«В каждом живёт образ того, чем он должен стать,
Пока он не станет им, он не узнает полного покоя»
(Ангелус Силезиус)
Уровень секуляризации культуры в современном мире (или обществе) можно безошибочно определить по тому удельному весу, которое занимает в ней идея греха. Это неудивительно: грех в собственном смысле слова есть предмет Божественного Откровения. Именно Библия разоблачает и обличает грех. Иными словами, личные грехи, совершаемые в ходе нашей жизни, мы открываем только благодаря вере и отношениям с Богом, которые эта вера дает.
Светское общество, в силу своей природы, стремясь избежать в своем лексиконе понятия «грех», тем не менее, знает в области морали такой термин как «зло», а в праве – «преступление». Но даже и светский человек, вне зависимости от того, совершил ли он аморальный поступок или нарушил закон, в обоих случаях обретает в себе опыт ощущения раздвоенности и стремление ко злу. Это чувство «гражданской войны» и есть верный признак природы человека, поврежденной грехом. Именно так описывал это состояние апостол Павел: «Ведь добра не делаю, которого хочу, но совершаю зло, которого не хочу. Если же делаю то, чего сам не хочу, то творю это уже не я, но грех, живущий во мне. И вот я нахожу такой закон: хочу я делать хорошее, а выходит злое. Я согласен с тем человеком, который внутри меня, и Закон Божий принимаю с радостью, но в членах моих вижу иной закон, закон греха, который воюет с законом ума моего и делает меня своим пленником. Несчастный я человек! Кто избавит меня от тела, которым владеет смерть?» (Рим 7:19-24).[1]
Разве сказанное им почти две тысячи лет назад не созвучно нашему собственному опыту? Что же это такое, что нас раздваивает через ложь, крадет нас у себя самих и заставляет поступать без любви? Если искать ответ на этот вопрос за пределами христианского откровения, то в нашем распоряжении остаются лишь судьба да предопределение, нигилизм и, в конце концов, отчаяние от всего. Какой же ответ предлагает Библия?
Сформулируем вопрос точнее: посредством чего выявляет себя истинная природа греха с его лукавством и во всей его широте на страницах Библии? – Прежде всего через библейскую историю, которая в первую очередь является историей спасения, то есть историей безустанно повторяемых Богом Творцом попыток оторвать человека от его привязанности ко греху. Воронкой, образующей весь водоворот греха в истории человечества, является рассказ книги Бытия о первоначальном (первородном) грехе (Быт 2:16-3:24). Это и есть отправная точка для понимания того, что представляет собою грех, хотя само это слово здесь еще не произнесено.
История об искушении и падении первого человека – не «событие в себе самом». Ее бессмысленно рассматривать в изоляции от того, что ей предшествует. А предваряет ее Божественная установка, определяющая рамки отведенной от Творца свободы, как и основной волевой вектор пребывания человека в раю (=саду), которая в тексте именуется «заповедью»: «От всякого дерева в саду ты будешь есть; а от дерева познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт 2:16-17).
Первое, что приходит на ум читателю этих строк – это мысль о том, что свобода требует знания известных границ. Или: свобода подразумевает наличие настоящего выбора – без этого этот дар лишен смысла. Но, в своей внутренней сути, это предостережение Богом человека (=Адама) от искушения гордыней, чтобы тот не счел себя господином добра и зла, счастья и несчастья. Так расшифровывается сущность гордыни в действии – это безумное притязание, которое тотчас же привело бы Адама к упорству в своевольном стремлении к власти. Вот почему эта заповедь в равной степени является и запретом, которым Бог ограждает человека от соблазна гордыней. Как антидот от гордыни, этот запрет напоминает Адаму, что не он создал себя сам, а знание добра и зла получает от Бога. Непризнание этой зависимости ведёт к извращению отношений, соединявших человека со своим Творцом — самим «быть как боги» (Быт 3:5).
Уже на этом «срезе» рассказа книги Бытия предуказан источник всех человеческих несчастий – это отказ от Творца, от любой зависимости по отношению к Нему. Отказ от этой зависимости оборачивается для человека стремлением властвовать над всем, уничтожая при этом всё, что не соответствует его замыслам.
Но исчерпывает ли тема зависимости всю полноту отношений человека со своим Творцом? Текст книги Бытия свидетельствует об удивительной дружбе, существовавшей между Творцом и человеком, созданным «по образу Его и подобию» (Быт 1:26 и др.). В чем же себя она проявила? В том, что не было ничего, в чем Бог отказал бы человеку. Он ничего не оставил для Себя одного, даже самой жизни, наделив этим священным даром свое творение – человека. Как же мог человек придти к такому извращенному желанию «быть как боги» (Быт 3:5)? Из-за потенциальной возможности тварного духа стремиться к самовозвышению вплоть до равенства Творцу. И из-за сильнейшего влияния иллюзии, обмана, лжи, которые в этом рассказе олицетворяет змей.
По наущению змея, сначала Ева, а затем и Адам начинают сомневаться в этом бесконечно щедром Боге. Заповеданное от Бога теперь кажется им всего лишь средством, которое Бог применил для охраны Своих преимуществ, а добавленное предупреждение – ложью. Змей говорит: «Нет, не умрете; но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их (т.е. плодов от древа познания), откроются глаза ваши, и вы будете как боги, знающие добро и зло» (Быт 3:4-5). Любящий Бог Творец превратился в бога – соперника. Такому богу уже нельзя доверять. Произошла страшная подмена. Было: бесконечно бескорыстный, совершенный Бог, не имеющего недостатка ни в чем и могущем только давать. Стало: какое-то ограниченное, расчетливое существо, целиком занятое тем, чтобы защищать себя от своего же создания.
По сути, перед нами двойной ответ этой части книги Бытия на вопрос, постоянно встающий перед человеком в связи с существованием в мире зла. Первое: зло исходит не от Бога и не только в связи со злоупотреблением свободой; второе: присутствует некое внешнее влияние (представленное змием), которое человек допускает и принимает. Конкретнее – в диалоге с женщиной искуситель хочет навести ее на мысль, что воля Божия якобы противоречит её свободе и побуждает рассматривать божественную заповедь уже не как положительное проявление добра, но как запрет, подавляющий эту свободу. Иными словами, указывается начало зла – оно во внушенной человеку мысли, что Бог является препятствием для его свободы. Указан и метод совращения ко греху — прежде чем толкнуть человека на преступление, нужно было развратить его дух. Дух человека стоит в особом отношении к Богу – ведь он Его образ. Отсюда – предельная глубина этого извращения, повлекшего за собой столь же тяжкие последствия.
Именно в них раскрывается сущность зла в жизни человека, которую текст Библии показывает в трех планах, охватывающих все, что было у первых людей – их взаимоотношения между собой (Быт 3:16), с окружающей их реальность (Быт 3:17-19) и с Богом (Быт 3:23). Вместе взятые, они утверждают: нарушение запрета, которым было окружено древо познания добра и зла, есть краеугольный камень нашего «изломанного» мира, а страдание – его отметина. Оно сопровождает рождение на свет последующего поколения, создание благ, необходимых для жизни, а его венцом является заслуженное возвращение человека в пределы, присущее твари – смерть. Так человек узнал, что он не бог.
Ещё человек узнал, что содеянное зло влечёт за собой разрыв и обособленность. Так выказывает себя только что содеянный грех. Поэтому изгнание человека из рая последовало как своего рода утверждение его собственного решения отказаться от Бога. При этом он имел возможность убедиться, что предостережение Творца не было ложным: вдали от Бога доступ к древу жизни становится невозможным (Быт 3:22), и смерть вступает в свои окончательные права: происходит первое в истории человечества братоубийство (Быт 4:8).
На таком ужасном фоне раскрывает себя динамика греха. Убийству Авеля предшествует призыв, данный от Бога Каину: «грех влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним» (Быт 4:7). Именно здесь впервые озвучена в виде конкретного термина эта страшная реальность и дано ей определение. В арамейском оригинале используется слово «chattat» с его основным значением – «не попасть в цель». Вопреки предупреждению от Бога, грех овладел Каином и выявил себя в виде трагического отсутствия любви в человеческом сердце в его крайней форме – братоубийства.
А затем наступает царство насилия и закон сильного (Быт 4:24) Иными словами, грех, однажды вошедший в мир, может только множиться, и по мере его роста жизнь идет на ущерб. «Одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть» (Рим 5:12). Так подвел итог рассказу о происхождении мира апостол Павел.
Отсюда мы делаем неутешительный для себя вывод: в силу нашей принадлежности к человеческому роду, изначально олицетворяемым Адамом, зло каким-то образом уже предшествует нам. Таково состояние, в которое первородный грех погрузил всякое человеческое дитя. Ясно, что младенец не грешит, но, в силу своей принадлежности к человечеству, он уже отмечен первородным (наследным) грехом.
Следующий пример поможет нам более отчётливо представить себе вред, который мы терпим в качестве наследного греха. Вообразим себе наше родословное древо, в котором один из наших далеких предков из-за ошибочного решения лишился большого имения. Но это не только его личная потеря: она однозначно скажется на его потомках. Ведь у них больше никогда не будет этого имения, хотя они лично абсолютно непричастны к этому роковому для них решению их предка (их на тот момент ещё и в помине не было). Не случись этого, они владели бы имением, но случилось то, что случилось, и в результате они обеднели. Как следствие, это должно отразиться на возможности получения духовного развития. Ибо возможности воспитания и интеллектуального образования уменьшены, а это обязательно отразится на характере и умственном воспитании потомков. Таким образом, вся человеческая природа вовлечена в бедствие, аналогично с повреждением духовных сил (разума, воли) человека через наследную вину.
Есть учение о наследном грехе как догмат Церкви, а есть моё неправильное представление, которое я составил себе об этом учении по данному вопросу. Одно не следует путать с другим. Суть в том, что наследная вина имеет только известное сходство с состоянием виновности, которое возникло из-за моего личного дурного поступка. Церковь отвергает учение о коллективной вине: Бог не относит ко мне поступок Адама, но из-за первобытного греха я получаю в наследство поврежденную человеческую природу и состояние несчастья.
Возникает ощущение замкнутого круга. В таком случае, разомкнуть круг изнутри невозможно. А что возможно? Начало разрыва исходило от человека; значит, почин примирения может произойти только от Бога. Человек покидает рай не только в состоянии разрыва отношений с Богом. Творец даёт ему надежду – придет день, когда Он примет на Себя этот почин (Быт 3:15).
В силу этого обетования грех уже не является последним словом в отношениях человечества с Богом. Текст несёт в себе намёк на Боговоплощение, что означает следующее: человек может исполнить призвание, к которому он предопределен Божией благодатью, только благодаря этому событию. Если подробнее: мы уже знаем, что человеческая свобода не способна выдержать соблазн зла один на один ввиду существования фактора, выходящего за рамки личного греха человека и вводящего его в ситуацию, из которой ему не выбраться лишь одними своими силами. Поэтому говорить о первородном грехе надо исключительно в связи со всеобщим характером искупления, совершённого Иисусом Христом.
Так и поступает ап. Павел в своем послании к Римлянам. Он говорит в нем о грехе Адама лишь для того, чтобы подчеркнуть значение и масштаб совершённого Христом. От Адама – непослушание, осуждение и смерть; от Христа – послушание, оправдание и жизнь. Через Адама грех вошел в мир, через Христа преизобилует благодать, Он – её источник. Налицо противопоставление на уровне архетипа с ясным выводом: Иисус Христос есть второй Адам, глава нового человечества, примирённого с Богом, с самим собой и со всем мирозданием. Он – последний и истинный Адам. Только солидаризируясь с Ним, можно преодолеть грех.
В каком событии из жизни Христа наиболее явно преодолевается грех? В том, над чем ни один из нас не властен – в смерти. Именно там, на Кресте, произошла встреча Иисуса, «потомка жены», с «жалом змеи». Ап. Павел в послании к Римлянам проводит мысль: если Адам есть «образ будущего» (Рим 5:14), несущего смерть, то Тот, Кому надлежало прийти в будущем, должен был нести в Себе благодать, безмерно превышающую грех. Безмерно – это как? Ответ Христа в Его смерти – в использовании греха для спасения человека. Яд змеи во имя спасения? Каким образом? В том, что окружает Христа в Его страстях. Предательство иуды (пишу с малой буквы, ибо гнусность предательства лишает носителя имени его идентичности с ним, а делает именем нарицательным, лишая его сущности), бегство апостолов, трусость Пилата, ненависть вождей иудейского народа, жестокость палачей, а за всем этим – мы сами (не предавали, не малодушничали, не трусили, не испытывали ненависти, не были бессердечными – кто из нас?), ради искупления которых Он умирает. Бог Отец «предал Сына Своего» на смерть (Рим 8:32).
Зачем? Чтобы дать Ему возможность любить так, как ни один человек не любил никогда; чтобы, сделав Его доступным для ран, наносимых грехом человеческим, подверженным злотворным последствиям силы смерти, явить Правду Божию (2 Кор 5:21) – явить верность Бога Своим словам и обетованиям (Быт 3:15). В смерти Христа открывается правда того, что «любящим Бога … всё содействует ко благу» (Рим 8:28). И в это «всё» включается … даже грех. Только сильнейший может связать сильного. Вот почему древняя Церковь, взрощенная на факте Воскресения Христа, именовала Его Господом – абсолютным Владыкой. Над чем или кем? Ответ как бы ясен – над смертью. Но в основе лежит то, что сделало это победу возможной – в свободе отдать свою жизнь, доводя замысел Бога Отца до финального завершения – «Свершилось», изрекают уста Сына, предавая Дух Отцу.
Вера, как известно, совместное делание – и Бога и человека. Это встречный процесс. Как сказал в свое время блаж. Августин: «Господи, я нашёл Тебя, потому что Ты нашёл меня раньше». Эта мысль с уникальной силой и выразительностью выявлена в притче Христа о блудном сыне (Лк 15:11-32). В ней – нерв взаимоотношений Бога и человека. О чём она? У отца два сына. Уход младшего опечалил отца – он не хочет больше быть его сыном, не дозволяет больше отцу любить его действенным образом. Сын оскорбил отца, лишив его своего сыновнего присутствия. Как может он исправить положение иначе, как только своим возвращением, соглашаясь на то, чтобы с ним снова обращались как с сыном? Вот почему притча подчёркивает радость отца. Без такого возвращения никакое прощение невообразимо: ведь отец простил с самого начала, но прощение действенно достигает греха сына только при его возвращении и благодаря ему. Вот через что прошел Отец, вот через что нужно пройти каждому из нас, чтобы стать Его сыном. Быть целостным, в единстве с самим с собой, можно только через единство с Создавшим тебя, и через познание добра и зла на основании любви Творца, явленной в Его Сыне. «В каждом живёт образ того, чем он должен стать, пока он не станет им, он не узнает полного покоя» (Ангелус Силезиус).
[1] Перевод: архим. Ианнуарий (Ивлиев), проф. СПбДА
