданные за его подписью литографическим способом курсы, частью, по-видимому, списанные с его собственных записок, частью представляющие записи его слушателей, тщательно им исправленные (1884/1885, 1885/1886, 1886/1887,1888/1889). После 1889 г., когда отменено было Советом Академии литографирование исправленных профессорами лекций, имеются лишь неавторизованные литографированные курсы, частью списанные с прежних курсов, частью представляющие неисправленные или только бегло просмотренные им записи его чтений в позднейшие годы. На основании этих материалов предпринято посмертное издание его лекций по истории древней Церкви.³⁹⁶

Чтения свои, при 4-недельных часах, распределенных на два года (на I и II курсах), В. В. Болотов вел эпизодически, останавливаясь с большей или меньшей подробностью лишь на некоторых отделах программы. Обычно один год он читал, посвящая особое внимание тем или другим частнейшим отделам, введение в церковную историю и историю Церкви первых трех веков, другой — историю эпохи Вселенских соборов; но бывали и отступления от этого порядка. Далее IX в. он не шел в своих чтениях, хотя устав 1884 г. соединил с преподаванием древней церковной истории и занятия историей Восточной церкви по разделении Церквей. До этого устава позднейшая история христианского (греческого) Востока, составляя вместе с позднейшей историей Запада «новую церковную историю», находилась в руках И. Е. Троицкого. По издании нового устава последний, чтобы сохранить за В. В. Болотовым его кафедру, решился пожертвовать восточной историей как предметом преподавания, хотя византийская история и составляла его истинную специальность, и взял для себя вновь созданную уставом кафедру истории и разбора западных исповеданий. В действительности В. В. Болотов, хотя занимался некогда под руководством И. Е. Троицкого и историей Восточной церкви под турецким игом и даже напечатал часть очерков из этой истории, считаясь преподавателем общей церковной истории с продолжением восточной до нового времени, сосредоточивал внимание по-прежнему на древней эпохе и из позднейшей давал лишь изредка темы для семестровых и кандидатских сочинений.

В 1895 г. указом Св. Синода от 10 апреля было поручено наставникам Академий составить программы по своим предметам и затем, по утверждении программ, предписано было академическим Советам следить за их выполнением в течение положенного времени и отмечать причины невыполнения. В. В. Болотов в 1897 г. в своем отчете на вопрос: «Почему программа не выполнена?» отвечал, что в прежнее время, в 1876–1878 гг., общая церковная история в границах составленной им программы излагалась (двумя профессорами) на 7-недельных уроках и даже такого количества их оказывалось едва достаточно; четыре часа дозволили бы изложить программу в объеме лишь в три раза превышающем изложение учебника Е. Смирнова, но такое изложение не может быть научным (не пришлось бы обосновывать его на первоисточниках и знакомить слушателей с содержанием последних); поэтому он считает возможным предлагать лишь capita selecta из своей программы, стараясь при этом по мере возможности восполнять возникающие пробелы.³⁹⁷

В программе, представленной В. В. Болотовым в силу указанного требования и написанной применительно к объему «общей церковной истории» по уставу 1884 г., следующая за «Введением» схема отдела «Древняя церковная история (история неразделенной Церкви)», представляет ту особенность, что частнейшее подразделение всей этой эпохи на а) период до Константина Великого и б) период Вселенских соборов, хотя намечено, но не проведено со всей строгостью в частностях, — то, что должно быть во втором, иногда переносится в первый, и наоборот. Так, в первом периоде, в главе о распространении в это время христианства, в виде приложения помещается (под рубрикой: «Распространение христианства вне пределов Римской империи») история распространения и вместе с тем частью и дальнейшей, до известного момента, судьбы христианства в Персии, в Армении и соседних странах — в Грузии, Арабии, Эфиопии, у кельтов в Ирландии и Шотландии, у германских народов. Здесь же, в главе: «Выяснение начал церковной дисциплины и обряда», помещается, как приложение, история раскола донатистов, относящаяся к IV‑V вв., также вся позднейшая история вопроса о праздновании Пасхи. С другой стороны, в первом периоде нет речи о церковном строе этого времени, очевидно, потому, что имеющиеся об этом в древних памятниках довольно скудные сведения признано более удобным сообщать в связи с позднейшей историей этого строя (в первое время, однако, В. В. Болотов вел речь об устройстве Церкви до Константина Великого особо). Эти особенности программы В. В. Болотова до некоторой степени, может быть, отражают принятый им способ чтения — через выделение некоторых capita selecta из курса; но, по-видимому, такой порядок представлялся ему наиболее естественным и сам по себе. Через всю эпоху «древней» церковной истории (до IX, respective — XI в.), помимо подразделения на два периода, проводится у него еще особое деление на пять отделов, с общим для них счетом. Его программа церковной истории имеет, таким образом, в общем следующий вид.

Введение. 1. Предварительные понятия («Церковь», «история»), 2. Вспомогательные науки в их генетическом взаимном отношении. 3. Источники. Фундаментальные издания. 4. Периоды церковной истории. — А) Древняя церковная история (история неразделенной Вселенской церкви) а) в период до Константина Великого. I. Христианство и мир языческий: борьба христианства с язычеством в жизни и мысли, а) Церковь послеапостольская и Римская империя (мученичество, причины гонений на христиан и история гонений). Ь) Апологии христианства, с) Борьба христианства с языческой мыслью в форме гно-зиса. d) Внешняя история распространения христианства (с указанным выше приложением). И. История богословской мысли, а) Стадия преимущественно «богословская» (выяснение учения о Богочеловеке и монархиане). Ь) Монтанизм. с) Выяснение начал церковной дисциплины и обряда (с приложениями). — б) в период Вселенских соборов. III. Церковь и государство, а) Борьба государства с язычеством. Ь) Борьба христианства с язычеством в области мысли, с) Борьба христианства с язычеством в жизни, d) Положение христианской Церкви в « государстве. IV. Церковный строй, а) Клир и иерархия. Ь) Формы церковного союза, с) Миряне (λαός) (сюда отнесена речь о вступлении в Церковь и крещении, о жизни в Церкви и о богослужении, о монашестве). V. История богословской мысли аа) преимущественно на Востоке. а) Завершение «богословской» стадии (I и II Вселенские соборы и заблуждения, возникшие под влиянием борьбы против арианства: Маркелла, Фотина, Аполлинария). Ь) «Христологическая» стадия (соборы III, IV, V и VI). с) Иконоборчество, бб) История богословской мысли на Западе, а) Споры «христологические» (Лепорий, адоптиа-не). Ь) Спор о приснодевстве Богоматери (Гельвидий, Боноз). с) Споры о взаимном отношении свободы и благодати (пелагианство). d) Спор оригенистический между Иеронимом и Руфином. е) Споры по вопросам церковного обряда и аскетизма (Иовиниан, Вигилянций). 0 Спор sui generis (Прискиллиан). вв) Борьба Церкви против заблуждений с дуалистической основой (манихеи, Евстафий Севастийский, ипсис-тарии, евхиты, павликиане, афинганы, аревурды и — в приложении — богомилы). Дальнейшая часть программы: Б) История Православной Восточной церкви, является, собственно, воспроизведением программы для этого отдела И. Е. Троицкого.

Нужно вообще заметить, что программа эта, составленная В. В. Болотовым в 1895 г. ad hoc — по требованию свыше, в частностях иногда представляет несколько иной порядок в сравнении с тем, какого держался он сам прежде в своих чтениях; равным образом он допускал отступления от нее и впоследствии, ссылаясь в своих годовых отчетах лишь на общие ее отделы. В программе нет во «Введении» главы о церковной историографии Нового времени, хотя в первое время В. В. Болотов уделял часть лекций и этому предмету, как показывают оставшиеся после него записки (изложенные частью сокращенно и отрывочно). Касался он в первые годы вопроса о происхождении христианства, вел речь об ап. Павле; но потом, склоняясь к тому мнению, что церковную историю в собственном смысле следует начинать со времен послеапостольских, устранил эти параграфы из своего курса (хотя и подвергал и потом разбору предания о миссионерской деятельности апостолов). Истории богослужения В. В. Болотов, кажется, за исключением вопроса о праздновании Пасхи, не касался сколько‑нибудь подробно в своих лекциях, хотя хорошо был знаком и с этой областью и мог бы дать этому отделу совершенно особую постановку ввиду своего интереса к богослужению и богослужебным книгам восточных (негреческих) Церквей и знакомства с ними. Не вводил он также в свои лекции сведений из истории христианского искусства.

В 1896/1897 г. В. В. Болотов, между прочим, читал лекции по историческому изложению догматов (для студентов III и IV курсов, одну лекцию в неделю) по кафедре догматического богословия, согласно с определением Совета от 2 октября 1896 г., когда на эту кафедру был избран в качестве и. д. доцента П. И. Лепорский и для облегчения его труда, ввиду важности кафедры, дано было поручение об этом В. В. Болотову.

Что касается чисто ученой деятельности В. В. Болотова как исследователя, то при всей разносторонности проявлений ее по разным поводам, можно, однако, заметить, что собственные интересы его, при его исключительных способностях и знаниях лингвиста, всегда влекли его, и чем далее, тем, по-видимому, более в область истории христианского Востока в широком смысле (не греческого лишь). Эта область, при недостаточной вообще ее разработанности, по малой доступности ее источников во всем объеме для большинства и западных ученых, обещала более всего дать и новых результатов.

Первая ученая работа его, магистерское сочинение об Оригене, относилась к области греческого богословия. Первоисточники греческой церковной истории и во все дальнейшее время были для него предметом постоянного изучения в самом широком объеме. Знакомился он с ними, насколько это было возможно делать, не выезжая из Петербурга, и по рукописям, обращался в первые годы (вероятно, под влиянием И. Е. Троицкого и по его указаниям) к неизданным памятникам и византийской «Церковной истории». Так, он занимался в 1880-х гг. изучением кодекса церковной истории Евсевия Московской Синодальной библиотеки № 405 (50/LI) (кодекс J) и сделал тщательнейшую сверку его вариантов. Как можно видеть из сохранившихся в его бумагах начальных листков его письма на немецком языке к ростокскому профессору (потом гёттингенскому) Е. Schwartz’y 23 марта 1891 г., заключив на основании известия в Theolog. Literaturblatt. 1891. № 10. Sp. 96, что тому поручено Берлинской Академией наук сличение рукописей «Истории» Евсевия, он предложил ему свою сверку указанного кодекса, законченную еще 22 февраля (6 марта) 1886 г. и произведенную им для своего употребления, по его выражению, «соп amore und — mit aller Genauigkeit eines μύωψ»; он рассчитывал при этом представить всю сверку в печатном виде уже в сентябре, на понятном и для адресата языке, лишь с написанным по-русски введением. Это намерение, однако, не было осуществлено, и неизвестно, было ли само письмо отправлено Schwartz’y; последний в вышедшем в 1909 г. введении к своему изданию «Истории» Евсевия говорит лишь о бывшей у него сверке указанного кодекса, произведенной киевским профессором Sonny.³⁹⁸ В бумагах В. В. Болотова имеется, далее, под заглавием «Λέοντος μητροπολίτου Χωνών τα ευρισκόμενα πάντα», копия с произведений этого писателя из Cod. Mosq. 418 (363/CCCL), f. 359^r — 363^v (Ï Ή σύνοδος Κωνσταντινουπόλει ένδημοΰσα έν έτει αξ᾿, IÏ γνώμη περί τοΰ κορίνθου Βασιλείου). Из этой же рукописи была ■снята им копия произведения Георгия Кипрского — έγκώμιον Евфимию Мадитскому (f. 375^v — 388^г, издано в 1889 г. архим. Арсением). И. И. Троицкому В. В. Болотов содействовал, например, при издании «Автобиографии» Михаила Палеолога в 1885 г.³⁹⁹ С другой стороны, если предметом его магистерской диссертации был восточный греческий богослов, то для диссертации докторской им избран был западный латинский писатель (хотя и имевший ближайшее отношение к истории Востока и ее источникам) — диакон Рустик, и хотя задуманное сочинение и не появилось, но материалы для него были уже собраны. В написанных по особым внешним поводам этюде о папе Либерии и отзыве о сочинении проф. А. И. Садова о Лактанции он дал потом блестящие образцы работ, касавшихся и западной латинской церковной истории. Но наряду с этим уже с ранних пор он направляет свое внимание на особую область, на историю христианского негреческого Востока.

Первый «серьезный» (после магистерского исследования), по взгляду самого В. В. Болотова, этюд его был посвящен истории Египта («Рассказы Диоскора о Халкидонском соборе», 1884); за ним потом последовали еще три (1886, 1892, 1893), некоторые, сверх того, остались ненапечатанными при его жизни (см. ниже, в перечислении ученых трудов). История Египта, по-видимому, всегда привлекала к себе особенное внимание Василия Васильевича; напечатанные им труды его в этой области вызваны чисто теоретическим научным интересом к ней. Для работ его в других областях востоковедения были частью и внешние поводы. Единственным в своем роде, по-видимому, знатоком в ряду новейших ученых был Василий Васильевич в области церковной истории Эфиопии. Оживление в России интереса к Абиссинии после экспедиции Ашинова и предположения о православной миссии среди абиссин побудили его высказать в речи на годичном акте Академии 16 февраля 1888 г. свой научно-обоснованный взгляд о несвоевременности и даже вреде в настоящий момент православной пропаганды между последователями Эфиопской церкви. В том же году вышел его обширный этюд о богословских спорах в Эфиопской церкви. Б. А. Тураев склонен признать это исследование «наиболее замечательным из трудов его по востоковедению, если, впрочем, вообще может идти речь об их сравнении». «Для оценки этого труда следует прежде всего иметь в виду, что исследования в области абиссинской истории дал собственно один Дилль-ман; ни Перрюшон, ни Перейра, ни даже Бассе не пошли дальше изданий текстов с комментариями. -Таким образом, В. В. является вторым историком Абиссинии в собственном смысле этого слова и его работа исполнена мастерски; между тем тема ее куда труднее и сложнее дилль-мановских. Уже одни богословские хитроплетения эфиопов едва ли были кому‑либо из эфиопистов по плечу, кроме В. В.»⁴⁰⁰. По словам Б. А. Тураева, Василий Васильевич предполагал дать еще третье исследование «о темных эпохах абиссинской истории» и просил его для этой цели скопировать в Национальной Парижской библиотеке родословные эфиопских преподобных, но этот материал не оказался доброкачественным источником. Ценные в научном отношении сведения относительно истории и литературы Эфиопии заключаются и в описаниях Василием Васильевичем эфиопских рукописей библиотеки Духовной академии (№ 1 и 2 — Codd. Anatoliani в 1887 г., № 4 — Cod. Sablerianus в 1895 г.; описанием 3-й рукописи, по Б. А. Тураеву, Василий Васильевич также занимался, но оставил эту работу, так как не имел времени для изысканий по вопросу о содержащемся в нем аскетическом произведении «Духовный старец»), также в рецензии на «Часослов Эфиопской церкви», изданный Б. А. Тураевым, которому он содействовал при корректуре и переводе этой книги. Хотел он, кроме того, как сообщает Б. А. Тураев, поместить в Записках Восточного Отделения Археологического общества исследование об абиссинском таботе и уже собирал материалы для этой работы, но был отвлечен от нее сторонними обстоятельствами, между прочим — и необходимостью давать разъяснения лицам, отправлявшимся в Абиссинию и писавшим о ней, также возложенной на него обязанностью переводить разные абиссинские документы, так как он был первым из русских ученых, изучившим и современный язык абиссин — амхарский, и долгое время оставался единственным. Вообще, по отзыву Б. А. Тураева, труды Василия Васильевича по отделу Aethiopica «представляют одно из наиболее крупных явлений современной ученой литературы и остается только пожалеть, что он не дал их больше».⁴⁰¹В близких отношениях Василий Васильевич был с прибывшим в Россию в 1892 г. и прикомандированным к Академии абиссинским диаконом, принявшим Православие, Христодулом (Габра Христос). «Их отношения напоминают до известной степени ту дружбу, которая соединяла Людольфа и его авву Григория и которая в истории эфиопистики сделалась классической». Если бы не преждевременная смерть Христодула, он мог бы оказать, при посредстве Василия Васильевича, такие же услуги русской науке, какие оказал при посредстве Людольфа и Григорий немецкой.⁴⁰² В последние годы он, в связи со своим участием в деле присоединения к Православию сирийских несториан, с особой обстоятельностью занялся исследованием разных вопросов из истории церкви Сиро-Персидской, касаясь тут же частью и вопросов из армянской и персидской истории (1899–1900), и здесь в длинном ряде экскурсов «вполне вошел в свою любимую роль лингвиста и хронологического исследователя». Им же описаны были две сирийские рукописи Академической библиотеки: монофизитский сиро-каршунский служебник и несторианский гимнологий. Свои соображения о первоначальной истории Грузинской церкви он изложил в 1897 г. в отзыве о кандидатском сочинении студента Гамрекелова (сам он, по его словам, грузинского языка не знал настолько, чтобы читать и понимать написанное на нем, но несомненно он сделал бы со временем и этот язык предметом ближайшего изучения). Не успел он оставить какого‑либо труда по истории христианства у арабов.

«Таким образом, В. В. Болотов, — заключает Б. А. Тураев свой обзор его трудов по востоковедению, — оставил капитальные труды по церковной истории трех восточно-христианских народов: коптов, абис-син и сирийцев или, другими словами, поработал со славой в трех областях востоковедения: хамитской, семитской и иранской, так как при исследованиях о Персидской церкви ему приходилось постоянно обращаться к персидскому и армянскому языкам».⁴⁰³

Можно думать, что в области истории восточных Церквей, с обращением особого внимания на вопросы хронологии и исторической географии, также на вопросы филологического характера, и стала бы по преимуществу развиваться его деятельность, если бы он жил долее.

Если не совсем обычная для церковного историка широта лингвистических познаний, в связи с малой разработанностью истории христианского негреческого Востока и научной важностью этого предмета, указывали для Василия Васильевича в этой именно истории область, наиболее соответствовавшую знаниям и стремлениям его как лингвиста, то для его математических наклонностей, как несравненного по компетентности исследователя хронологических проблем, определялась в свою очередь область вопросов хронологии и пасхалии, как такая, в которой он сам признавал себя призванным создать достойный его совершенно особых в этом отношении знаний специальный труд. О намерениях своих относительно этой области он высказывался в одном письме (15 февраля 1894 г.) к Д. А. Лебедеву (ныне священник в г. Можайске). «В программе моих затей — в отдаленном конце их — стоит и «Православная пасхалия на исторических основаниях». На «исторических», потому что математическая сторона и в учебниках и в таблицах исчерпана, а в формуле Гаусса — доведена до последнего упрощения». «В отдаленном конце» Василий Васильевич полагал осуществление своего плана потому, между прочим, как он поясняет далее, что ему не удавалось пока достать одного нужного для его целей старого издания (Pauli Alexandrini Εισαγωγή εις τήν άποτελεσματικήν [введение в астрологию]. Wittenberg, 1588). «Предполагаю, — говорится далее, — учебник, изданный комиссией духовных училищ в 1838 (?) г., и равных Лалошей и Яковкиных, подвергнуть строгому экзамену, поставить им за их мудрования балл не выше 1, и сказать, как дело стоит в действительности с элементами пасхалии, и изложить некоторые — существовавшие — методы вычисления Пасхи». «Не ожидайте, что мои «исторические основания» узрят свет скоро: ни строки еще не написано, кроме — понятно — самого ключа к вопросу». Этот специальный труд о пасхалии, который обещал быть единственным в своем роде, так и остался ненаписанным. Высказываться по тем или иным вопросам относительно пасхалии и календаря Василию Васильевичу приходилось лишь в некоторых его исследованиях, не посвященных прямо этому вопросу («День и год мученической кончины св. евангелиста Марка», «Из истории церкви Сиро-Персидской»), и на заседаниях комиссии по вопросу о реформе календаря.

В действительности, в истории ученой деятельности В. В. Болотова, как она проявилась на самом деле, помимо его собственных интересов и склонностей, помимо также направлявшей его всегда на широкое и основательное изучение первоисточников и лучших пособий своей науки обязанности академического преподавателя вообще, весьма большое значение имели разные внешние обстоятельства, стоявшие главным образом также в связи с его положением как преподавателя. В этом случае находит полное применение характеристика, данная некогда им себе самому, что в его натуре заложено стремление «плыть по течению», делая всегда выдвигаемое тем или другим моментом дело.⁴⁰⁴ И он всегда со всем вниманием и тщательностью выполнял и всякие обычные в академическом быту повинности, и разные выпадавшие на его долю экстраординарные поручения. Но нельзя не признать, что служа поводом к появлению разных печатных трудов его и записок ученого характера, в своей массе эти внешние обстоятельства немало препятствовали вполне свободному проявлению этой деятельности.

Особенно часто приходилось ему выступать в роли рецензента ученых сочинений, также оппонента при публичной защите их авторами для соискания ученых степеней. Обязанности рецензента вызывали его собственно на критическую работу. Но наряду с оценкой чужого труда В. В. Болотов имел обыкновение давать и опыт собственного решения вопросов, трактуемых в этом труде или вообще возбуждаемых его предметом. Отсюда эти рецензии имеют и весьма высокую положительную научную ценность (подобно таким же работам уважаемых им западных ученых де Лагарда и Гутшмида). Особенно в последние годы его деятельности составление отзывов даже о кандидатских сочинениях служило для него поводом высказывать ценные научные замечания о предмете сочинения, или даже, в одном случае, дать целое исследование (упомянутое выше — о Грузинской церкви). Тем более это видно, когда ему приходилось давать отзывы о магистерских сочинениях или выступать оппонентом на магистерских коллоквиумах. Отзывы же его о докторских диссертациях, или о сочинениях, представлявшихся на соискание премий, иногда разрастались в целые книги с рядом новых выводов (отзывы о сочинениях Η. Н. Глу-боковского, А. И. Садова).

Списки тем, какие вообще предлагаемы были В. В. Болотовым для кандидатских сочинений, имеются, начиная с 1884 г. по год его смерти.⁴⁰⁵ В 1884/1885 г. ему писано было курсовое сочинение 1) X. Дробо-товым на тему: «Римское образованное общество по письмам бл. Ие-ронима».⁴⁰⁶ В 1885/1886 — 2) Е. П. Аквилоновым на тему: «Восточная агиология как источник для точной и местной церковной истории» (Acta Sanctorum болландистов, январь и февраль. Т. I‑V). Задача для автора поставлялась в том, чтобы из обширного издания болландистов извлечь, с одной стороны, материал для воспроизведения церковной жизни за I‑V1II вв. в тех «уголках древнего христианского мира», которые древними церковными историками оставляются в стороне, с другой — отметить все встречающиеся точные даты за указанное время и для истории христианских центров. «Если работа, начатая г-ном Аквилоновым, — писал в своем отзыве В. В. Болотов, — найдет для себя продолжателей, то в общем составится такой сборник, с которым — по его важности для всякого исследователя, имеющего дело с Acta Sanctorum, — можно будет сопоставить лишь очень немного научных работ по церковной истории и литературе».⁴⁰⁷ В 1886/1887 г. та же тема в формулировке: «Восточная агиология (Acta Sanctorum) как источник для точной и местной истории Церкви I‑VIII вв.» предложена была для дальнейших месяцев Acta с распределением по 4 тома на каждого пишущего. Теперь В. В. Болотов составил для работ этого рода, чтобы сложный труд над Acta Sanctorum разных исполнителей удерживал единство типа, особую нормальную программу (сохранившуюся в его бумагах) с указанием, на какие стороны агиографических памятников следовало обратить особое внимание, и с длинным радом примерных вопросов (379). Руководясь этой программой, писали в этом году на указанную тему сочинения: 3) М. Серебреницкий — месяц март;⁴⁰⁸4) М. Пользинский — апрель;⁴⁰⁹ 5) И. Лебедев — май 1–18. Т. I‑IV;⁴¹⁰ 6) Ф. Макарьев — май 19–31;⁴¹¹ 7) Г. Сокальский — июнь. Т. I‑V;⁴¹² 8) Г. Полянский — июль 1–24. Т. I‑V;⁴¹³ 9) П. Ливенцев — август 1 –24.⁴¹⁴ Нужно заметить, что, привлекая академических слушателей к разработке агиографических памятников, сам В. В. Болотов имел особый интерес к агиологии; об этом может свидетельствовать, между прочим, и находящийся в библиотеке его экземпляр труда архимандрита (потом архиеп. Владимирского) Сергия «Восточная агиология» (1-е изд., 1875), высоко им ценившегося, испещренный его сиглами и заметками.⁴¹⁵ В том же 1886/1887 г. писал В. В. Болотову сочинение 10) В. Самуилов: «Семьдесят лет истории арианства на латинском Западе (360–430)».⁴¹⁶ В 1887/1888 г. В. В. Болотов давал отзыв о сочинении 11) С. Сергиевского, перешедшего в Петербургскую Духовную академию из Московской, на тему, взятую в Московской Духовной академии: «История Эдесской церкви».⁴¹⁷ В 1888/1889 г. писали ему кандидатские сочинения 12) М. И. Орлов: «Liber Pontificalis в исследованиях европейских ученых»⁴¹⁸ и 13) Я. Преображенский: «Век иконоборцев в византийской хронографии».⁴¹⁹ В 1894/1895 г. 15) X. Иоаннов (Папаиоанну): «Жизнь и творения Геннадия II Схолария, патриарха Константинопольского»;⁴²⁰ 16) П. И. Лепорский: «История викариатства фессалоникийского до присоединения его к Константинопольскому патриархату»;⁴²¹ 17) Я. Б. Малицкий: «Падение язычества в Греко-Римской империи (по исследованиям современных европейских ученых)»;⁴²²18) X. Пападопуло: «Церковный и общественный быт в конце IV и начале V в. по творениям св. Златоуста».⁴²³ В 1896/1897 г. — 19) А. П. Дьяконов: «История патриархата Антиохийского в VI в.»⁴²⁴ и 20) Г. Гамре-келов: «Древнейшая история Церкви в Грузии (от IV в. до прибытия сирийских святых)».⁴²⁵В1897/1898 г. 21) Я. Л. Шеханин: «Христианство в оазисах» (сочинение не было представлено). В 1898/1899 г. 22) Л. Ре-моров: «Святоотеческая полемика против македониан».⁴²⁶ Из писавших В. В. Болотову сочинения кандидатов оставлены были при Академии в качестве стипендиатов и занимались под его руководством М. И. Орлов в 1889/1890 г.⁴²⁷ и Я. В. Малицкий в 1895/1896 г.;⁴²⁸ П. И. Лепорский был оставлен в 1895/1896 г. при кафедре догматического богословия.

Из названных кандидатских диссертаций переработано было в магистерскую прежде всего сочинение 1) В. Η. Самуилова с заглавием: «История арианства на латинском Западе (353–430)». СПб., 1890. Отзыв о нем представлен был в Совет к 22 сентября 1889 г.,⁴²⁹ этот коллоквиум происходил 8 октября 1890 г.⁴³⁰ Этот коллоквиум вызвал его на составление этюда о Либерии и Сирмийских соборах (в «Христианском Чтении» за 1891 г.), оставшегося неоконченным. Затем — сочинение 2) Μ. И. Орлова, получившее заглавие: «Liber Pontificalis как источник для истории римского папства и полемики против него». СПб., 1899. Отзыв представлен к 27 января 1899 г.,⁴³¹ коллоквиум был 15 марта.⁴³²Сочинение 3) П. И. Лепорского, написанное под руководством В. В. Болотова, представлено на соискание магистерской степени под заглавием: «История Фессалоникийского экзархата до времени присоединения его к Константинопольскому патриархату». СПб., 1901, уже после смерти Василия Васильевича и защищено 7 июня 1901 г. 4) Н. В. Малицким написано было вновь под руководством В. В. Болотова магистерское сочинение: «Борьба Галльской церкви против пап за независимость. Опыт церковно-исторического исследования из эпохи IV‑VI вв.». М., 1903, и защищено 10 июня 1903 г.⁴³³Близкое участие В. В. Болотов принимал иногда своими руководственными указаниями при составлении сочинений, писанных и на взятые у других профессоров темы. Можно указать в этом отношении прежде всего на сочинение А. П. Рождественского: «Откровение Даниилу о семидесяти седминах». СПб., 1896, в котором В. В. Болотову принадлежит «Приложение II» (С. 271–274) по вопросу о том, как думал св. Ипполит Римский о продолжительности служения Христа; в «Христианском Чтении». 1896. Т. II. С. 143–145, им напечатано примечание о коптских переводах «откровения» в дополнение к его же переводу с коптского, помещенному в этом сочинении; это же сочинение вызвало его на составление этюда «Валтасар и Дарий Мидянин» в «Христианском Чтении». 1896. Т. II. С. 279–341. То же нужно сказать о сочинении И. Е. Евсеева: «Книга пророка Исаии в древнеславянском переводе». СПб., 1897.

Официальным оппонентом, кроме упомянутых выше коллоквиумов: 1)В. Н. Самуилова и 2) М. И. Орлова, В. В. Болотов был еще при защите магистерских диссертаций: 3) И. С. Пальмова: «Вопрос о чаше в гуситском движении». СПб., 1881, 10 июня 1881 г.; 4) А. И. Садова: «Виссарион Никейский. Его деятельность на Ферраро-Флорентийском соборе, богословские сочинения и значение в истории гуманизма». СПб., 1883,23 октября 1883 г.; 5) В. Дмитриевского: «Александрийская школа. Очерк из истории духовного просвещения от I до начала V в. по P. X.». Казань, 1884; 6) И. А. Орлова: «Труды св. Максима Исповедника по раскрытию догматического учениях о двух волях во Христе». СПб., 1888, 9 июня 1888 г. (рассмотрение поручено было вместе с A. J1. Катанским 13 июня 1887 г., согласие с отзывом A. JI. Катанского заявлено 18 марта 1888 г.);⁴³⁴7) Т. А. Налимова: «Вопрос о папской власти на Констанцском соборе». СПб, 1890, 4 ноября 1890 г.;⁴³⁵ 8) / 7. С. Соколова: «Церковная реформа императора Иосифа II». Саратов, 1892, 16 ноября 1893 г. (вместо И. Е. Троицкого за его болезнью);⁴³⁶ 9) А. И. Бриллиантова: «Влияние восточного богословия на западное в произведениях Иоанна Скота Эригены». СПб., 1898, 17 мая 1898 г. (также вместо И. Е. Троицкого).⁴³⁷В 1887 г. 28 августа В. В. Болотову было поручено вместе с Н. И. Барсовым рассмотреть представленное на соискание степени магистра богословия сочинение А. И. Приселкова: «Обозрение посланий св. Климента, еп. Римского. Вып. I. Обозрение Первого послания». СПб., 1887; 19 ноября им заявлено было согласие с отзывом Н. И. Барсова,⁴³⁸ но предположенный коллоквиум не состоялся вследствие болезни и затем смерти магистранта. В 1894 г. 14 октября ему поручено было дать отзыв о сочинении А. П. Попова: «Латинская Иерусалимская патриархия эпохи крестоносцев»; отзыв представлен был к 1 января 1895 г.,⁴³⁹ сочине-, ние появилось в свет уже в 1903 г. и было защищено 9 марта этого года.

Оппонентом на докторских диспутах (по уставу 1869 г.) В. В. Болотов выступал при защите сочинений: 1) проф. Н. А. Скабалановича: «Византийское государство и Церковь в XI в.». СПб., 1884,9 мая 1884 г.; 2) проф. Ф. Г. Елеонского: «История израильского народа в Египте от поселения в земле Гесем до египетских казней». СПб., 1884, 28 мая 1884 г. (для рассмотрения этой диссертации он назначен был в комиссию Советом 23 апреля вместе с В. Г. Рождественским, И. С. Якимовым и И. Г. Троицким). В 1889 г. он давал отзывы о представленных на соискание степени доктора церковной истории трудах 3) проф. Н. И. Барсова Затем ему принадлежит отзыв о докторском сочинении 4) проф. Н. В. Покровского·. «Евангелие в памятниках иконографии, преимущественно византийской и русской». СПб., 1892, читанный в заседании Совета 7 мая,⁴⁴⁰ и обширный отзыв о сочинении 5) проф. А. И. Садова: «Древнехристианский церковный писатель Лактанций». СПб., 1895, читанный в заседаниях Совета 14 и 18 декабря.⁴⁴¹ В 1899 г. 29 сентября им представлена была в Совет записка о богословских ученых трудах 6) проф. прот. С. А. Соллертинского, как вполне достаточных, вместе с его педагогическо-дидактическими трудами (о которых тогда же писал отзыв В. С. Серебреников) для присуждения автору степени доктора богословия.⁴⁴² В 1900 г. 5 марта (за месяц до смерти) им представлен был отзыв о сочинении 7) прот. А. А. Бронзова: «Преп. Макарий Египетский. Его жизнь, творения и нравственное мировоззрение. Т. I. Жизнь и творения преп. Макария Египетского». СПб., 1899.⁴⁴³

Ученая степень доктора церковной истории дана была В. В. Болотову Советом Академии в 1896 г. помимо соискания с его стороны и представления им особого сочинения с этой целью. Уже после его смерти, из оставшихся после него бумаг и из письма его к И. Е. Троицкому, найденного в бумагах последнего, сделалось известно, что у него с самых первых лет его академической службы собраны были материалы для докторской диссертации и требовалось для него самое незначительное время, чтобы обработать их и представить в виде книги, и только внешние обстоятельства заставили его отложить это намерение.

Еще в конце 1880 или начале 1881 г. он сделал открытие, что автор сборника документов, относящихся к истории несторианских споров 430–435 гг., которому Балюз дал заглавие Synodicon adversus tragoediam Irenaei (иначе Synodicon Lupi, по имени первого его издателя Вольфа в латинской его передаче), есть римский диакон Рустик, племянник папы Вигилия, что этот сборник есть лишь часть более обширного сделанного Рустиком собрания деяний III и IV Вселенских соборов; тогда же он наметил Рустика с его произведениями «в продолжатели своего Ориге-на», в качестве темы для докторской диссертации. Некоторые обстоятельства (болезнь его матери в 1882 г., необходимость ближайшего освоения с самой темой и обстоятельного обоснования выдвигаемых тезисов, написание этюдов «Из церковной истории Египта» для приобретения литературной известности, причем для этого потребовалось знание коптского языка) замедлили работу. Но уже в конце 1885 — начале 1886 г. он, по его словам, «предоставил бы на соискание степени доктора богословия сочинение: Рустик, диакон Римской церкви, и его сочинения [или: литературные труды], и, вероятно, защитил бы его публично», если бы не помешало «нашествие ныне действующей мглы» в виде устава 1884 г., желающего «научного бесплодия» и сопровождавшегося «веянием, неблагоприятным для научных стремлений и докто-рантов», лично же ему, как думал В. В. Болотов, угрожавшего даже перспективой оставления Академии (ввиду особой комбинации по этому Густаву исторических предметов). В Синодике он нашел неизвестное « ученым до тех пор письмо Нестория; опасение криков: «Зачем извлекают на свет писания еретиков? Зачем занимаются изучением еретиков?», заставило его отложить мысль о докторстве вообще, так как «с обретением Нестория при нынешних порядках «присуждения» значило бы ломить на верное fiasco». Собранный материал остался в необработанном виде; по словам самого В. В. Болотова, потребовалось бы ему несколько месяцев, чтобы «из тетрадок, полосок и карточек составить готовую для печати книгу», которая, вероятно, была бы меньше «Оригена».

Краткое обоснование главных тезисов с пояснениями относительно материалов он оставил в двух найденных в его бумагах записках (одна, конца 1883 — начала 1884 г., адресована, в случае смерти автора, М. О. Кояловичу, декану церковно-исторического отделения, другая написана не раньше 1890 г.).⁴⁴⁴ К мысли довести свою работу до конца он возвращался потом в 1896 г., когда поднят был вопрос об удостоении его степени доктора церковной истории за другие труды. Он предполагал ответить для выражения признательности за полученный уже помимо соискания докторский диплом изданием этого сочинения с соответствующим посвящением, поступив в этом случае «на европейский лад». И. Е. Троицкий, в письме к которому (полученном 13 апреля 1896 г.) он изложил свои намерения и вместе соображения о вызывающих опасения сторонах своей темы и просил его совета, отклонил его от намерения связать так или иначе издание задуманного труда с получением докторской степени, советуя в то же время приступить немедленно к работе независимо от этого.⁴⁴⁵

В действительности, докторская степень, как вполне верно замечает П. Н. Жукович, не могла ничего прибавить к ученой славе В. В. Болотова. «И без этой степени он давно уже был и для Академии, и для всех ученых кругов, — как бы прирожденный доктор! Но сама докторская степень как бы принижалась тем, что ее не имел Василий Васильевич».⁴⁴⁶Уже в 1890 г. вышедшие до этого времени его ученые труды получили частью должную оценку в отзыве И. Е. Троицкого, которому поручено было Советом Академии 22 сентября 1889 г. рассмотреть этюды В. В. Болотова «Несколько страниц из церковной истории Эфиопии», предложенные самим И. Е. Троицким на соискание академической премии митр. Макария. В отзыве эти этюды, с присоединением к ним вышедших ранее этюдов «Из церковной истории Египта» (1884) и «Описания, двух эфиопских рукописей, пожертвованных в библиотеку Санкт-Петербургской Духовной академии преосв. Анатолием, еп. Балтским», признаются «удовлетворяющими самым притязательным научным требованиям»; автору присуждена была Советом 7 февраля полная премия.⁴⁴⁷ Через несколько времени после того, в 1894 г., ученые заслуги ·, В. В. Болотова, высоко ценимые и вне Академии, доставили ему звание члена-корреспондента Императорской Академии наук. Инициатива в этом случае принадлежала проф. В. Г. Васильевскому; отзыв опять написан был И. Е. Троицким.⁴⁴⁸

В 1896 г., после феноменального не только по объему, но более всего по своим внутренним качествам отзыва В. В. Болотова о сочинении А. И. Садова, И. Е. Троицкий вошел 21 мая в Совет с запиской (от 7 мая), в которой предлагал, «ввиду многочисленных и капитальных трудов В. В. Болотова в области церковной истории возвести его на степень доктора этой науки и ходатайствовать перед Св. Синодом об утверждении его в этой степени», полагая, что этим он выражает «общее мнение и желание всех членов Академического Совета». В записке характеризовалась ученая деятельность В. В. Болотова, начиная с его магистерского сочинения, которое само, по трудности темы и мастерской ее разработке, вполне может быть признаваемо докторской диссертацией и «теперь занимает одно из самых почетных мест между докторскими диссертациями и предшествовавшими, и последовавшими за ней», и продолжая дальнейшими трудами, свидетельствующими о постоянном расширении занятий как в области избранной им науки, так, в видах расширения научного горизонта, и в других науках, и определяющими для него «совершенно самостоятельное и равноправное положение среди ученых специалистов нашего времени, пользующихся всеобщей известностью и заслуженным авторитетом в науке».⁴⁴⁹ Совет единогласно присоединился к этому предложению. 15 июля последовало утверждение его в степени доктора Синодом. 13 сентября он был затем избран Советом в звание ординарного профессора и утвержден в нем 19 октября (экстраординарным профессором он был с 24 октября 1884 г.). Свое отношение как к избранию своему на кафедру, так и к разного рода ученым промоциям, сам В. В. Болотов выразил в упоминавшемся уже письме к А. П. Флоренскому.⁴⁵⁰

В 1899 г., по выходе в отставку И. Е. Троицкого, он приглашаем был занять кафедру церковной истории и в Университете; уверенный тогда уже в близости смерти, он отказался от этого предложения.⁴⁵¹

При своей напряженной учебной и ученой деятельности, В. В. Болотов принимал самое живое участие вообще в делах внутренней жизни Академии. В первое время службы, до 1884 г., при действии устава 1869 г., будучи членом церковно-исторического отделения, он работал под руководством старших профессоров; он брал на себя обычно даже переписку разных докладов и отзывов. Потом ему постоянно приходилось участвовать в разных комиссиях, назначаемых Советом, И вообще исполнять поручения, касавшиеся главным образом учебной стороны академического строя; выступал он временами и с собственными предложениями.⁴⁵²

Что касается обычных, связанных со званием преподавателя работ, то семестровые сочинения В. В. Болотов читал 8 раз (1884/1885,1885/ Л 886, 1887/1888, 1889/1890, 1891/1892, 1893/1894, 1895/1896, 1897/1898);⁴⁵³ приемные экзамены производил 10 раз (1881, 1885, 1887, 1890, 1893, 1894,1895, 1896, 1897,1899);⁴⁵⁴ в течение 5-и лет он состоял В комиссии по проверке счисления экзаменационных баллов.⁴⁵⁵

В 1884 г. он трудился при выработке учебного плана для студентов II и III курсов применительно к новому уставу. В том же году он участвовал в составлении правил о подаче студентами семестровых сочинений. 19 мая 1887 г. ему получено было вместе с М. О. Кояловичем и МИ. Ф. Нильским составление правил о приеме в студенты Академии и,0 переводных испытаниях; правила представлены были в Совет 14 апреля 1888 г.;⁴⁵⁶ впоследствии, по определению Совета от 13 декабря 1894 г., он состоял в комиссии по пересмотру этих правил; предложенные изменения правил были приняты Советом 23 марта 1895 г.⁴⁵⁷ В том же 1887 г. им составлено было расписание семестровых сочинений на время от 1887/1888 г. до 1893/1894 г. с равномерным распределением труда профессоров при их чтении (рассматривалось в заседании Совета 10 сентября). 26 ноября 1887 г. он назначен был в комиссию для ревизии библиотеки. В 1888 г. состоял в комиссии по выработке правил для распределения денежных наград за курсовые сочинения. В этом же году 21 декабря он вошел в Совет с прошением о предложении к обсуждению вопроса о литографировании лекций и конспектов. В своем проекте он высказывался вообще против литографирования лекций с профессорской цензурой и исправлениями, ввиду предполагаемой пользы для студентов от самостоятельного составления лекций и во избежание непроизводительной траты времени профессорами, допуская однако возможность наряду с этим издания авторизованных сокращенных компендиумов. Совет постановил тогда — прекратить с 1889/1890 г. литографирование студенческих записей.⁴⁵⁸ В 1889 г. он был членом комиссии для выяснения назначения пожертвованных в Академию капиталов и в частности так называемого юбилейного капитала. В 1891 г. ^сентября, при освобождении кафедры Св. Писания Нового Завета, он входил в Совет с запиской о временном незамещении ее и о командировании кандидата на нее к гёттингенскому профессору де Лагарду для изучения семитских языков в целях замещения затем этим кандидатом кафедры Св. Писания Ветхого Завета. Проект его, однако, не был осуществлен.⁴⁵⁹

В 1894 г. 7 июня он назначен был в комиссию по выработке мер против несвоевременной подачи студентами семестровых сочинений по выяснению оснований для распределения стипендий между студентами в начале каждого учебного года. Представление комиссии было принято Советом Академии 6 октября 1894 г. По первому вопросу были выработаны В. В. Болотовым и обстоятельно мотивированы в особой записке правила, до сих пор действующие в Петербургской Духовной академии. По вопросу о распределении казеннокоштных вакансий им также представлена обстоятельная записка о нецелесообразности существовавшего порядка удерживать эти вакансии за студентами в течение всех четырех лет академического курса на основании составленного лишь в первый раз после приемных экзаменов разрядного списка, и прежний порядок был затем отменен.⁴⁶⁰ В 1895 г. он был в комиссии, назначенной Советом Академии 30 января и представившей свой доклад 23 марта по вопросу об изменении § 106 Устава академий (о распределении вакансий ординарного профессора). В 1896 г. В. В. Болотов участвовал в комиссии, составленной по поручению высшего начальства для выяснения желательных изменений в строе академической жизни, без радикальных, однако, реформ в постановке учебного дела в Академии. В своей записке он проектировал в целях большей Плодотворности студенческих занятий ограничить срок писания каждого из трех семестровых сочинений одним лишь месяцем, прочее же время употребить на усвоение преподаваемых предметов, и проверку и знаний производить с оценкой баллом не только в конце года, но и в декабре — для пройденной части курсов; кандидатские сочинения писать на III курсе, на IV же, кроме слушания лекций, назначить студентам особые занятия по какому‑либо предмету под руководством профессора. Эти предложения, однако, не были осуществлены.⁴⁶¹ В 1898 г.

29 сентября была читана в Совете его докладная записка о приобретении в академическую библиотеку книг на древнесирийском языке и необходимых грамматических и лексических пособий в видах лучшего подготовления слушателей из природных сирийцев к делу перевода наших богослужебных чинов на новосирийский язык после присоединения урмийских несториан к Православию. По ходатайству Совета Синодом была тогда ассигнована на это дело особая сумма.⁴⁶² В 1899 г. В. В. Болотовым, состоявшим тогда в комиссии по ревизии академической библиотеки (по назначению Совета от 28 апреля 1898 г.) вместе с В. С. Серебрениковым, ввиду обнаружившегося дефицита и вообще недостаточности ассигнуемых на приобретение необходимых книг в академическую библиотеку, был составлен подробный проект положения о выписке для библиотеки книг; предложенные тогда правила и были приняты Советом в заседании 21 декабря и в окончательной редакции — 24 января 1900 г.⁴⁶³

Работая прежде всего в академической среде и для Академии, В. В. Болотов нередко был призываем к исполнению разных поручений ученого характера и высшей церковной властью и иногда светскими учреждениями. Особенно часто это бывало в последние годы его жизни и деятельности, когда окончательно утвердился за ним авторитет вообще всестороннего компетентного ученого и единственного и несравнимого специалиста в некоторых областях.

В 1884 г., в силу постановления Св. Синода 25 октября, ему пришлось пересматривать и приводить в соответствие с новым семинарским уставом существовавшую тогда программу для преподавания общей церковной истории в семинариях. В представленных им в 1885 г. замечаниях он высказался вообще за сокращения в принятом учебнике Е. Смирнова, ввиду перенесения древней истории по новому уставу из V класса в III и IV классы, что должно было сопровождаться большей тратой времени на заурядные разъяснения для менее зрелых воспитанников, ввиду введения особой науки — библейской истории, ввиду возможности повторения сведений по археологии в литургике, указывал также некоторые отдельные параграфы, требующие сокращения. Но с другой стороны, желательным признано расширение сведений о развитии папства, дополнения о Ватиканском соборе, о старокатоличестве, в случае присоединения к шести урокам еще седьмого — пополнение патристического отдела учебника.⁴⁶⁴В изданную затем Учебным Комитетом программу, составленную применительно к существовавшему уже учебнику Е. Смирнова, были введены намеченные В. В. Болотовым изменения (в частности, перестановка параграфов в изложении истории Церкви первых трех веков по учебнику Е. Смирнова прежнего издания), и в объяснительной к программе записке приняты более или менее во внимание высказанные им пожелания.

По поручению Учебного Комитета при Св. Синоде ему приходилось, давать отзывы о сочинениях, представленных на соискание премии митр. Макария, в 1885 г. — В. Кипарисова: «О свободе воли. Опыт исследования вопроса в области истории Церкви и государства с I по tlX в. Вып. I». М., 1883,⁴⁶⁵ в 1891 г. — Н. Н. Гяубоковского: «Бл. Феодорит, еп. Киррский. Его жизнь и литературная деятельность». I‑II. М., Ί890,⁴⁶⁶ в 1898 г. —А. А. Спасского: «Историческая судьба сочинений Аполлинария Лаодикийского с кратким предварительным очерком его жизни». Сергиев Посад, 1895.⁴⁶⁷

В 1895 г. ему передана была для рассмотрения присланная в Акаде-» мню петербургским духовным цензурным Комитетом книга на арабском Языке: «Тэфсиру Анаджиль» (Толкование Евангелий) и дан им краткий отзыв о ней.⁴⁶⁸В 1898 г., по поручению Св. Синода он давал отзыв об изданной в Оксфорде брошюре: «Св. Писание на языках вселенной».⁴⁶⁹ В Архиве Синода найдена была, без всяких сопутствующих и разъясняющих происхождение документа бумаг, записка его об епархиальном управлении в древней Церкви.⁴⁷⁰

Особенно важное значение имела деятельность В. В. Болотова в 1890-х гг., по назначению Св. Синода, в качестве члена и делопроизводителя старокатолической комиссии, затем по делу о присоединении несто-риан и, наконец, по вопросу о реформе календаря. В учрежденной по указу Синода 15 декабря 1892 г. комиссии под председательством архиеп. Финляндского Антония для выяснения условий и требований, какие могли бы быть положены в основу переговоров о соединении старокатоли-ков с Православной Церковью, В. В. Болотову принадлежала главная доля работы. Им составлены и даже собственноручно переписаны все журналы заседаний комиссии в 1893 г. (8, 15, 22, 29 января, 23 февраля, 2, 9, 15 марта, 6,13,20,27 апреля, 1 июня). Ему принадлежат обширные справки и заключения по вопросу о Filioque на заседании 22 января.⁴⁷¹ Из 11-й приложений к журналам им написаны трактаты: «Несколько примеров отношения древней Церкви к хиротониям канонически незаконным (к вопросу о том, допустимо ли различие между понятиями «канонический» и «недействительный»)» (прилож. 2 к журн. 15 марта);⁴⁷² «К вопросу об опресноках» (прилож. 10 к журн. 20 и 27 апреля);⁴⁷³ «Спор об опресноках» (прилож. 11 кжурн. 27 апреля).⁴⁷⁴ Им же составлен был проект доклада комиссии Синоду, принятый в последнем заседании комиссии.⁴⁷⁵ Что касается напечатанных в 1898 г. в немецком переводе в Internationale Theologische Zeitschrift «Тезисов о Filioque» с предварительными замечаниями, то они написаны были им как членом субкомиссии, избранной на заседании 29 января для составления проекта изложения православного учения об исхождении Св. Духа, в которой были еще архиеп. Антоний и А. Л. Катанский, и в журналы комиссии не вошли. При возобновлении заседаний комиссии в 1897 г. (4 и 8 августа) для составления ответа на мнение старокатолической Роттердамской комиссии от 10 августа 1896 г. В. В. Болотов не присутствовал.

В 1898 г. он принимал близкое участие в деле присоединения к Православной Церкви сиро-халдейских несториан в Урмийской епархии. Движение этих восточных христиан к воссоединению с Православной Церковью, начавшееся еще в 1859 г. и возобновившееся потом в 1883 г., но•находившее препятствия в разных соображениях некоторых представителей русской власти, теперь встречено было с большим сочувствием. Грузино-имеретинская синодальная Контора в рапорте Св. Синоду 28 февраля 1898 г., сообщая о результатах миссии священников Синнадского и Алаверанова к несторианам в Персию, высказывалась за немедленное принятие сирохалдеев и именно — «третьим чином», через отречение от ереси (согласно с мнением экзарха Павла в 1883 г. и некоторых других), а не через миропомазание (как полагал в 1862 г. митрополит Филарет, ссылаясь на видоизмененное в действительности в позднейшее время 95-е правило Трулльского собора, и за ним в 1891 г. экзарх Палладий)., В. В. Болотов в своей записке также решительно высказался в этом I смысле. «Сорок лет, — писал он, — представители этой народности толкутся в дверь Православия, и этот многолетний искус показывает,что они не недостойны того, чтобы она им отверзлась». «Что будет по сих?» — спрашивает он далее, коснувшись догматической, канонической (со ссылкой на обстоятельное исследование преосв. Сергия) и «литургической стороны дела и указав на опасность, угрожающую от инославных миссий. «Не в последний ли раз айсоры толкут в дверь Православной Церкви? И отсрочив воссоединение этого народа еще раз, не отлагаем ли мы это дело уже навсегда?»⁴⁷⁶

Во всем этом деле В. В. Болотов был главным руководителем и деятелем. «Ему пришлось быть, — говорит Б. А. Тураев, — и переводчиком, и экспертом, и ученым секретарем, и даже литургистом и регентом певческого хора. Через его руки прошли все официальные сиро-халдейские документы и исповедание веры преосв. Ионы Супурганского; им составлены обширные доклады в Св. Синод, не без его влияния составлен ad hoc и самый чин присоединения; он давал указания для пения псалма на сирийском языке во время торжества, наконец, его редакции подвергался перевод на сирийский язык некоторых русских брошюр духовного содержания, предназначенных для раздачи этих первых переводов с русского на сирийский». Устные разъяснения, какие Василий Васильевич давал вообще по этому делу в Синоде, остались, к сожалению, незаписанными. Кроме указанной записки в упомянутом выше деле Синодского архива имеется письмо его к митр. Палладию о предполагаемом способе принятия обращающихся и разного рода замечания по этому вопросу с историческими справками. Он же редактировал и вел корректуру исповедания веры на славянском языке, переводил составленные им для чиноприема вопросы и ответы и исправлял вместе с В. К. Саблером проект «деяния» Синода 24 марта. Торжественное присоединение к Православной Церкви Ионы, епископа Супурганского, с другими 4 духовными лицами состоялось 25 марта.

В 1899 г. В. В. Болотов назначен был Синодом представителем от духовного ведомства в комиссию по реформе календаря в России, образованную под председательством проф. С. П. Глазенапа при Русском Астрономическом обществе по постановлению общего собрания Общества 18 февраля этого года. Из 8-и заседаний комиссии (2,17,31 мая, 20 сентября, 1, 22 ноября, 13 декабря и 21 февраля 1900 г.) он не присутствовал лишь на первом и последнем. Кроме устных разъяснений во время заседаний им представлены были три письменных доклада, напечатанные в «Приложениях» к Постановлениям и Журналам Комиссии (17 мая — о годе Рождества Христова, 31 мая — о времени празднования Пасхи, 1 ноября — о первом дне года). Впечатление, какое произвел он там своей ученостью при своем всестороннем знании вопроса, не исключая астрономическо-математических его оснований, живо изобразил один из участников комиссии, дотоле совсем его не знавший и впервые услышавший его, когда ему пришлось говорить на первом же собрании (17 мая), на котором он присутствовал, о годе Рождества Христова. «Посыпались, как из рога изобилия, цитаты, цифры, даты, сравнения, сопоставления. Блестящая лекция-импровизация продолжалась с неослабным интересом. Точно огромный известный словарь Ларусса раскрылся и заговорил человеческим голосом. Слушатели были ошеломлены. Едва верилось, что человеческая память в состоянии сохранить такую массу учености и выложить ее при первом требовании, с кристаллической ясностью».⁴⁷⁷

Краткий отчет о своем участии в работах комиссии до 20 сентября включительно (когда дальнейшие заседания были отложены на некоторое время вследствие болезни председателя комиссии) и о своем отношении к вопросу сам Василий Васильевич оставил в небольшой записке, представленной К. П. Победоносцеву. Так как, по его словам, он не был, не по собственной вине, на первом заседании комиссии, то; ему пришлось заявить только «академический протест против признания нормой тропического (а не аномалистического) года», как это было [доделано комиссией. «Чтение пункта о грегорианском календаре обнаружило всю разноцветность состава комиссии. Немногие, правда, заживляли, что в научных работах их ведомств грегорианский стиль уже I принят фактически; но многие полагали, что занятия комиссии будут бесцельны, если не идет речь о введении грегорианского календаря в России; потому что более удачной реформы юлианского стиля выдумать и невозможно. Юлианистом из непримиримых оказываюсь пока только я. Во всяком случае, pars Д. И. Менделеева требует и решений только научных и их поверки хотя приблизительно похожей на ту, какая принята в Главной Палате мер и весов». Далее он сообщает свой ответ о возможном отношении Св. Синода к перемене стиля и говорит о своих докладах на заседаниях 17 и 31 мая и о справке по вопросу о византийских проектах исправления пасхалии (не календаря) на заседании 20 сентября. Относясь почти с отвращением к грегорианской реформе как не имеющей для себя «не только оправдания, но даже извинения» и совершенно ненаучной, В. В. Болотов заявлял со своей стороны, что «если полагают, что и Россия должна отказаться от юлианского стиля», то, как предлагал это в комиссии Д. И. Менделеев, «поправку Медлера должно предпочесть грегорианской, как более точную» (период в 128 лет вместо 100-летнего грегорианского). Но сам он в то же время решительно стоял за сохранение пока прежнего юлианского счисления и в этом разошелся с прочими членами комиссии, признавшими в своем постановлении реформу календаря в указанном направлении желательной. Об этом он заявил в особом кратком мнении, поданном уже после последнего заседания (бывшего 21 февраля 1900 г.), когда мотивировка его оказывалась уже ненужной.

С некоторой подробностью свой принципиальный взгляд на дело с церковной точки зрения ему пришлось выразить в то же время, когда он назначен был в другую комиссию, учрежденную еще 29 ноября 1899 г. для решения того же вопроса — о введении в России нового стиля — при Академии наук под председательством президента Академии великого князя Константина Константиновича. Им написана была по этому случаю записка, предложенная товарищем обер-прокурора Св. Синода В. К. Саблером 8 марта 1900 г. Синоду. В записке выясняется, что «Св. Правительствующий Синод имеет много оснований — не желать, чтобы юлианский календарь в России был заменен каким‑либо «исправленным»». Введение грегорианского календаря нежелательно потому, что этот календарь — «детище папства, т. е. силы, всегда враждебной Православию», и католическая пропаганда воспользуется его принятием в своих целях (между тем «не следует подписываться под тем мнением, что современные отношения папства к Православию так деликатны, что старое полемическое отношение к Ватикану есть уже смешной анахронизм»). Но и введение какого‑либо другого календаря — «исправленного» — с точки зрения Синода тоже нежелательно, потому что возложило бы на Синод новые ненужные по существу заботы (составление новой пасхалии — невозможное на строго научных принципах, между тем как возражения против принятой александрийской пасхалии на деле несерьезны, опасность большего отдаления от инославных Церквей Восто-; ка вместо желательного привлечения их к Православию, опасность смуты в темных слоях православного русского населения, практические затруднения при сношениях с другими Церквами по этому вопросу). «Отсюда следует: а) во-первых, самое лучшее quieta поп movere; б) во-вторых, если «исправленный» календарь будет введен в России, то Св. Синод определит свое отношение к нему только по указаниям опыта, а [до времени удержит в церковном употреблении юлианский календарь». Синод 9 марта на этих основаниях признал со своей стороны введение ι нового стиля неблаговременным, о чем постановлено было сообщить ΐ председателю комиссии.⁴⁷⁸

Можно упомянуть еще о не имевшем строго официального характера приглашении В. В. Болотова в 1898 г. 19 ноября архиеп. Финляндским Антонием к содействию комиссии по переводу богослужебных книг на финский язык в одном затруднительном случае, чем положе-; но было начало дальнейшим сношениям между В. В. Болотовым и членом комиссии священником (ныне протоиереем) С. Окуловым. Поэтому поводу написаны им две записки с учеными замечаниями, посланные в комиссию через высокопреосв. Антония, и два письма о. С. Окулову (28 декабря 1898 г. и 18 апреля 1899 г.); здесь он выступает в качестве, и богослова, и лингвиста, знакомого и с финским языком.⁴⁷⁹

Знаниями В. В. Болотова пользовалось не одно лишь церковное начальство. В 1895 г. ему пришлось давать отзыв о коптском служебнике, напечатанном в 1886–1887 гг., по-видимому, в старом Каире и переданном проживавшим в Каире коптом Михаилом Ханна русскому дипломатическому агенту для поднесения Государю Императору. Азиатский Департамент Министерства иностранных дел обратился с ним к бер-прокурору Св. Синода 14 января 1895 г., 19 числа он препровожден был для рассмотрения В. В. Болотову. Отзыв, по заметке в деле архива Канцелярии обер-прокурора Св. Синода, доложен был 29 июля. В 1896 г. к В. В. Болотову обращались за разными указаниями и инструкциями члены отправившейся 25 марта в Абиссинию экспедиции.⁴⁸⁰

Через год бывшие в Абиссинии медики возвратились кавалерами эфиопских орденов. Так как В. В. Болотов оказался единственным в то время в Петербурге знатоком ново-абиссинского (амхарского) языка, то Азиатский Департамент Министерства иностранных дел обратился к нему с поручением перевести писанные на этом языке грамоты на русский язык. Почти все документы «эфиопских кавалеров» прошли через его руки и перед самым отъездом его в этом году в Пернов ему пришлось, по его словам, рассмотреть 23 эфиопские грамоты.⁴⁸¹ Министерство иностранных дел за эту услугу ходатайствовало о награждении его чином действительного статского советника прежде выслуги лет.

Всецело преданный интересам науки и углубленный в свои разнообразные занятия, В. В. Болотов жил в Петербурге ученым отшельником, совсем не заботясь об удобствах жизни. В первые два года службы, до ноября 1881 г., его помещение (Перекупной переулок, д. Гулина № 6) представляло одну комнату с одним окном в пятом этаже. Вторая квартира (Невский просп. № 164) состояла из двух комнат и передней.⁴⁸² Лишь в 1897 г. он переместился, благодаря заботам близких к нему лиц, в более обширную и удобную в гигиеническом отношении квартиру в лаврском доме (Невский просп. № 182). Единственным богатством в его квартире была его библиотека, прекрасно подобранная им по интересовавшим его отраслям знания, после его смерти пожертвованная в собственность Петербургской Духовной академии наследником его, иркутским врачом А. Д. Болотовым, племянником Василия Васильевича по первому браку его отца (2593 названия в количестве 4095 томов и брошюр).⁴⁸³

От всяких почти визитов и гостьбы в Петербурге В. В. Болотов уклонялся; чуть ли не единственным исключением являлись «среды» у И. Е. Троицкого, на которых можно было видеть иногда и его в числе других немногочисленных избранных гостей. Обычный путь его был в Академию — на лекции или в академическую церковь. Но самому В. В. Болотову зато, по-видимому, довольно часто приходилось принимать разных лиц в качестве ученого консультанта, хотя он в подобных случаях, кажется, предпочитал вообще письменные сношения непосредственному обращению к нему. «Готовность помочь в научной области, — замечает Б. А. Тураев в некрологе В. В., — встречал со стороны покойного всякий, работавший в общей или смежной с ним специальности. И надо сказать, с ним не особенно в этом отношении церемонились. Его любезностью и отзывчивостью на все, касающееся науки и Церкви, прямо злоупотребляли. И это было тем тяжелее для покойного, что он обладал недюжинными знаниями в разносторонних областях и по некоторым был первым, а то и единственным авторитетом; к нему обращались и богословы, и историки, и филологи, и туристы и даже популяризаторы. И каждого он принимал, с каждым беседовал, каждому отвечал на запросы не краткой справкой, а длинными письмами, заключавшими в себе нередко целые исследования».⁴⁸⁴ Постоянную переписку вел он со своей матерью до конца ее жизни.⁴⁸⁵ К регулярной более или менее переписке его относятся также ответные письма его, иногда весьма обширные, на поздравления с днем ангела и новым годом некоторым товарищам и друзьям.

На летние вакации В. В. Болотов, когда был профессором, почти каждый год отправлялся на родину в с. Кравотынь, к своей матери. Подробности о его образе жизни здесь сообщает в своем очерке М. В. Рубцов⁴⁸⁶ на основании рассказов посещавшего его товарища М. А. Рязанцева и затем местного священника Η. М. Верзина (с 1892 г.). Ветхий домик его матери с 4 небольшими окошками заключал пространство всего в 9 х 8 кв. аршин, с более чем скромным убранством, которое всегда оставалось одно и то же. Время его и здесь проходило главным образом в научных занятиях с книгами, привезенными из Петербурга, в содействии матери в ее хлопотах по хозяйству (он сам ставил самовар, даже готовил обед, в 1898 г. ему приходилось также ухаживать за больной матерью), частью в прогулках и беседах с каким‑либо гостем. Сам охотно принимая к себе, он, однако, по словам Η. М. Верзина, очень часто бывавшего у него, решительно при этом отказывался зайти в чужой дом; лишь в последний год (1898), который ему пришлось проводить в Кравотыни, он стал даже без зова и довольно часто заходить в дом священника. В августе месяце, перед отправлением в Петербург на службу (как и в более ранние годы — перед отправлением в школы, где он учился), Василий Васильевич имел обыкновение совершать со своей матерью паломничество пешком в близлежащую пустынь преп. Нила Столобен-ского для поклонения мощам угодника; здесь после богослужения заходил к настоятелю архимандриту Арсению (1871–1898) и до вечера проводил время в беседе с ним.

В последние годы жизни уже внешний вид В. В. Болотова ясно указывал на крайне расстроенное состояние его здоровья, как следствие чрезвычайных вольных и невольных трудов его и негигиенического образа жизни, несмотря на природную крепость его организма. Постоянно сидячий образ жизни имел для него результатом с давних пор отказ желудка служить и сопровождавшиеся резко выраженной анемией гемороидальные страдания. Со временем у него развилось хроническое воспаление почек (нефрит), осложненное болезнью печени и отчасти сердца. Эта болезнь, получив острый характер, быстро и неожиданно для всех и свела его в могилу, хотя сам он (как это видно из писем, приводимых у М. В. Рубцова) уже ранее сознавал свое положение, не переставая, однако, до последних дней работать по-прежнему и исполнять все возлагаемые на него поручения.

В первый, по-видимому, раз ему пришлось обратиться за серьезной медицинской помощью (к гофмедику Байкову) в 1896 г., когда у него появилась опухоль на ноге, — от привычки, как потом объяснил он сам, держать на левой ноге во время писания цитируемые книги, иногда до 15 фунтов; лето в этом году, ввиду необходимости лечения, он провел в Петербурге.⁴⁸⁷ В следующем 1897 г. в одном письме показателем того, что его здоровье сравнительно с другими ему подобными «обстоит довольно сносно», он готов считать тот факт, что он «остается еще на земной поверхности», — «тогда как судя по тому, что всякими требованиями гигиены я пренебрегал столько времени — я с полным основанием мог бы отправиться ad patres». «Мой организм представляет дырявое решето, если не руину. Желудок изменяет предательски. Ревматизм и haemorroides. Последние накликали на меня острую, резко выраженную анемию. Моя физиономия, поэтому, не из цветущих. Труповидна в достаточной степени…».⁴⁸⁸От приглашения в этом году сделать поездку в Англию, приняв участие в путешествии архиеп. Финляндского Антония, отправлявшегося туда на юбилейное торжество королевы Виктории, он решительно отказался. Летом этого года он был в Пернове, Лифляндской губернии, где пользовался теплыми грязевыми ваннами.⁴⁸⁹

Болезнь матери Василия Васильевича в течение всего 1898 г. и смерть ее в 1899 г. 27 мая и соединенные с этим беспокойство и хлопоты должны были более или менее неблагоприятно отразиться и на его здоровье. В то именно время ему, между тем, приходилось принимать участие в деле воссоединения несториан (1898) и выступать в комиссии по реформе календаря (1899). Во время зимы 1899 г. он не раз был болен и чувствовал себя по временам так плохо, что, по его словам, в Великом Посту не раз, уходя в пятницу из аудитории, ставил себе вопрос, не в последний ли раз он был в Академии.⁴⁹⁰ На приглашение занять кафедру в Университете он отвечал В. И. Ламанскому, что он «серьезно собирается еще в XIX в. умереть и остаться верным сыном XIX столетия».⁴⁹¹

Когда он, «по настоянию многих», обратился к доктору (профессору Сиротинину), последний (22 июня), к его удивлению, не назвал его болезнь очень серьезной; прописанное ему лечение (эмсские воды) заставило его и в этом году остаться на лето в Петербурге.⁴⁹² На приглашение друзей приехать к ним на каникулы в следующем году, он отвечал в пессимистическом тоне, что их речь о «будущем годе» заставляет его «почти улыбаться». В письме 5 января 1900 г. он подтверждал, что его «здоровье очень неважное — ревматизм не любит давать ни отдыха, ни сроку».⁴⁹³ Он продолжал однако и теперь исполнять все обычные обязанности по академической службе.

20 марта 1900 г. В. В. Болотов должен был явиться на собрание Совета д ля дополнительных разъяснений к своему отзыву о сочинении А. А. Брон-зова, читанному в заседании 16 марта, но уже не был в состоянии сделать это. Последние дни и минуты его жизни с подробностью описаны близким участником всех забот о нем за это время, его другом проф. И. С. Пальмовым.⁴⁹⁴Начиная приблизительно с 18 марта, он чувствовал себя весьма слабым и 22-го окончательно слег в постель. Но и теперь он продолжал читать и просматривать недавно полученные им издания по церковной истории Египта и другие книги. 23 числа больного посетил митр. Антоний. В этот день, по совету друзей, он переселился в больницу Крестовоз-движенской общины, где он, при особом внимании председателя совета общины, В. К. Саблера, был окружен самым заботливым уходом. После некоторого улучшения в течение первых трех дней, 27 числа у него обнаружились изнурительные эпилептические припадки. Созван был консилиум врачей, но бороться долго с принявшей острое течение болезнью было уже невозможно. В больнице Василия Васильевича посещали митрополит, В. К. Саблер, ректор Академии и многие сослуживцы и знакомые. 4 апреля он опять почувствовал некоторое улучшение. Но на другой же день (в среду на Страстной неделе) получена была весть о его тяжелом положении, заставившая поспешить к его одру некоторых его сослуживцев. После приобщения св. Тайн и отходной молитвы он снова оживился, и затем, то ослабевая, то опять приходя в сознание, много говорил отдельными словами и отрывочными фразами («Как прекрасны предсмертные минуты!», «Иду ко кресту», «Христос идет», «Богидет», слова на каких‑то восточных языках). За четверть часа до смерти он перестал говорить и стал как бы засыпать слагая руки на груди. В начале восьмого часа после полудни, между 7 — 7 ч. 10 мин., он скончался, в присутствии священника А. П. Васильева, прочитавшего снова отходную молитву, И. С. Паль-мова и дежурного врача и сестер общины.

Погребение В. В. Болотова совершено было с особой торжественностью 8 апреля, в Великую субботу.⁴⁹⁵ Перенесенное в четверг в многолюдной процессии из часовни Крестовоздвиженской общины в Академию тело его находилось до субботы в актовом зале; в субботу перед литургией гроб перенесен был в академическую церковь. Литургию и отпевание совершал ректор Академии, преосв. Борис, с академическим духовенством, в присутствии всей академической семьи и многочисленных посторонних почитателей покойного. В ряде речей друзья и ученики почившего в ярких чертах обрисовали с разных сторон светлый, возбуждающий восторг и удивление образ его и излили наполнявшее их чувство тяжкой тоски о понесенной неизмеримой утрате. Преосв. Борисом речь была сказана еще 6 апреля, при встрече гроба в актовом зале. Вынос его из зала в храм сопровождался речью инспектора Академии, архим. Сергия (ныне архиеп. Финляндского). Проф. Т. А. Налимов в слове во время литургии, сказанном вместо запричастного стиха, характеризовал умершего как «самого могучего, самого ревностного труженика» академической среды, невольно возбуждавшего чувство притрепетного изумления мощью своего духа», с творческим умом соединявшего высоконравственный характер и чистоту сердца, и выяснял смысл совпадения дня покоя Христа днем погребения новопреставленного, жившего всегда по заветам Христовым и стремившегося к единению со Христом. Перед отпеванием речь; сказана была проф. Е. П. Аквилоновым. Далее следовали в разные моменты речи: профессорского стипендиата А. В. Карташова, студента IV курса В. Успенского, доцента М. И. Орлова, студента II курса А. Лаврова, помощника инспектора Тверской Духовной семинарии, товарища Василия Васильевича по школе, М. В. Рубцова, смотрителя Московского Заиконоспасского Духовного училища И. Е. Евсеева, студента II курса А. Судакова, студента I курса В. Потапова (в академическом вестибюле, перед выносом на кладбище). Последнее слово сказал над разверстой могилой с опущенным уже в нее гробом проф. И. С. Пальмов, обращаясь к своему другу с прощальным приветом и напоминая присутствующим об оставленном им всею жизнью завете — внутреннего глубокого сочетания веры и знания. В телеграмме, посланной В. К. Саблером на имя митроп. Антония и прочитанной перед отправлением, сообщалось о выражении Высочайшего соболезнования Академии со стороны Государя Императора по поводу ее утраты. Получены были и другие телеграммы от разных лиц и учреждений (К. П. Победоносцева, В. К. Саблера, епископа Арсения — ректора Московской Духовной академии — от имени Академии, особо — от группы профессоров этой Академии, от Харьковского университета — от ректора ее А. С. Будиловича, от ректора Казанской Духовной академии еп. Антония). На гроб возложены были венки от товарищей-сослуживцев («Дорогому, незабвенному, славному профессору»), от студентов старших и младших курсов («Незабвенному», «Любимейшему») и от товарища Василия Васильевича по Академии и друга, проф. Киевской Духовной академии В. В. Завитневича.

Погребен В. В. Болотов на Никольском кладбище Александро-Нев-ской Лавры. Через год и 4 месяца возле него (в одну линию с ним) положен был его учитель, И. Е. Троицкий (t 2 августа 1901 г.). В 1903 г. над могилами их воздвигнут был общий памятник, в ознаменование их близости по духу и личных отношений, соединявших их при жизни. На двух сторонах памятника, кроме изображений святых, имена которых они носили при жизни (преп. Иоанна Ветхопещерника и св. Василия Великого), помещена одна и та же надпись: «Блажени алчущии и жаждущии правды». Открытие памятника (19 апреля) сопровождалось речами доцента А. И. Бриллиантова, ректора Академии еп. Сергия (ныне архиеп. Финляндского) и студента IV курса В. Потапова.⁴⁹⁶

Студентами Академии сразу после смерти В. В. Болотова, для сохранения о нем памяти, помещен был портрет его в той аудитории, где он обычно читал в последнее время свои лекции. Возникшее тогда же в среде его друзей и почитателей желание увековечить его образ устройством бюста (для чего тогда сделана была с лица умершего маска), в настоящее время, когда материальные средства для этого оказались достаточными, постановлением Совета 28 января 1910 г. решено привести в исполнение; заказанный академику скульптуры М. А. Чижову бюст из мрамора предположено поставить в актовом зале Академии.

Десятилетняя годовщина со дня кончины Василия Васильевича ознаменована была совершением 4 апреля (воскресенье) заупокойной литургии в академическом храме и литии на могиле Василия Васильевича, где произнесены затем речи студентом III курса А. Акимовым и совершавшим богослужение архиепископом Варшавским Николаем. Вечером 5 апреля, в день и час смерти Василия Васильевича, отслужена в академическом храме панихида и потом открыто торжественное собрание в память Василия Васильевича в актовом зале, устроенное Советом Академии. Речи произнесены были проф. И. С. Пальмовым, А. И. Бриллиантовым, И. Е. Евсеевым и Б. А. Тураевым.⁴⁹⁷

Самим В. В. Болотовым, как было уже выше замечено,⁴⁹⁸ составлен был список его статей и заметок, напечатанных в «Церковном Вестни-же» и «Христианском Чтении» от 1880 до 1893 г., с разного рода замечаниями по их поводу; этот список издан в «Христианском Чтении». 1907. Т. I. С. 250–263, и отдельно. В «Венке на могилу проф. В. В. Болотова» в «Церковном Вестнике». 1900. № 16. С. 498–500, и отдельно, С. 22–26, напечатан перечень всех вообще его статей, помещенных в академических журналах, составленный проф. А. П. Рождественским независимо от списка самого В. В. Болотова по данным редакции того и другого журнала, но вполне почти совпадающий для указанного времени с этим списком; извлечение из него помещено у М. В. Рубцова в биографическом очерке, с. 64–65. Обзор трудов по истории восточных Церквей дан проф. Б. А. Тураевым в некрологе, напечатанном в «Журнале Министерства Народного Просвещения». 1900. Октябрь. Вполне точная в частностях классификация всех трудов В. В. Болотова по их содержанию едва ли возможна.    I) К переводным трудам принадлежат:    1) Перевод с примечаниями сочинения доктора Овербека «Бесспорные преимущества Православной кафолической Церкви перед всеми другими христианскими исповеданиями» (A plan view of the claims of the orthodox catholic church as opposed to all other Christian denominations. By J. J. Overbeck. D. D., из журнала, издававшегося Овербеком, The orthodox catholic review за 1881 г.)//Христианское Чтение. 1882. Т. I. № 5–6. С. 776–798; Т. И. № 7–8. С. 176–207; № 9–10. С. 385–413; 1883. Т. I. № 1–2. С. 56–114; № 3–4. С. 407–445. Были и отдельные оттиски перевода (180 стр.).    2) Сокращенный перевод статьи проф. Р. Ф. Грау из «Beweis des Glaubens». 1881. «Тайна еврейского вопроса»//Церковный Вестник. 1884. № 49. С. 5–7; № 50. С. 7–8; № 51–52. С. 9–12; 1885, № 2. С. 29–30; № 3. С. 51–52; № 4. С. 74–75.    II) За одной частью написанного им сам В. В. Болотов не признает научного значения, замечая, что, однако, и все это написанное им, вероятно, «не будет хуже того, что обычно появляется в свет в русской журналистике».⁴⁹⁹ Сюда он прежде всего относит все, помещенное некогда:    а) В «Церковном Вестнике» под сиглой «Б-л-ъ» и в одном случае «Р».    1) «Журнальное Обозрение» (русские богословские журналы) за 1880. № 2 (С. 6–9), № 27 (С. 6–9), № 33–34 (С. 5–7) и 1881. № 3 (С. 11–13), № б (С. 15–16).    2) Еще о «Справочном и объяснительном словаре к Новому Завету» г. Гильтебрандта. 1884. № 6 (С. 4–7), № 7 (С. 5–7).    3) Библиографическая заметка о книге В. И. Ламанского «Secrets d«etat de Venise». Documents, extraits, notices et etudes servant a eclaircir les rapports de la seignerie avec les grecs, les slaves et la Porte ottomane a la fin du XV et au XVI siecle, par Vladimir Lamansky. St. — Petersbourg». 1884. № 29. C. 6–9.    4) «Несколько слов о новом издании греческого текста перевода LXX» (P. de Lagarde. Librorum Veteris Testamenti canonicorum pars prior graece. Gottingen, 1883). 1884. № 41. C. 6–8.    5) Библиографическая заметка о книге проф. А. П. Лебедева «Эпоха; гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире при Константине Великом». 1885. № 13. С. 223–224 (с сиглой Р.).⁵⁰⁰    6) К этому же разряду В. В. Болотов относит из напечатанного в «Христианском Чтении»:    1) «Троякое понимание учения Оригена о Св. Троице» (Речь перед публичной защитой магистерской диссертации). 1880. Т. I. № 1–2. С. 68–76.    2) «Немецкая богословская литература. (Библиографические замет-; ки)». (Рефераты о 15-и книгах: Гольстена, Липсиуса, Гельцера, Бригера, Буркгардта, Францисса, Бахмана, Гергенрётера, Шмида, Ландерера, Бюлера, Михелиса, Лаурина, Зома и Дикгофа). 1881. Т. II. № 9–10. С. 514–574.⁵⁰¹

1.3. «К истории внешнего состояния Константинопольской церкви под игом турецким». 1882. Т. I. № 1–2. С. 138–172; Т. И. № 9–10. С. 353–384.

1.4. «Иностранная богословская литература. (Библиографические заметки)». (О 12-и книгах: Кейма, Лангена, Ленера, Шегга, Функа, Дрэзе-ке, Рисселя; Копаллика, Гуйлью, Грегоровиуса, Марра [Marrast], Гавэ). 1882. И. № 11–12. С. 796–835;⁵⁰² 1883. Т. I. № 5–6. С. 778–817.⁵⁰³

   III) Оригинальные труды с серьезным, по его собственной оценке, научным знанием относятся частью    А) специально к истории восточных негреческих Церквей. Таковы прежде всего его:    а) этюды из церковной истории Египта.    1) «Рассказы Диоскора о Халкидонском соборе». (Перевод с коптского «Похвального слова Макарию, епископу города Ткоу» и «Примечания. Церковно-исторические очерки и наброски»)//Христианское Чтение. 1884. Т. И. № 11–12. С. 581–625; 1885. Т. I. № 1–2. С. 9–94; то же в сборнике «Сердечный привет» в память пятидесятилетия служения митр. Исидора в архиерейском сане. СПб., 1884. С. 169–299. В отдельных оттисках: выпуск первый (131 стр.).    b) «Житие блаженного Афу, епископа Пемджеского». С экскурсом «А. Ignatiana у коптов» в конце («Примечания. Церковно-исторические очерки и наброски»); другой набросок Б, который должен был содержать очерк истории города Пемдже (Оксиринха), не появлялся//Христианское Чтение. 1886. Т. I. № 3–4. С. 334–377. В отдельных оттисках:: выпуск второй (С. 133–177). — Общее заглавие для первого и второго; выпусков: «Из церковной истории Египта. По Revue egyptologique, pube sous la direction de H. Brugsch, F. Chabas, Eug. Reviollout. 1880. P. 187-; 189; 1881. P. 21–25; 1883. P. 17–25,27–33». [«Ревилью и его издания»].    c) «Архимандрит тавеннисиотов Виктор при дворе константинопольском в 431 г. (По The Church Quarterly Review. 1891. October)»//Христианское Чтение. 1892. Т. I. № 1–2, 63–89; № 5–6. С. 335–361. Appendix: «Параволаны ли?» (Орфографический вопрос). 1892. Т. И. С. 18–37. В отдельных оттисках: выпуск третий (С. 181–255).⁵⁰⁴    d) «День и год мученической кончины св. евангелиста Марка»//Христианское Чтение. 1893. Т. II. № 11–12, С. 122–174. С. 405–434.

В отдельных оттисках: выпуск четвертый (С. 209–434).; 5) «Βρεβίον Мелития Ликопольского, как источник для исторической [географии Египта». Напечатано в 1909 г. по найденной в бумагах В. В. Болотова рукописи в «Византийском Временнике» за 1908г. Т. XV, 1. I С. 2–31 (а не 1907. Т. XIV, как помечено на отдельных оттисках). Ι 6) К истории же Египта (эпоха завоевания арабами) должно было, I по-видимому, относиться в целом исследование, часть которого сохра-I нилась без общего заглавия в бумагах В. В. Болотова и издана в 1908 г. под общим названием «К истории императора Ираклия» в «Византий-; ском Временнике» за 1907 г. Т. XIV, 1 (1908). С. 68–124 (в отдельном оттиске 57 стр.). Кроме экскурса «Кто был «аль-мукаукис»? Что значит слово «аль-мукаукис»?» (С. 68–73 ­­ С. 1–6, заглавие принадлежит самому В. В. Болотову), здесь дается разъяснение некоторых вопросов из хронологии царствования Ираклия (С. 74–98 ­­ С. 7–31), затем ведется речь о судьбе патр. Кира (мукаукис) (С. 98–106 ­­ С. 31–39) и о данных «Хроники» Иоанна Никиуского для истории административного строя Египта в эпоху арабского завоевания (С. 106–124 ­­ С. 39–57). Сюда же относится «Экскурс о географии Египта» (заглавие принадлежит редакции), напечатанной в «Византийском Временнике» за 1908 г. Т. XV, 1. С. 32–48 (в отд. оттиске вместе с «Βρεβίον»).    7) Отзыв о сочинении проф. А. А. Бронзова: «Преп. Макарий Египетский. Его жизнь, творения и нравственное мировоззрение. Т. I. Жизнь и творения преп. Макария Египетского. СПб., 1899″//Журн. Совета Академии. 1899/1900. С. 200–207.    б) К истории Эфиопии и эфиопской церковной письменности относится прежде всего:    1) «Описание двух эфиопских рукописей, пожертвованных в библиотеку Санкт-Петербургской Духовной академии преосвященным Анатолием, епископом Балтским (ныне Острогожским)» // Христианское Чтение. 1887. Т. II. № 7–8. С. 137–160.

Затем 2) и 3) этюды «Несколько страниц из церковной истории Эфиопии». «I. К вопросу о соединении абиссин с Православной Церковью». (Речь, читанная на годичном акте Академии 16 февраля 1888 г.)//Христианское Чтение. 1888. Т. I. № 3–4. С. 450–469. «II. Богословские споры в Эфиопской церкви». 1888. Т. II. № 7–8. С. 30–62; № 11–12. С. 775–832. В отдельных оттисках оба этюда вместе с указанным общим заглавием (111 стр.); первый также в брошюре: «Годичный акт в Санкт-Петербург-ской Духовной академии в 1888 г. (16 февраля). СПб., 1888». С. 33–52.⁵⁰⁵    4) «Описание четвертой эфиопской рукописи библиотеки Санкт-Петербургской Духовной академии (Cod. Aethiop. Sablerianus Membra‑nac. 4)» [Акад. библ. № II/39]. СПб., 1900 (40 стр.; извлечено из «Протоколов [­ Журналов] Совета Академии» за 1895/1896 г.).    5) «Часослов Эфиопской церкви. Издал и перевел на основании нескольких рукописей Б. Тураев. СПб., 1897. (Библиографическая заметка)» // Христианское Чтение. 1898. Т. I. № 2. С. 189–198.    в) Сирийской церкви и ее литературы касаются:

Описание сирско-каршунской рукописи — монофизитского служебника (№ 3702 библ. митр. Исид.). В «Алфавитном указателе книг и рукописей, поступивших в библиотеку Санкт-Петербургской Духовной академии в 1893 г.». СПб., 1894. С. 95–99.

Описание сирской рукописи, пожертвованной в библиотеку Академии К. В. Харламповичем. (Акад. библ. № БIII/1) // Христианское Чтение. 1900. Т. I. № 4. С. 676–679.

«Из истории церкви Сиро-Персидской». Глава I. Супурган. Значение этого имени//Христианское Чтение. 1899. Т. I. № 1. С. 95–112 (отд. отт. ­­ С. 1–18). Экскурс А. Sephakan‑Waspurakan. (Из исторической географии Армении). 1899.1. № 1. С. 112–121 (С. 18–27). Экскурс Б. Древнейшие митрополии в церкви Персидской. 1899. Т. I. № 2. С. 323-,. 349 (С. 28–54). Экскурс В. Смутное время в истории Сиро-Персидской церкви. 1899. Т. I. № 3. С. 535–547 (С. 55–67). Глава II. Список ι католикосов Селевкие-ктисифонских. 1899. Т. I. № 4. С. 789–804; № 5. С. 1004–1031; № 6. С. 1182–1204 (С. 67–134). Экскурс Г. Что знает ί о начале христианства в Персии история? 1900. Т. I. № 1. С. 65–99; № 3. С. 428–439 (С. 137–171,100–111). Πάρεργον. Из эпохи споров о Пасхе в конце II в. № 3. С. 439–454 (С. 111–126). Экскурс Д. Календарь 1 персов. 1901. Т. I. № 3. С. 439–462; № 4. С. 499–515 (С. 127–167).

Экскурс Е. Церковный год сирохалдеев. 1901. Т. I. № 6. С. 937–948 (j С. 169–180). Corrigenda.№6. С.949–965(С. 181–197). -Экскурсы; Д и Ε и Corrigenda напечатаны по смерти автора. В отдельном оттиске 197 † 72 ­­ 269 стр., так как после с. 171 (С. 99 в Хр. Чт.) страницы вместо 172 стоит по недосмотру во второй раз 100, и этот счет идет до последней 197 страницы оттиска. — В этих исследованиях из истории Сиро-Персидской церкви, как видно уже из оглавления, В. В. Болотов касался и истории Армении.

г) Специально армянской письменности касается сделанный для проф. Н. К. Никольского перевод жития свв. Бориса и Глеба из армянского айсмавурка, с примечаниями. Напечатан (с армянским текстом) у проф. В. Н. Бенешевича: «Армянский пролог о свв. Борисе и Глебе», в Известиях Отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук. 1909. Т. XIV. Кн. 1. С. 201–236, на с. 216–236, и в отдельном оттиске.

д) Относительно церковной истории Грузии В. В. Болотов высказывался, как было уже упомянуто, в отзыве о кандидатском сочинении студента Г. Гамрекелова «Древнейшая история Церкви в Грузии (от IV в. до прибытия сирийских святых)», в Журналах Совета Санкт-Петербургской Духовной академии за 1896/1897 г. С. 253–271. Главное содержание перепечатано в «Журналах и протоколах заседаний высочайше утвержденного Предсоборного Присутствия». Т. III. СПб., 1907. Журналы заседаний II Отдела. С. 214–221 (Приложение к «Церковным Ведомостям». 1907. № 7).⁵⁰⁶

Б) Из произведений, посвященных истории греко-латинского христианства и развивавшегося в среде его богословия (с неизбежными, однако, в некоторых случаях экскурсами в историю восточных Церквей) прежде всего должна быть названа его магистерская диссертация: «Учение Оригена о Св. Троице». СПб., 1879 (ср. также упомянутую выше речь при ее защите, II б 1).

Отзыв об удостоенном Учебным Комитетом при Св. Синоде премии преосв. митрополита Макария в 1886 г. сочинении В. Кипарисова: «О свободе совести. Опыт исследования вопроса в области истории Церкви и государства с I по IX в.». Вып. I. М., 1883//Христианское Чтение. 1886. Т. И. С. 365–301.

«Либерий, епископ Римский, и Сирмийские соборы. (Четверть часа магистерского коллоквиума 8 октября 1890 г., дополненная и разъясненная.)» (По поводу коллоквиума В. Н. Самуилова при защите сочинения «История арианства на латинском Западе») // Христианское Чтение. 1891. Т. I. № 3–4. С. 304–315; № 5–6. С. 434–459; Т. II. № 7–8. С. 61–79; № 9–10. С. 266–282; № 11–12. С. 386–394. Экскурсы: «Сардика или Сердика?» (Орфографический вопрос). Т. I. № 5–6. С. 511–517; «Реабилитация четырех документов 343 г.». Т. II.

№ 7–8. С. 79–109. — В отдельном оттиске: выпуск первый (главы 1-Х. СПб., 1903 (119 стр.); второй выпуск не появлялся.

4) Отзыв об удостоенном Св. Синодом полной премии митрополита Макария в 1892 г. сочинении Η. Н. Глубоковского «Блаж. Феодорит, епископ Киррский. Его жизнь и литературная деятельность». Т. 1-Й. М., 1890//Христианское Чтение. 1892. Т. И. № 7–8. С. 58–62, 63–124, 125–164. Отдельный оттиск с заглавием: «Theodoretiana. I. Отзыв… И. Addenda‑Corrigenda [к сочинению]. III. Addendis Superaddenda». СПб., 1892 (164 стр.).

5) «Михайлов день. Почему собор св. архистратига Михаила совершается 8 ноября? (Эортологический этюд)»//Христианское Чтение. 1892. Т. II. № 11–12. С. 593–644. В отдельном оттиске 56 стр.

«Следы древних месяцесловов поместных Церквей» // Христианское Чтение. 1893. Т. I. № 1–2. С. 177–210. В отдельных оттисках: «Следы древних месяцесловов поместных Церквей. Appendix к этюду «Михайлов день»» (С. 57–94).

Отзыв о представленном на соискание степени доктора церковной истории сочинении А. И. Садова «Древнехристианский церковный писатель Лактанций». СПб., 1895. В Журналах Совета Академии 1895/1896. С. 97–202, и отдельно, СПб., 1900 (106 стр.).

Заметка о книге: «Каноны важнейших древнецерковных соборов вместе с апостольскими правилами, изд. проф. Фр. JIayxepma (Die Kanones der wichtigsten altkirchlichen Concilien nebst den Apostolischen Kanones, herausgeg. von Lie. Dr. Fr. Lauchert. Fr. i. В.; Leipzig, 1896)» // Христианское Чтение. 1896. Т. II. № 7–8. С. 178–195 (и отдельно).

9) Отзыв о представленном в 1897 г. на соискание премии митр. Макария сочинении А. А. Спасского «Историческая судьба сочинений Аполлинария Лаодикийского с кратким предварительным очерком его жизни». Сергиев Посад, 1895//Христианское Чтение. Т. II.;№8–9. С. 1253–1275; № 10. С. 1400–1420.⁵⁰⁷

10) «Thesen iiber das «Filioque»»//Internationale Theologische Zeit-; schrift. 1898. H. 24. S. 681–712, иотдельно. Немецкий перевод (Α. Α. Киреева при участии протопр. И. JI. Янышева) составленных В. В. Болотовым, как членом старокатолической комиссии, тезисов о Filioque с введением к ним и особо написанным для печати предисловием.

«Трактаты Геласия I» (заметка по поводу коллоквиума М. И. Орлова 15 марта 1899 г.) / /Христианское Чтение. 1899. Т. I. № 4. С. 812– 817, и отдельно.    «Гонение на христиан при Нероне»//Христианское Чтение. 1903. Т. I. № 1. С. 56–75 (в рукописи Василия Васильевича озаглавлено: «Гонение при Нероне»),    «К вопросу об Acta Martyrum Scilitanorum»//Христианское Чтение. 1903. Т. I. № 6. С. 882–894; Т. И. № 7. С. 60–76. Обе эти статьи, изданные по оставшимся после В. В. Болотова в его бумагах рукописям, имеются также в особом оттиске (50 стр.).

Под общим заглавием «Письмо и две записки о неоконченной работе о Рустике» изданы относящиеся к предмету его предполагавшейся докторской диссертации о диаконе Рустике письмо И. Е. Троицкому от 1896 г. и записки, одна написанная в конце 1883 или начале 1884, другая после 1890 г.//Христианское Чтение. 1907. Т. 1. № 3. С. 380–381. Часть второй записки была напечатана в французском переводе в некрологе В. В. Болотова в Internationale Theologische Zeit‑schrift ( Revue intern, de Theologie). № 31. 1900. S. 43 (ср. также Христианское Чтение. 1900. Т. II. № 8. С. 316–317). В отдельном оттиске эти документы соединены с упомянутым выше «Списком статей и заметок, напечатанных в «Церковном Вестнике» и «Христианском Чтении» от 1880 до 1893 г., с замечаниями ad instar retractationum»// Христианское Чтение. 1907. Т. I. № 2. С. 250–263 (26 стр.).

В «Прибавлениях к Церковным Ведомостям» за 1906 г. помещена записка В. В. Болотова по некоторым вопросам из истории церковной организации в древности, носящая в подлиннике лишь неопределенное заглавие «Очерк» и разделенная при напечатании на три статьи с особыми заглавиями: а) «Епархии в древней Церкви». № 3. С. 99–105 (С. 98–99 — предисловие редакции); β) «Хорепископы и периодевты». № 4. С. 149–154; γ) «Остатки древнего церковного сирийского чина поставления в церковные степени». № 10. С. 486–492.

В) Некоторые из статей и заметок В. В. Болотова разного содержания выходят за пределы указанных рубрик, касаясь, например, вопросов из области библейской истории и экзегетики, или по крайней мере с большим удобством могут быть выделены в особую группу, относясь к области вспомогательных для истории наук, филологии, хронологии, метрологии.

«Валтасар и Дарий Мидянин. Опыт решения экзегетической проблемы». С двумя приложениями·. Α. Antedatirungium Postdatirung? Спорный вопрос в вавилонской хронологии. Б. Имя «Астиаг»//Христианское Чтение. 1896. Т. II. № 9–10. С. 279–341 (и отдельно).

«Приложение II» к соч. А. П. Рождественского «Откровение. Даниилу о семидесяти седьминах». СПб., 1896, по вопросу о том, как подумал св. Ипполит Римский о продолжительности общественного служения Господа Иисуса Христа. С. 271–274.

3) Примечание относительно коптских переводов «Откровения о «седьминах…» (в дополнение к переводу с коптского в упомянутом со->? чинении) / /Христианское Чтение. 1896. Т. II. № 7–8. С. 143–145 (в отдельном оттиске сброшюровано вместе с заметкой о книге Лаухерта, ίΐΐΐ Б 8).    4) «Замены понятия «ίλεως в восточных языках. Письмо к свящ. ijjM. И. Орлову» (4 января 1897 г.)//Христианское Чтение. 1897. Т. I. №4. С. 633–641 (также отдельно, вместе со статьей М. И. Орлова Понятие милости. Богословско-филологический опыт разграничения ίέλεεΐν и ίλάσκεσθαι«).    5) Ученые заметки и письма проф. В. В. Болотова, относящиеся к •сношениям его с комиссией по переводу богослужебных книг на финский язык // Христианское Чтение. 1906. Т. I. № 3. С. 379–390; № 5. (Р. 671–696 (отд. оттиск 37 стр.).    6) Отзыв о богословских ученых трудах проф. прот. С. А. Соллер-ринского: «О мученической кончине св. Иоанна Предтечи» [в Христианском Чтении. 1886. Т. I], «Объяснение Мф. V:22; V, 38–42; VII, 1; 7к. VI, 37 у гр. Толстого» [в Христианском Чтении. 1887. Т. I]; «Пастырство Христа Спасителя». СПб., 1896//Журн. Совета Академии. 899/1900. С. 43–55 (и отд. оттиск).    7) В «Постановлениях» и «Журналах заседаний комиссии по вопросу о реформе календаря при Русском Астрономическом обществе»<3 мая 1899 — 21 февраля 1900) помещено, кроме устных разъяснений и справок по разным отдельным вопросам (С. 10, 11, 13–14, 14–15, 20, 21, 24, 25, 28–29; ср. особенно 17–19: против мнения, будто в Византии еще в XIV в. предпринимались попытки реформы календаря), а) особое мнение Василия Васильевича против отмены юлианского календаря, с. 33–34 (как приложение к журналу 8-го заседания комиссии). Затем в «Приложениях» к «Журналам заседаний комиссии» (с особым счетом страниц) напечатаны: β) сообщение по вопросу о годе Рождества Христова как начале эры (Прилож. И, к 2-му заседанию 17 мая, представляет письменное изложение того, что было сказано устно на этом заседании, написанное В. В. Болотовым по заявленному 22 ноября пожеланию Д. И. Менделеева), с. 7–18. γ) Сообщение по вопросу о начале (первом дне) года (Прилож. IV, к 5-му заседанию 1 ноября), с. 27–30. δ) Доклад по вопросу о времени празднования Пасхи (Прилож. V, к 3-му засед. 31 мая), с. 31–49.⁵⁰⁸

Заметки о метрологических терминах (καρλίον и τσόμενον) в приложении к очерку проф. И. С. Пальмова «Новые данные к истории Охридской архиепископии XVI, XVII и XVIII вв.» в «Славянском Обозрении». СПб., 1894. С. 232–235 (в отд. оттиске С. 38–41).

Под заглавием: «Заметки о селе Кравотыни» напечатана в Христианском Чтении. 1910. Т. I. С. 527–640, найденная в бумагах Василия Васильевича статья о его родном селе (географическое положение, орфография — Кравотынь или Кровотынь, клир села Кравотыни за прежнее время), написанная не раньше 1895 г.    IV) Лекции по истории древней Церкви. I. Введение в церковную историю. СПб., 1907. II. История Церкви в период до Константина Великого. СПб., 1910. Посмертное издание под редакцией проф. А. И. Бриллиантова (печаталось как приложение к Христианскому Чтению за 1907 и 1908–1910 гг.).    Из поименованных выше трудов по смерти В. В. Болотова напечатаны: III А а 5, 6, 7, III А б 4, часть IIIА в 3, III А г, III Б 9, 12,13, 14, 15, III В 5, 6, 9, IV. Ненапечатанными до сих пор остаются из разных записок, отзывов и трактатов:    1) Русский текст «Тезисов о Filioque» и рефераты, помещенные в приложениях к журналам старокатолической комиссии.⁵⁰⁹    2) Записки, находящиеся в деле о воссоединении несториан.⁵¹⁰    3) Записка в деле Св. Синода о реформе календаря (в архиве Св. Синода) и отчет Василия Васильевича об участии его в деятельности комиссии при Русском Астрономическом обществе по реформе календаря, представленный К. П. Победоносцеву (в бумагах К. П. Победоносцева в архиве Канцелярии обер-прокурора Св. Синода).⁵¹¹    4) Отзыв о брошюре «Св. Писание на языках вселенной».⁵¹²    5) Отзыв о коптском Евхологии, поднесенном государю императору коптом Михаилом Ханна.⁵¹³    6) Отзыв об ученых трудах проф. Н. И. Барсова, представленных на соискание степени доктора богословия («История первобытной христианской проповеди (до IV в.)». СПб., 1886).⁵¹⁴    7) Отзыв о сочинении проф. Н. В. Покровского «Евангелие в памятниках иконографии, преимущественно византийской и русской». СПб., 1892.⁵¹⁵    8) Трактат по метрологии или, может быть, часть не окончательно обработанного трактата, без особого заглавия (по поводу сочинения Епифания Кипрского Περί μέτρων και σταθμών) (в оставшихся после Василия Васильевича бумагах).

Не напечатаны большей частью и многочисленные (V) письма Василия Васильевича к разным лицам, иногда весьма обширные по объему и представляющие также целые ученые трактаты. Изданы из них лишь немногие. В «Тверск. Епарх. Ведом.». 1899. № 12. С. 327–328, помещено письмо прот. Г. П. Первухину, там же. 1900. № 11. С. 363–282, в некрологе В. В. Болотова, напечатано отдельными частями весьма важное по содержащимся в нем автобиографическим сведениям письмо свящ. А. П. Флоренскому, написанное из Пернова летом 1897 г. и помеченное 21 июля-3 августа. М. В. Рубцов в своем биографическом очерке пользуется, кроме этих писем, также письмами Василия Васильевича, адресованными к нему самому, письмами к матери, к М. А. Рязанцеву и приводит из них немало извлечений; у него же упоминается о переписке В. В. Болотова с прот. В. П. Успенским (t 28 декабря 1894 г.) по вопросам местной осташковской археологии.⁵¹⁶ Им же сообщено письмо, напечатанное в «Церк. Вестн.». 1901. № 33. С. 1069–1070 (со сравнительной характеристикой проф. И. Е. Троицкого и И. В. Чельцова). В «Христианском Чтении» были напечатаны письма М. И. Орлову (ср. выше, IIIВ 4), о. С. Окулову (III В 5) и Я. Е. Троицкому (IIIБ 14, имеется еще до 15-и писем). Ср. также у Уберского / /Христианское Чтение. 1903. Т. I. С. 839 (С. 19), И. А. Уберскому, С. 840–842 (С. 20–22),

A. П. Дьяконову, у прот. Η. Е. Дроздова//Санкт-Петербургский Духовный Вестник. 1901. № 15. С. 173, и «Прибавления к Церк. Ведомостям». 1910. № 14. С. 668–670 (два письма). В «Отчетах о заседаниях Импер. Общества Любителей древней письменности в 1897–1898 гг.» [СПб.], 1898. Приложение, С. 22, прим., помещено извлечение из письма Б. А. Тураеву от 26 ноября 1897 г. о календарной части описанной Б. А. Тураевым эфиопской рукописи № 4046 QCCX библиотеки Общества. В «Автобиографических записках» Саввы, архиеп. Тверского. Т. IX. С. 259–260 (Богословский Вестник. 1910. Март), напечатано письмо от 24 июня 1892 г. архиеп. Савве (по случаю посещения Саввой 28 мая села Кравотыни и разговора его с матерью Василия Васильевича).

Адресатами В. В. Болотова, кроме указанных лиц, между прочим, являются: митроп. Санкт-Петербургский Антоний (письма, например, по делам старокатолической комиссии, письмо об ареопагитских творениях), прот. П. Я. Белюстин, Я. Я. Глубоковский, И. Е. Евсеев,

B. 3. Завитневич (более или менее регулярная переписка), П. В. Кед-ринский (29 октября 1895 г., об отсутствии оснований сомневаться в историческом существовании св. Павла Исповедника, епископа Никейского, память которого празднуется 10 сентября), Η. М. Корку нов (о термине καθολική έκκλησία), проф. А. П. Лебедев, свящ. Д. А. Лебедев (весьма обширная переписка), И. С. Пальмов, И. В. Помяловский (4 письма: 13 и 30 октября, 15 ноября 1892 г., 9 декабря 1893 г. хранятся в Императорской Публичной библиотеке; письмо 15 ноября 1892 г. заключает подробные рассуждения по вопросу о русской транскрипции или точнее, по В. В. Болотову, транссонации иностранных слов), А. П. Рождественский, А. В. Розов, А. И. Садов, Н. И. Троицкий (о значении имени Варсонофий), Н. В. Шляков.

Из оставшихся в бумагах В. В. Болотова черновых набросков, частью из написанных уже набело, но не пошедших в дело отдельных листков, видно, что он писал письма и к западно-европейским ученым на немецком языке. Но всегда ли были эти письма отправляемы по адресу, неизвестно. По рассказу его самого, он предлагал некогда Вюстенфельду составленный им указатель к вышедшей части коптского синаксаря (Synaxarium der coptischen Christen, iibers. v. F. Wustenfeld. G5ttingen, 1879), но получил от него ответ, что воспользоваться этим указателем для печати не придется, так как издание по не зависящим от самого немецкого ученого причинам не будет продолжено. В бумагах его сохранилось начало письма его от 10/22 апреля 1885 г. к Land»у по поводу выраженного им в его Anecdota Syriaca. Т. IV (1876), мнения о диалекте в Fragmenta Syro‑Palaestina как языке потомков удалившихся в Пеллу христиан. По поводу появления второго издания Regesta pontificum romanorum (Т. I. 1885) под редакцией Wattenbach’a в обработке Loewenfeld’a, Kaltenbrunner’a и Ewald’a, он, как можно заключать по черновому наброску, обратился, или намеревался обратиться, вероятно, к Wattenbach’y с письмом, где указывал на необходимость приложения сравнительного указателя папских писем по старым изданиям и желательность напечатания его отдельной книжкой, и прилагал свой опыт подобного указателя для писем Льва Великого. В 1888 г. или вскоре после этого года, получив от французского ориенталиста Rene Basset некоторые его произведения, он послал ему свои эфиопские этюды, и вместе с тем написал для него (но неизвестно, отправил ли их, или нет) длинный ряд замечаний, составляющий целое обширное исследование, на немецком языке, по поводу изданной Basset эфиопской хроники в его книге Etudes sur íhistoire d’Ethiopie. Paris, 1882 (замечания приготовлены к печати Б. А. Тураевым). От другого французского ориенталиста Zotenberg»а он также получил его труды в предшествовавшем году. Было уже упомянуто о письме его проф. Schwartz у (в Ростоке) 23 марта 1891 г. Когда вышло издание Н. Gelzer’a Leontios» von Neapolis Leben des Heil. Johannes des Barmherzigen, Erzbischofs von Alexandrien. Fr. i. В.; Leipzig, 1893, с ученым комментарием издателя, он написал с целью послать Гельцеру ряд замечаний на его ценный труд. Переписку, касавшуюся не только лишь заказов на книги, вел он с лейп-цигским книгопродавцом и издателем Harrassowitz ом, своим поставщиком, исполняя иногда просьбы его о разных справках (например, о петербургском сирийском кодексе «Церковной истории» Евсевия д ля издания P. Bedjan’a).

Более или менее полная биография и характеристика В. В. Болотова возможна лишь на основании полного собрания его писем.

Памяти В. В. Болотова посвящен был после его смерти весь № I б «Церковного Вестника» за 1900 г. (С. 489–528), вышедший также отдельной брошюрой: «Венок на могилу в Бозе почившего ординарного профессора Санкт-Петербургской Духовной академии, доктора церковной истории, Василия Васильевича Болотова (1 января 1854 г. — 5 апреля 1900 г.)». СПб., 1900 (с портретом, 4 † 72 стр.). Здесь помещены: его некролог, написанный проф. П. Н. Жуковичем: «Памяти проф. В. В. Болотова» (С. 491–498 ­­ отд. изд. С. 9–21); «Перечень статей В. В. Болотова, помещенных в академических журналах» А. П. Рождественского (С. 498–500 — С. 22–26); «Последние дни и минуты жизни проф. В. В. Болотова» И. С. Пальмова (С. 501–503 ­­ С. 27–30); «Погребение проф. В. В. Болотова» П. Н. Жуковича (С. 503–505 ­­ С. 31–35); речи, перечисленные выше (С. 506–525 ­­ С. 36–71); телеграммы (С. 525 ­­ С. 1, 7–8); речь митр. Антония в академической церкви 11 апреля (С. 526–528 ­­ С. 3–6). Затем были напечатаны некрологи: Н. В. Малицкого во «Владимирских Епарх. Ведомостях». 1900. № 10; Б. М. Мелиоранского в «Визант. Временнике». 1900. Т. VII. Вып. 4. С. 614–620; анонима в «Тверских Епарх. Ведом.». 1900. № 11. С. 263–282; В. С. Соловьева в «Вестнике Европы». 1900. Июль. С. 416–418; Б. А. Тураева в «Журнале Министерства Народного Просвещения». 1900. Октябрь. С. 81–101. Ср. также воспоминания [А. В. Половцева] об участии В. В. Болотова в комиссии по реформе календаря в «Московских Ведомостях». 1900. 28 апреля. № 116: «Памяти проф. В. В. Болотова» (извлечения в «Тверских Епарх. Ведом». 1900. № 11. С. 276–278, и более сокращенно у Рубцова М. В. С. 69–70).

Обстоятельную биографию Василия Васильевича, составленную на основании личных воспоминаний и сообщенных другими сведений и на основании писем Василия Васильевича дал М. В. Рубцов: «Василий Васильевич Болотов. (Биографический очерк)». (С приложением двух портретов: Василия Васильевича и его матери и двух факсимиле). Издание Тверской Ученой Архивной Комиссии. Тверь, 1900. (III † 129 стр.). Содержание очерка: I. Родители Василия Васильевича, детство его и воспитание (С. 4–9). И. Осташковское Духовное училище (С. 9–16). III. Тверская Духовная семинария начала семидесятых готов (С. 16–48). IV. Василий Васильевич — студент Санкт-Петербургской Духовной академии (С. 48–55). V. Василий Васильевич — профессор и ученый (С. 56–74). VI. Василий Васильевич — в частной жизни (С. 75–96). VII. Болезнь Василия Васильевича, последние дни его жизни и кончина (С. 97–105). В конце очерка, в приложении, напечатано сочинение В. В. Болотова по церковной истории, написанное им в VI классе семинарии: «Аналогия истории распространения христианства в России с историей распространения христианства в Римской империи» (С. 106–128, ср.: С. 29, прим. 2). Особый интерес и значение очерк имеет в главах, посвященных времени детства Василия Васильевича и обучения его в Духовном училище и семинарии, также изображению его частной жизни (именно — в каникулярное время в Кравотыни), но содержит также много весьма важных документов и данных и д ля других периодов и сторон жизни и деятельности Василия Васильевича. О детстве Василия Васильевича на основании личных воспоминаний подробные сведения сообщает прот. П. Н. Белюстин: «Из воспоминаний о детстве покойного профессора В. В. Болотова» // Христианское Чтение. 1900. Т. II. № 8. С. 278–297. Некоторые данные о раннем детстве Василия Васильевича приводит Д. А. Лебедев: «Воспоминания о В. В. Болотове, профессоре Петербургской Духовной академии. Тверь, 1901 (Читано в заседании Тверской ученой архивной комиссии 21 февраля 1901 г.)» (8 страниц). Ср. также в статье Д. Н. Дубакина «Школьные ученические журналы» в «Прибавлениях к Церковным Ведомостям». 1909. № 31. С. 1425–1427. Воспоминания, между прочим, о времени студенчества Василия Васильевича в Петербургской Духовной академии содержатся в статье прот. Η. Е. Дроздова: «К годовщине смерти В. В. Болотова» в «Санкт-Петербургском Духовном Вестнике». 1901. № 15. С. 171–173. Ср. его же: «Памяти проф. В. В. Болотова» в «Прибавлениях к Церковным Ведомостям». 1910. № 14. С. 666–610.

О В. В. Болотове как ученом в особенности нужно отметить упомянутый выше некролог, написанный Б. А. Тураевым и дающий обозрение и оценку трудов Василия Васильевича в излюбленной им области — истории восточных Церквей. А. И. Бриллиантов: «К характеристике ученой деятельности проф. В. В. Болотова как церковного историка» в «Христианском Чтении». 1901. Т. I. № 4. С. 467–497 (с портретом, а также отдельно (33 стр.); ср. также речь при открытии памятника И. Е. Троицкому и В. В. Болотову в «Церковном Вестнике». 1903. № 14. С. 525–528. Об участии В. В. Болотова во внутренней жизни Академии подробно говорит И. А. Убер-ский: «Памяти проф. В. В. Болотова» в «Христианском Чтении». 1903. Т. I. № 6. С. 821–849; Т. II. № 7. С. 3–26; № 9. С. 265–27; № 10. С. 399–406 (с портретом), также отдельно (72 стр.) (с многими извлечениями из ненапечатанных документов академического архива). Слишком общим характером отличается брошюра свящ. Д. Якшича: «Взгляд профессора В. В. Болотова на старо-католицизм и римо-католицизм». СПб., 1903 (10 стр.). — По случаю десятилетней годовщины со дня смерти Василия Васильевича посвящены его памяти статьи — иеромонаха Анатолия: «Памяти профессора В. В. Болотова. (По поводу десятилетия со дня его смерти 5 апреля 1900 г.)» в «Трудах Киевской Духовной академии». 1910. Апрель. С. 556–576 (начало статьи), А. И. Архангельского: «В. В. Болотов. (К 10-летию со дня его смерти» в «Светоче» (приложение к журналу «Русский Паломник»). 1910. Кн. 4 (апрель). С. 386–390, и упомянутая выше прот. Η. Е. Дроздова в «Прибавлениях к Церковным Ведомостям». 1910. № 14.

Из статей о В. В. Болотове, помещенных в разных словарях, напечатанная еще при жизни Василия Васильевича статья В. С. Соловьева в издании С. Венгерова «Критико-биографический словарь русских писателей и ученых». Т. V. СПб., 1897. С. 122–130, посвящена, собственно, почти вся диссертации Василия Васильевича об Оригене и философской стороне учения Оригена о Св. Троице. Биографический очерк общего характера анонимного автора дан в «Православной богословской энциклопедии», изданной под редакцией проф. А. П. Лопухина. Т. II. СПб., 1901. С. 930–936. Анонимный также очерк (извлечения из некролога, написанного П. Н. Жуковичем) дается у Брокгауза-Эфрона в «Энциклопедическом словаре». Дополнит, том I. СПб., 1905. С. 294–295. [В «Русском биографическом словаре». СПб., 1908 (Бетанкур- Бякстер) нет биографии В. В. Болотова.]

О магистерской диссертации В. В. Болотова об учении Оригена о Св. Троице помещена была очень краткая, но притязательная и несправедливая в разных отношениях библиографическая заметка К. К. [Арсень-ева, по В. С. Соловьеву. Указ. соч. С. 122] в «Вестнике Европы». 1880. Т. II. № 3. С. 338–339. О первом выпуске посмертного издания лекций: проф. И. А. Бродович в «Трудах Киевской Духовной академии». 1908. Т. I. № 1. С. 139–142; проф. А. А. Спасский в «Богословском Вестнике». 1908. Т. II. № 5. С. 110–140 (ср.: Бриллиантов А. И. К вопросу о бенедиктинских изданиях творений св. отцев // Христианское Чтение. 1908. Т. И. С. 1365–1378).

В иностранной литературе на немецком языке имеется краткий очерк о Василии Васильевич и его ученых трудах N. Bonwetsch’a. «Είπ gelehrter russischerTheologe» в Neue kirchliche Zeitschrift, herausgeg. von W. Engelhardt. 1907 (XVIII Jahrgang). Heft 4. S. 536–547. Очерк составлен в большей части на основании «Списка» трудов самого Василия Васильевича, напечатанного в «Христианском Чтении». 1907. № 2; автору известен также «Венок на могилу проф. В. В. Болотова» и очерки А. И. Бриллиантова»Кхарактеристикеученойдеятельностипроф. В. В. Болотова», 1901, и И. А. Уберского «Памяти проф. В. В. Болотова», 1903; имел он возможность познакомиться и с большей частью сочинений самого Василия Васильевича, которые были присланы ему проф. Η. Н. Глу-боковским. На французском языке был помещен в свое время краткий анонимный некролог в старокатолическом журнале Revue Internationale de Theologie. 1900. № 31. P. 43. Краткие биографические сведения сообщает A. Palmieri в A. Vacant «Dictionnaire de theologie catholique», continue par E. Mangenot. Т. II (fascic. XII, 1904). Col. 951–952. Его же краткие заметки об издании лекций В. В. Болотова в «Revue d’histoire ecclesiastique». 1907. № 2. P. 465; 1908. № 2. P. 459. На английском языкеΗ. В. Орловым сообщены были сведения о Василии Васильевиче в «The Journal of Theological Studies». 1901. April (Vol. II. № 7). P. 417–420, и в «Review of Reviews» ed. by W. T. Stead. 1901. мая 15. P. 442.

---

Примечание:

³⁵³   Впервые опубликовано в журнале «Христианское Чтение» за 1910 г. Апрель. С. 421–442; Май-июнь. С. 563–590; Июль-август. С. 830–854.

³⁵⁴   Печатаемый очерк, не претендующий на исчерпывающую полноту изложения предмета во всех подробностях, предназначался первоначально для проектируемого по случаю столетнего юбилея Петербургской Духовной академии (17 февраля 1909 г.), но не появившегося биографического словаря преподавателей Академии и издается теперь на память о В. В. Болотове ввиду исполнения десятой годовщины со дня его кончины (t 5 апреля 1900 г.)

³⁵⁵   Фамилию В. В. Болотова в Петербурге произносили обычно с ударением на первом слоге. Сам он в одном письме замечает по этому поводу: «Выше я написал дважды свою фамилию с ударением: Болотов. В Осташкове и Твери был я подлинный Болотов. Но здесь (в Санкт-Петербурге) почти все мою фамилию произносят по-дворянски, исковеркано: Болотов. Пришлось привыкнуть отзываться на такую кличку». См. отрывок из письма, приведенный в его некрологе в «Тверских Епархиальных Ведомостях». 1900. № 11. С. 280, прим

³⁵⁶   Сам В. В. Болотов сообщал в письме прот. П. Н. Белюстину 13 января 1900 г.: «Я сам записан [в метрической книге] родившимся 1 января 1854 г., а в действительности родился во время, когда служат вечерню в Ниловой пустыне (подробность, врезавшаяся в памяти родившей) 31 декабря 1853 г.». См.: Белюстин П., прот. Из воспоминаний о детстве покойного профессора В. В. Болотова//Христианское Чтение. 1900. Т. II. С. 280.

³⁵⁷   В бумагах В. В. Болотова сохранились заметки ученого характера о его родном селе (географическое положение села Кравотыни: φ ­ †57° 16» 50«, λ ­ 33° 8» 20» Greenwich; древнейшие известия о селе Кравотыни; вопрос об орфографии: Кровотынь или Кравотынь; клир Введенской церкви села Кравотыни за прежнее время); частью они должны были являться дополнением к сведениям в брошюре прот. В. П. Успенского. Часовня Божией Матери Троеручицы Кровотынского прихода Осташковского уезда, в связи с историей местности. Тверь, 1891. С. 3–8 (перепечатано из № 7–8 «Тверских Епархиальных Ведомостей» за 1891 г.).

³⁵⁸   Сведения о ней у Рубцова М. В. В. В. Болотов. Тверь, 1900. С. 4–8, и у прот. Белюстина. Указ. соч. С. 278–285, 295. Скончалась, по словам В. В. Болотова, «прожив на свете 74 года и 58 или 59 дней»; «родилась по метрике 30 марта 1825 г. — при Александре Благословенном, — а приходилось мне слыхать от нее, что она слыхала, что родилась в заутреню — в самую Пасху, следовательно, 29 марта». См.: Прот. Белюстин. Указ. соч. С. 395.

³⁵⁹   Лебедев Д. А. Воспоминания о В. В. Болотове, профессоре Петербургской Духовной академии. Тверь, 1901. С. 2–5.

³⁶⁰   Прот. Белюстин. Указ. соч. С. 286–287.

³⁶¹   Рубцов М. В. Указ. соч. С. 7.

³⁶²   Прот. Белюстин. Указ. соч. С. 297.

³⁶³   Рубцов М. В. Указ. соч. С. 8–9.

³⁶⁴   Прот. Белюстин. Указ. соч. С. 286.

³⁶⁵   Рубцов М. В. Указ. соч. С. 14–15. У Рубцова (С. 14) сообщается, что Василий Васильевич «весь шестилетний курс в училище простоял на одной сырой, тесной, грязной и богатой миазмами и насекомыми квартире», в доме соборной дьячихи вдовы, близ Синицыной площади. Но прот. Белюс-тин рассказывает, что Василий Васильевич сначала стоял вместе с ним два года с небольшим на многолюдной и неудобной квартире у мещанки Смольниковой, но потом мать перевела его на другую квартиру, к соборному (по-видимому) причетнику И. А. Дрызлову, где «Василию Васильевичу было совсем хорошо: и просторно, и покойно, и чисто, и сытно»; там он и оставался до окончания училищного курса. См.: Христианское Чтение. 1900. Т. II. С. 288–292.

³⁶⁶   Дубакин Д. Н. Школьные ученические журналы//Церковные Ведомости. 1909. № 31. С. 1425–1427.

³⁶⁷   Рубцов М. В. Указ. соч. С. 16–17.

³⁶⁸   Тверск. Епарх. Ведомости. 1900. № 11. С. 270.

³⁶⁹   Рубцов М. В. Указ. соч. С. 30–31.

³⁷⁰   Там же. С. 31–43.

³⁷¹   Письмо напечатано в «Тверских Епархиальных Ведомостях». 1899. № 12. С. 327–328, и оттуда заимствовано в книгу Рубцова М. В., с. 43–45.

³⁷²   Рубцов М. В. Указ. соч. С. 45–48, 28.

³⁷³   Письмо к свящ. А. П. Флоренскому в «Тверских Епархиальных Ведомостях». 1900. № 11. С. 267; Рубцов Μ. В. Указ. соч. С. 48–49.

³⁷⁴   Дроздов Η. Е., прот. К годовщине смерти В. В. Болотова//СПб. Духовный Вестник. 1901. № 15. С. 171–173.

³⁷⁵   Письмо начала 1879 г. См.: Рубцов М. В. Указ. соч. С. 51.

³⁷⁶   Рубцов М. В. Указ. соч. С. 53.

³⁷⁷   Там же. С. 55.

³⁷⁸   Письмо М. А. Рязанцеву от 11 октября 1877 г. у Рубцова М. В., с. 51–53.

³⁷⁹   Тверск. Епарх. Вед. 1900. № 11. С. 267–269; извлечения у Рубцова М. В., с. 71–72.

³⁸⁰   Жукович П. Н. Памяти проф. В. В. Болотова//Церковный Вестник. 1900. № 16. С. 491 ­­ Венок на могилу В. В. Болотова. С. 10.

³⁸¹   Журнал Совета Академии. 1878/1879. С. 4–5, ср.: С. 148.

³⁸²   Дело Совета Академии. 1878. № 53.

³⁸³   Журнал Совета Академии. 1878/1879. С. 61–62.

³⁸⁴   Журнал Совета Академии. 1877/1878. С. 281–282.

³⁸⁵   Журнал Совета Академии. 1879/1880. С. 68–70.

³⁸⁶   Жукович П. Н. Памяти проф. В. В. Болотова//Церковный Вестник. 1900. № 16. С. 491 ­­ Венок… С. 10–11.

³⁸⁷   Январь 1880 г., у Рубцова М. В., с. 57–59. Сохранилась, между прочим, ί, на вклеенной в его экземпляр диссертации об Оригене записке И. Е. Троицкого и Ф. Г. Елеонского с уведомлением об избрании на кафедру и поздрав-I лением заметка его, писанная, очевидно, вскоре после лекции: «Decembr. 12 г; (pridie idus) hora secunda post meridiem legere coepi. De Constantino M. Coramrever. P. Rectoris et stud, tanquam quinquaginta frequentia».

³⁸⁸   Ср.: Бриллиантов А. И. К характеристике ученой деятельности проф.,. В. В. Болотова как церковного историка//Христианское Чтение. 1901. Т. 1.; С. 467–497; также речь при открытии памятника И. Е. Троицкому и В. В. Болотову в «Церковном Вестнике». 1903. № 17. С. 525–528.

³⁸⁹   Тверск. Епарх. Ведомости. 1900. № 11. С. 270–271; ср.: Рубцов М. В. Указ. соч. С. 60.

³⁹⁰   Указ. соч. С. 272.

³⁹¹   Лебедев А. П. Церковная историография в главных ее представителях с IV в. по XX. М„ 1898. С. 518.

³⁹²   Болотов В. В. Либерий, еп. Римский, и Сирмийские соборы//Христианское Чтение. 1891. Т. I. С. 304–305, Отд. оттиск. С. 1–2.

³⁹³   Письмо, сообщенное М. В. Рубцовым в «Церк. Вестн>. 1901. № 33. С. 1069–1070.

³⁹⁴   Письмо А. П. Флоренскому в «Тверск. Епарх. Ведом.». 1900. № 11. С. 272.

³⁹⁵   Из старых руководств по церковной истории В. В. Болотов высоко ставил еще, между прочим, книги Kurtz’a. Handbuch der Kirchengeschichte (2 Aufl. Mitau, 1858), и Schaff’a. Geschichte der alien Kirche (2 Aufl. Leipzig, 1869) и рекомендовал обращаться к ним и после появления ценимого и им по достоинству учебника W. Moller’a. Lehrbuch der Kirchengeschichte (I-И. 1 Aufl. Tubingen u. Leipzig, 1889–1891. 2 Aufl. neubearbeitet von H. von Schubert. I (1897–1902).

³⁹⁶   Болотов В. В., проф. Лекции по истории древней Церкви. I. Введение в церковную историю. Посмертное издание под ред. проф. А. Бриллиантова. СПб., 1907. Ср. предисловие, с. I‑IX.

³⁹⁷   Ср.: Уберский И. А. Памяти проф. В. В. Болотова//Христианское Чтение. 1903. Т. I. С. 843–844, отд. оттиск — С. 23–24.

³⁹⁸   Eusebius Kirchengeschichte, herausgeg. von Ε. Schwartz. Th. III. Ein‑leitungen, LJbersichten, Register. Leipzig, 1909. S. XXXIV.

³⁹⁹   Христианское Чтение. 1885. Т. II. С. 529–570.

⁴⁰⁰   Тураев Б. А.//Журнал Министерства Народного Просвещения. 1900. Август. С. 90–91.

⁴⁰¹   Там же. С. 93.

⁴⁰²   Тураев Б. А. Там же. С. 96; Его же статья «Абиссиния» в Православной Богословской Энциклопедии, изданной под ред. А. П. Лопухина. Т. I. СПб., 1900. С. 30–31.

⁴⁰³   Тураев Б. А. Там же. С. 95–96.

⁴⁰⁴   Письмо А. П. Флоренскому в «Тверск. Епарх. Ведомостях». 1900. №11. С. 266–267.

⁴⁰⁵   Напечатаны у И. А. Уберского. Памяти проф. В. В. Болотова//Христианское Чтение. 1903. Т. II. С. 401–406, и отдельно С. 66–71 (темы за 1879–1883 гг., как замечается здесь, в академическом архиве не сохранились).

⁴⁰⁶   Отзыв в Журналах Совета Академии. 1884/1885. С. 229–230.

⁴⁰⁷   Журнал Сов. Академии. 1885/1886. С. 345–347.

⁴⁰⁸   Отзыв в Журн. Сов. Академии. 1886/1887. С. 231–232, с пояснениями относительно программы.

⁴⁰⁹   2 Журн. Сов. Академии. 1887/1888. С. 68.

⁴¹⁰   3 Журн. Сов. Академии. 1888/1889. С. 43.

⁴¹¹   4 Журн. Сов. Академии. 1887/1888. С. 67–68.

⁴¹²   5 Там же. С. 68.

⁴¹³   6 Там же. С. 97.

⁴¹⁴   Там же. С. 67.

⁴¹⁵   Предприняв второе исправленное издание своего труда, архиеп. Сергий обращался за этим экземпляром в Петербургскую Духовную академию в декабре 1900 г., но к тому времени, по-видимому, его книга была уже напечатана.

⁴¹⁶   7 Журн. Сов. Академии. 1886/1887. С. 229–231.

⁴¹⁷   8 Журн. Сов. Академии. 1887/1888. С. 317–318.

⁴¹⁸   Журн. Сов. Академии. 1888/1889. С. 219–221.

⁴¹⁹   Там же. С. 221–222.

⁴²⁰   Журн. Сов. Академии. 1894/1895. С. 182–183.

⁴²¹   Отзыв остался ненапечатанным.

⁴²²   Журн. Сов. Академии. 1894/1895. С. 181–182.

⁴²³   Там же. С. 183–184.

⁴²⁴   Журн. Сов. Академии. 1896/1897. С. 246–253.

⁴²⁵   Там же. С. 253–271.

⁴²⁶   Журн. Сов. Академии. 1898/1899. С. 217–221, с интересными выводами В. В. Болотова.

⁴²⁷   Отзыв В. В. Болотова о стипендиатском отчете в Журн. Сов. Академии. 1889/1890. С. 279–280.

⁴²⁸   Отзыв в Журн. Сов. Академии. 1895/1896. С. 356–359.

⁴²⁹   Журн. Сов. Академии. 1889/1890. С. 103–105.

⁴³⁰   Замечания В. В. Болотова на коллоквиуме в «Церковном Вестнике». 1890. № 42. С. 699–700.

⁴³¹   Журн. Сов. Академии. 1898/1899. С. 75–85.

⁴³²   Замечания на коллоквиуме в «Церковном Вестнике». 1899. № 12. С. 452–455; заметка по поводу коллоквиума в «Христианском Чтении». 1899. Т. I. С. 812–817: «Трактаты Геласия I».

⁴³³   На с. 201, прим. указывается на содействие В. В. Болотова при составлении географического указателя, с. 201–216.

⁴³⁴   Журн. Сов. Академии. 1887/1888. С. 202–207.

⁴³⁵   Отзыв в Журн. Сов. Академии. 1889/1890. С. 180–182; замечания на коллоквиуме в «Церковном Вестнике». 1890. № 45. С. 745–746

⁴³⁶   Замечания на коллоквиуме в «Церковном Вестнике». 1893. № 46. С. 730–731.

⁴³⁷   Замечания на коллоквиуме в «Церковном Вестнике». 1898. № 21. С. 733–736.

⁴³⁸   Журн. Сов. Академии. 1887/1888. С. 120–123.

⁴³⁹   Журн. Сов. Академии. 1902/1903. С. 86–93.

⁴⁴⁰   В ненапечатанных еще Журн. Сов. Академии. 1892/1893.

⁴⁴¹   Журн. Сов. Академии. 1895/1896. С. 97–202.

⁴⁴²   Журн. Сов. Академии. 1899/1900. С. 43–55.

⁴⁴³   Там же. С. 200–207.

⁴⁴⁴   В последней из них он сообщает, что в 1890-х гг. им была послана проф. Московской Духовной академии А. П. Лебедеву анаграмма

⁴⁴⁵   Письмо И. Ε. Троицкому и две упомянутые записки о неоконченной работе о Рустике напечатаны в «Христианском Чтении». 1907. Т. I. С. 380–391. В ответном письме от 15 апреля И. Е. Троицкий писал: «Дорогой мой! Ваша альтернатива не в обоих своих моментах одинаково для Вас обязательна, но в обоих одинаково «сумнительна» — если я правильно понимаю Вашу тенденцию. — В случае удачи я находил бы издание Вашего труда в смысле gratias ago излишним: а) потому что в сущности Вам придется благодарить только самих себя и б) преждевременно нам вводить у себя западные обычаи, когда наши ученые богословы решают все научные вопросы посредством догматических формул. — В случае неудачи (чего, впрочем, я не предполагаю), попытка очистить — хотя бы даже в самой микроскопической дозе — память общепризнанного… — еретика -.. .не может рассчитывать не только ;на благосклонный, но и на спокойный прием. …Но безотносительно к указанным случаям Ваше открытие и Вашу работы над ним я приветствую все-Ми силами своей души и советую приступить к ней немедленно. Могут ότι, крыться пути для доведения ее до сведения европейских ученых и помимо официального».

⁴⁴⁶   Церковный Вестник. 1900. № 16. С. 496 ­­ Венок… С. 18.

⁴⁴⁷   Отзыв в Журн. Сов. Академии. 1889/1890. С. 142–148.

⁴⁴⁸   В связи с делом об этом почетном избрании В. В. Болотова стоит, по-видимому, написанный им самим список его собственных произведений до 1893 г. включительно с замечаниями о них, найденный в бумагах И. Е. Троицкого и напечатанный в «Христианском Чтении». 1907. Т. I. С. 249–263.

⁴⁴⁹   Отзыв в Журн. Сов. Академии. 1895/1896. С. 290–297; извлечения у П. Н. Жуковича//Церковный Вестник. 1900. № 16. С. 492–493 ­­ Венок… С. 12–13.

⁴⁵⁰   Тверские Епарх. Ведом. 1900. № 11. С. 267–269, 278–279; извлечения у Рубцова М. В. Указ. соч. С. 71–73.

⁴⁵¹   Тураев Б. А. в «Журнале Министерства Народного Просвещения». 1900. Август. С. 100–101.

⁴⁵²   Ср. общий обзор его трудов в этом отношении у Уберского И. А. Памяти проф. В. В. Болотова//Христианское Чтение. 1903. Т. I. С. 827–829 ­­ Отд. оттиск. С. 7–9.

⁴⁵³   Уберский И. А. Т. I. С. 829 ­­ Отд. оттиск. С. 9.

⁴⁵⁴   Отчеты напечатаны в Журн. Сов. Академии. 1881. С. 25–26; 1885. С. 30-; 33; 1887. С. 35–36; 1890. С. 31–35; 1893. С. 74–76; 1894. С. 24–28 (извлечения у Уберского. Т. I. С. 838–839 ­­ Отд. оттиск. С. 18–19; Т. II. С. 267–268 ­­! Отд. оттиск. С. 55); за 1895 г. отчет не напечатан; 1896. С. 86–90; 1897. С. 49–52; 1899. С. 26–29. Ср.: Уберский И. А. Т. I. С. 829 ­­ Отд. оттиск. С. 9; С. 838 ­­ Отд. оттиск. С. 18, прим.

⁴⁵⁵   Уберский И. А. Т. I. С. 829 ­­ Отд. оттиск. С. 9.

⁴⁵⁶   Напечатаны в Журн. Сов. Академии. 1887/1888. С. 222–226, ср.: С. 248.

⁴⁵⁷   Представление комиссии напечатано в Журн. Сов. Академии. 1894/1895. С. 106–110.

⁴⁵⁸   Дело Совета Академии. 1888. № 52. Ср.: Журн. Сов. Академии. 1888/1889. С. 99; проект напечатан у Уберского И. А. Т. I. С. 845–849 ­­ Отд. оттиск. С. 25–29.

⁴⁵⁹   Журн. Сов. Академии. 1881/1882. С. 51–52; сама записка его не отыскана в академическом архиве. Уберский И. А. Т. II, С. 400 ­­ Отд. оттиск. С. 66.

⁴⁶⁰   Представление комиссии, без объяснительных записок В. В. Болотова, ^напечатано в Журн. Сов. Академии. 1894/1895. С. 47–50; правила о распределении стипендий и о взыскании за несвоевременную подачу сочинений помещены также в «Приложении к «Памятной Книжке» Санкт-Петербургской Духовной академии». СПб., 1900. С. 5–7. Записка В. В. Болотова по вопросу о стипендиях у Уберского И. АЛ. I. С. 821–837 ­­ Отд. оттиск. С. 11–17; записка с обоснованием правил о взыскании за неподачу сочинений и примерными таблицами у него же — Т. II. С. 5–10 ­­ Отд. оттиск. С. 31–36.

⁴⁶¹   Дело Совета. 1898. № 60; извлечения у Уберского И. А. Т. II. С. 11 — 15 ­­ Отд. оттиск. С. 37–41.

⁴⁶²   Дело Совета. 1898. № 30; записка В. В. Болотова напечатана в Журн. Сов. Академии. 1898/1899. С. 24–27; отрывок из нее у Уберского И. А. Т. II. С. 16 ­­ Отд. оттиск. С. 42.

⁴⁶³   Журн. Сов. Академии. 1899/1900. С. 141–156, правила: С. 167–168; некоторые извлечения у Уберского И. А. Т. II. С. 17–20 ­­ Отд. оттиск. С. 43–46.

⁴⁶⁴   Дело Сов. Акад. 1885. № 48; Журн. Сов. Академии. 1884/1885. С. 17–18; записка у Уберского И. А. Т. II. С. 21–26 ­­ Отд. оттиск. С. 47–52.

⁴⁶⁵   Христианское Чтение. 1886. Т. II. С. 265–301.

⁴⁶⁶   Там же. 1892. Т. И. С. 58–164.

⁴⁶⁷   Там же. 1908. Т. И. С. 1253–1275, 1400–1420.

⁴⁶⁸   Журн. Сов. Академии. 1895/1896. С. 59–60; отзыв, представленный 26 октября. С. 83–84.

⁴⁶⁹   Уберский И. А. Т. I. С. 828 ­­ Отд. оттиск. С. 8.

⁴⁷⁰   Напечатана в «Прибавлениях к Церк. Вед.». 1906. №№ 3–4, 10.

⁴⁷¹   Дело Архива Св. Синода об условиях воссоединения старокатоликов, ср. особенно Л. 49 об. — 74.

⁴⁷²   Л. 130–142.

⁴⁷³   Л. 207–217.

⁴⁷⁴   Л. 218–223.

⁴⁷⁵   Л. 1–12, напечатан в «Церк. Вестнике». 1896. № 37. С. 1195–1196; № 38. С. 1217–1227, и в отдельной брошюре: Янышев П. И. Мнения уполномочен ных представителей Православия и старокатоличества по вопросу о соединении старокатоликов с православными. СПб., 1896. С. 7–25.

⁴⁷⁶   Дело Архива Св. Синода о присоединении айсор и учреждении Урмийской Духовной миссии. 1884. № 1663. Л. 720–726.

⁴⁷⁷   Половцев А. В. в «Моск. Ведом.». 1900. № 116. Ср.: Тверские Епарх. Ведом. 1900. № 11. С. 276–278; Рубцов М. В. Указ. соч. С. 69–70.

⁴⁷⁸   Дело Архива Св. Синода по вопросу о введении в России нового стиля. 1900. № 158. Л. 2–12.

⁴⁷⁹   Напечатаны в «Христианском Чтении». 1906. Т. I. С. 379–390, 671–696.

⁴⁸⁰   Извлечения об этом из письма самого В. В. Болотова 1896 г. 27 марта у Рубцова М. В. Указ. соч. С. 78–79.

⁴⁸¹   Извлечение из письма В. В. Болотова в «Тверск. Епарх. Ведом.». 1900. № 11. С. 271; у Рубцова М, В. Указ. соч. С. 79.

⁴⁸²   Рубцов М. В. Указ. соч. С. 81.

⁴⁸³   Ср.: Журн. Сов. Академии 1900/1901. С. 178–179; 1901/1902. С. 155–156.

⁴⁸⁴   Тураев Б. А.//Журнал Министерства Народного Просвещения. 1900. Август. С. 96–97.

⁴⁸⁵   Рубцов М. В. Указ. соч. С. 75–80.

⁴⁸⁶   Там же. С. 82–96.

⁴⁸⁷   Рубцов М. В. С. 97–98.

⁴⁸⁸   Там же. С. 98, 93, примеч.

⁴⁸⁹   О встрече и знакомстве с ним здесь упоминает Н. В. Шляков в статье • «Почему 1 августа бывает крестный ход на воду? (Посвящается памяти В. В. Болотова)» в «Известиях Отдел, русск. языка и словесности Импер. Акад. ϊ наук». Т. IX, кн. 2. СПб., 1904. С. 42. Им же посвящена «незабвенной памяти Н. А. Лавровского и В. В. Болотова» статья «О поучении Владимира Мономаха» в «Журнале Министерства Народного Просвещения». 1900. Май-июль.

⁴⁹⁰   Рубцов М. В. Указ. соч. С. 100.

⁴⁹¹   Тураев Б. А.//Журнал Министерства Народного Просвещения. 1900. Август. С. 101.

⁴⁹²   Письмо от 22 июня. См.: Рубцов М. В. Указ. соч. С. 99.

⁴⁹³   Рубцов М. В. Указ. соч. С. 99–101.

⁴⁹⁴   Церк. Вест. 1900. № 16. С. 501–503 ­­ Венок… С. 27–30.

⁴⁹⁵   Описано проф. П. Н. Жуковичем//Церк. Вестн. 1900. № 16. С. 503–505 ­­ Венок… С. 31–35.

⁴⁹⁶   Описание открытия памятника и речи помещены в Церк. Вестнике 1903. № 17.

⁴⁹⁷   Ср.: Жукович П. Ή. Десятилетняя годовщина со дня кончины проф. г «В. В. Болотова//Церк. Вестн. 1910. № 15–16. С. 480–483. — Речь на могиле t проф. В. В. Болотова по случаю 10-летней годовщины со дня его смерти, студ. III курса Академии Афанасия Акимова//Там же. С. 483–486.

⁴⁹⁸   См. выше с. 269, прим. 3.

⁴⁹⁹   Христианское Чтение. 1907. Т. I. С. 250.

⁵⁰⁰   У А. П. Рождественского отмечено еще «Оглавление неофициальной части «Церковного Вестника» за первое полугодие 1885 г.» — «первое систематическое оглавление, по образцу которого составляются оглавления и до настоящего времени». 1885. № 25–26. С. 424–428. Затем еще отмечены под рубрикой статей, помещенных в «Церковном Вестнике», указанные уже ранее (Христианское Чтение. 1910. Май-июнь. С. 572–574) замечания на I коллоквиумах Т. А. Налимова (1890. № 45), П. С. Соколова (1893. № 46), I А. И. Бриллиантова (1898. № 21), М. И. Орлова (1899. № 12).

⁵⁰¹   2 Монографии: 1) Holsten С. Das Evangelium des Paulus. Т. I. Abt. 1. Berlin,:.1880. 2) Lipsius R. A. Die edessenische Abgarsage, kritisch untersucht. Braunschweig, 1880. 3) Gelzer H. Sextus Julius Africanus und byzantinische Chrono‑j graphie. Th. 1. Die Chronographie des Julius Africanus. Leipzig, 1880.4) Brieger Th. Constantin der Grosse als Religionspolitiker. Gotha, 1880. 5) Burkhardt J. Die Zeit Constantin»»s des Grossen. Leipzig, 180.6) Franciss F. Der deutsche Episcopat! in seinem Verhaltniss zu Kaiser und Reich unter Heinrich III. 1039–1056. Zwei Theile. Regensburg, 1879. 7) Bachmann R. Niclas Storch, der Anfanger der Zweickauer Wiedertaufer. Zwickau, 1880. Системы: 8) Hergenrother J. Hand-buch der allgemeinen Kirchengeschichte. Bd. I-III. Freiburg i. Br., 1879–1880. 9) Schmid H. Handbuch der Kirchengeschichte. Th. I. Erlangen, 1880. 10) Lan-dererM. A. Neueste Dogmengeschichte (von Semler bis auf die Gegenwart). Heil-bronn, 1881. 11) Biihler Ch. Der Altkatholicismus, historisch und kritisch dar-gestellt. Leiden, 1880. 12) Michelis F. Katholische Dogmatik. Zwei Theile. Freiburg i. Br. 1881. 13) Laurin F. Der Colibat der Geistlichen nach canonischem Rechte. Wien, 1880. 14) Sohm R. Zur Trauungsfrage. Heilbronn, 1879. 15) Die-ckhoff W. Civilehe und kirchliche Trauung. Rostock, 1880.

⁵⁰²   I) Keim T. Rom und das Christenthum. Berlin, 1881. II) Langen J. Geschichte der romischen Kirche bis zum Pontificate Leó»s I quellenmassig darge‑stellt. Bonn, 1881. Ill) Lehner F. A. von. Die Marienverehrung in den ersten Jahrhunderten. Stuttgart, 1881. IV) Schegg P. Das Todesjahr des Konigs Herodes und das Todesjahr Jesu Christi. Munchen, 1882. V) Opera patrum apostolicorum. Textum recensuit F. X. Funk. Vol. I‑II. Tubingae, 1881. VI) Draseke J. Der Brief an Diognetos nebst Beitragen zur Geschichte des Lebens und der Schriften des Gregorios von Neocasarea. Leipzig, 1881. VII) Ryssel V. Gregorius Thaumaturgus. Sein Leben und seine Schriften. Leipzig, 1880

⁵⁰³   VIII) Kopallik J. Cyrillus von Alexandrien. Mainz, 1881. IX) Gouilloud A. Saint Eucher. Lerins et l’eglise de Lyon au Vе siecle. Lyon, 1881. X) Gregorovius F. Athenais. Geschichte einer byzantinischen Kaiserin. Leipzig, 1882. XI) Marrast A. La vie byzantine au VIе siecle. Paris, 1881. XII) HavetJ. L’heresie et le bras seculier au moyen age jusq’au XIII siecle. Paris, 1881.

⁵⁰⁴   Немецким переводом (рукописным) статьи о Викторе пользовался Кга-atz W. Koptische Acten zum Ephesinischen Konzil vom Jahre 431. Obersetzung und Untersuchungen. (Texte und Untersuchungen herausgeg. von O. Gebhardt, und A. Harnack. N. F. XI, 2). Leipzig, 1904. О главном тезисе статьи, с которым автор не соглашается, говорится в особом приложении. S. 202–214.

⁵⁰⁵   Оба этюда переведены были, хотя плохо, на итальянский язык. См.: Тураев Б. А.//Журнал Министерства Народного Просвещения. 1900. Август. С. 91.

⁵⁰⁶   Из упомянутых уже выше (Христианское Чтение. 1910. Май-июнь. С. 570–574) различных отзывов Василия Васильевича о кандидатских и магистерских сочинениях в настоящем списке указываются вообще лишь имеющие особо важное значение.

⁵⁰⁷   Ср. по поводу этого отзыва: Bonwetsch N. Zum Briefwechse! zwischen Basilius und Apollinarius//Theolog. Studien und Kritiken, 1909. H. 4. S. 625–628.

⁵⁰⁸   Постановление комиссии о составлении резюме всех трудов ее и о переводе на французский язык для рассылки всем ученым обществам русским и иностранным (журнал 7-го заседания 13 декабря, с. 29), осталось, по-видимому, невыполненным. Как сообщается в Wislicenus F. Der Kalender. (Aus Natur und Geisteswellt. Sammtung wissenschaftlich-gemeinverstandlichen Darstellungen. 69. Bandchen). Leipzig, 1905. S. 23, постановления комиссии и протоколы напечатаны в немецком переводе в Richters Kalender fiir Riga aufdas Jahr 1901.

⁵⁰⁹   Ср. выше. С. 276–277.

⁵¹⁰   Ср. выше. С. 277–278.

⁵¹¹   Ср. выше. С. 278–281.

⁵¹²   Ср. выше. С. 276.

⁵¹³   Ср. выше. С. 281. Можно думать, что этот отзыв, равно и предыдущий, также будут найдены в бумагах К. П. Победоносцева.

⁵¹⁴   Ср. выше. С. 266.

⁵¹⁵   Там же.

⁵¹⁶   См. выше. С. 234, прим 1.

Азбука веры