Исследователями уже давно замечена странная фраза летописца, под 1044 годом стоящая в Повести временных лет: при Ярославе «выгребоша два князя, Ярополка и Ольга, сына Святославля, и крестиша кости ею, и положиша я въ церкви святыя Богородицы».[1] Эти слова обыкновенно толковали в том смысле, что Ярослав приказал крестить князей после смерти и провести таинство над их костями. Однако, такая практика, появившаяся еще на заре существования церкви, была немедленно осуждена и прекращена лично апостолом Павлом и Карфагенским собором, деяния которого вошли в Кормчую книгу (Номоканон). Номоканон появился в Русской церкви практически одновременно с крещением Руси, и так или иначе существовал при Ярославе, когда была написана эта статья летописи. Считаем неверным мнение Ф. Б. Успенского, который предполагает «докрещивание» оглашенных ранее князей, не успевших креститься до наступления смерти. Эпоха князя Ярополка – это эпоха постепенной, но быстрой смерти института оглашения. Тогда, когда он еще существовал, оглашенный, умерший до принятия крещения, считался христианином и в крещении не нуждался.[2] После прекращения огласительной практики «крещение» костей Ярополка превратилось бы в «полноценное» крещение, что делает излиншими новые предположения. Странным выглядит и предположение о, по сути, языческом реликте крещения, каким это действие интерпретирует А. И. Алексеев.[3]
Считаем, что прав А. Е. Мусин, который суть ошибки видит в неверном понимании слова «крещение». Греческое βάπτισμο переводится на русский язык словом «погружение» (так оно употребляется, например, в Слове о вере крестьянской Феодосия Печерского[4]), слово же «крещение» по значению не адекватно βάπτισμο, и означает «омовение». Мусин апеллирует к греческой практике эксгумации и омовения останков перед захоронением. Факт подтверждается практикой, продолжающейся по сию пору в Афонских монастырях, и также примерами ее проведения в русской церкви в позднейшее время.[5] «Чин омыти мощи святых» принял впоследствии иное значение в практике Древней Руси – освященную погружением креста или мощей воду пили во исцеление болящие. Начальные тропари демонстрируют, во-первых, использование мощей мученика, так как они имели намного более широкое распространение, чем любые другие мощи – они были в каждом храме под престолом и в антиминсе, во-вторых, связь истязаний мученика с его возможностью избавить от мучений верующих в Бога христиан. Однако изначальное значение и связь этого омовения (пусть через освящение воды) с Крещением Господним сохранилось в пении тропаря Крещению в момент опускания мощей в воду.[6] Такая троякая связь подчеркивает родственность обрядов омовения мощей, освящения воды и таинства крещения через связь всех трех чинопоследований с событием Крещения Христа во Иордане.
Можем также добавить, что само слово «крещение» также указывает на подобное значение. В этимологической истории лексемы наблюдается сращение двух разных по происхождению слов крес (кресало) и крест. Первое, изначально прибалтийского финно-угорского происхождения, вошло в употребление еще во времена торжества язычества со значением «сверкать, искриться» и применялось к культу солнца Сварога, Дажьбога и Хорса (можно даже усмотреть некую филологическую связь между Хърсъ (Хръсъ) и крес (ср. также обско-угорское Корес)).[7] Второе, заимствование из древне-верхненемецкого, было искажением имени Христа, и его появление относится к «начальной поре распространения христианства среди славянских племен».[8] Объединенное слово «крестить» позаимствовало от первого корня значение «оживлять, освежать, меняться», получив в итоге смысл «освежать во имя Христа», и, соединив понимание греческого слова βάπτισμο с обрядом омовения, дало слова «крестить» как «омывать во имя Христа» и «воскрешать» как «оживать».[9] К сказанному добавим, что подобное «омывание» при христианском заупокойном обряде было известно на самых ранних этапах истории Киевской Руси. Речь идет о выливании на покойника во гробе освященного елея, освященного на таинстве елеосвящения еще при его жизни: «И прѣлѣїєть ωлѣи гл̃е: кр̃щаїєтьсє рабь бж̃и • имрє • ωлѣїємь кр̃та вь покои вѣчьны вь имє оц̃а и сн̃а и ст̃аго дх̃а ї н|».[10]
На основании этого можно с уверенностью утверждать, что князья Олег и Ярополк, будучи рождены от официального брака (или браков, если предполагать многоженство Святослава[11]) Святослава, были крещеными людьми. Но когда и как это крещение было ими получено? Если предполагать наличие иерархии, возможно даже митрополичьей кафедры, в Киеве в церкви св. Илии, то, как и впоследствии Владимир, они вполне могли креститься в Киеве.[12] Почему не был крещен Владимир, объясняется легко тем, что он, сын ключницы Малуши, не мог претендовать на равное достоинство с братьями, и получение им в княжение Новгорода не было естественным ходом событий (см. Повесть временных лет под 970 годом). На крещение князей намекают также детали смерти Олега, изложенные в Повести временных лет: слово «погребение», которое указывает на трупоположение, сменившее языческое трупосожжение (слово «гребу, грести» от норманнского «рыть») и поведение Ярополка, когда он узнает о смерти брата и получает на руки его труп (см. Повесть под 977 годом).[13] Однако намек на церковную ориентацию Ярополка все же есть, если не учитывать его брака с молодой византийской монахиней, который экстравагантно был устроен отцом Святославом.
979 год. «Того же лета приидоша послы к Ярополку из Рима от папы».[14] Так в Никоновской летописи отмечено начало прямых связей Руси с Римом по почину папы Бенедикта VII. Источники Никоновской летописи об этом и других контактах с папами не выяснены, но не доверять им, оснований нет.[15] Эти слова Никоновской летописи нужно сочетать с сообщением Иоакимовской летописи, о том, что он «христианам даде волю велику», которая известна в выписках В. Н. Татищева. Одновременно Кведлинбургские анналы сообщают о посещении двора Оттона русского посольства с дарами императору. Вкупе взятые, эти сообщения понимают как свидетельство принадлежности Ярополка христианской церкви. На фоне такого обилия данных принятия христианства Ярополком, В. В. Мавродин даже усмотрел связь между этими событиями, поиском западных союзников Ярополком перед борьбой с братом и сообщениями Петра Дамиани в «Житии святого Ромуальда» о присылке на Русь миссионера и крещении князя.[16] Если учесть, что позднее, в 1073 году, Изяслав Ярославич послал в Рим к папе переговоры сына, одноименного Ярополку Святославичу, можно подумать, что князь-западник Изяслав намекает на преемственность своей политики политике Ярополка Святославича.[17] Кроме того, само выступление Владимира Святого против брата сразу превращается в языческую реакцию после попытки христианизации страны Ольгой и Ярополком.
В этом сюжете важна политическая подоплека, которую по-своему пытались реконструировать разные исследователи. Так, В. А. Пархоменко, посвятивший вопросу специальное исследование, считал, что это результат тесного общения Руси и Польши.[18] Германия не могла помочь Польше в христианизации. С осени 978 года Оттон вел тяжелую войну с Лотарем Французским. Война закончилась миром лишь в июне 980 года, поэтому Оттон не имел возможности поддержать миссионеров, тем более что он и не слишком активно участвовал в делах Рима.[19]
Предполагалось, что это посещение стоит в одном ряду с другим заметным внешнеполитическим событием – посещением посольством Ярополка в 973 году в Кведлинбурге императора Оттона II (967-983), о чем сообщает немецкий хронист Ламберт. «Возможно, это посольство Ярополка приняло участие в многосторонних международных переговорах, поскольку на состоявшемся тогда имперском съезде присутствовали послы из Рима, Византии, Италии, Венгрии, Дании, а также от западных славян», под которыми подразумеваются чехи и поляки.[20] Трудно согласиться с таким предположением, поскольку 973 год был слишком насыщенным для Рима. После смерти Иоанна ХIII (965-966), императорского ставленника, новый папа Бенедикт VI, поставленный также с ведения императора, на этот раз Оттона II, который еще отстаивал свои права на престол, был схвачен Крескенцием, заточен в замок Святого Ангела, а потом задушен. На его место был поставлен диакон Франко под именем Бонифация VII. Трудно представить, представители какого папы должны были приехать в Кведлинбург – ставленника Оттона I Иоанна или угодного Оттону II Бенедикта, у которого, впрочем, было слишком мало времени для организации такого рода предприятия.[21]
Так или иначе, в историческом эпизоде, связанном с религиозными воззрениями князя Ярополка Святославича, прослеживается попытка если не завязать тесные связи Киевской Руси с католической Европой, то хотя бы увидеть эту связь веком позднее, глазами тех князей, которым такой союз был чрезвычайно нужен.
[1] Повесть временных лет / Подг. текста, перев., статьи и комм. Д. С. Лихачева. Под ред. В. П. Андриановой-Перетц. СПб.: Наука, 1999. С. 67. [2] Мнение М. Арранца, что еще в ХI веке на Руси еще во всю действовала византийская практика оглашения детей, мы отвергаем потому, что в канонических ответах митрополита Иоанна II (1080-1089) говорится о крещении детей в трехлетнем (а в случае болезни – и в более раннем) возрасте. В таком возрасте проводить оглашение невозможно, а потому откладывание крещения на три года было не более чем пустой традицией (на что и ссылается митрополит Иоанн). Уже в начале ХII века эти сроки были забыты (ответы Нифонта). Памятники древнерусского канонического права. Ч. 1. (Памятники ХI-ХV в.). Русская историческая библиотека. Т. 6. СПб., 1908. Стб. 1-2, 31, 33-36, 39. Арранц М. Чин оглашения и крещения в Древней Руси // Символ. №19. Июнь 1988. С. 69-79. [3] Алексеев А. И. Крещение костей (К интерпретации статьи Повести Временных Лет под 1044 г.) // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. №1 (11), 2003. С. 103-105. [4] Еремин И. П. Литературное наследие Феодосия Печерского // Труды отдела древнерусской литературы. Т. 5. М.-Л.: АН СССР, 1947. С. 171. [5] Мусин А. Е. Христианские древности средневековой Руси IX–XIII вв. (по материалам погребальных памятников на территории Новгородской земли). Автореф. дисс. … канд. ист. наук. СПб.: РАН, Институт истории материальной культуры, 1997. С. 13. Мусин А. Е. Христианизация Новгородской земли в IХ-ХIV веках. Погребальный обряд и христианские древности. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2002. (Серия: Archaeologica Petropolitana, XII. РАН, Институт материальной культуры, труды. Т. 5). С. 82. [6] ОР РНБ Софийск. 590. Служебник, ХVI в. Л. 176-181. [7] Колесов В. В. Мир человека в слове Древней Руси. Л.: ЛГУ, 1986. С. 224. Мифологический словарь / Гл. ред. Е. М. Мелетинский. М.: Советская энциклопедия, 1990. С. 169, 480-481, 579. Ср. Мурьянов М. Ф. Гимнография Киевской Руси. М.: Наука, 2004. (Серия: Памятники религиозно-философской мысли Древней Руси). С. 381-389. [8] Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. Т. 1. М.: Русский язык, 1994. С. 443. [9] Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 2 / Пер. с нем. и доп. О. Н. Трубачева. М.: Аст, Астрель, 2004. С. 372-374. [10] ОР РНБ Требник, ХIII в., О.п.I.14. Л. 22 об. [11] Иловайский Д. И. Становление Руси. М.: Астрель, Аст, Транзиткнига, 2005. (Серия: Историческая библиотека). С. 70. [12] Щапов Я. Н. Государство и церковь Древней Руси Х-ХIII вв. М.: Наука, 1989. С. 28. [13] Повесть Временных Лет. С. 33, 35. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 1 / Пер. с нем. и доп. О. Н. Трубачева. М.: Аст, Астрель, 2004. С. 454-455. Мусин А. Е. Христианизация Новгородской земли в IХ-ХIV веках. С. 33-55. [14] Полное собрание русских летописей. Т. 9. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 39. [15] Кузьмин А. Г. Западные традиции в русском христианстве // Введение христианства на Руси / Ин-т философии АН СССР. Отв. ред. д.ф.н. А. Д. Сухов. М.: Мысль, 1987. С. 30. [16] Мавродин В. В. Образование древнерусского государства. СПб.: СПбГУ, 2008. С. 399-400. Пархоменко В. Христианство в Киевской Руси при Ярополке, брате Владимира Святого. Харьков, 1913. С. 6-7. [17] Айналов Д. В. К истории древнерусской литературы. Эпизод из сношений Киева с Западной Европой // Труды отдела древнерусской литературы института литературы. Т. 3. – С. 3-12. [18] Пархоменко В. Христианство в Киевской Руси при Ярополке, брате Владимира Святого. С. 4. [19] Рихер Реймский. История / Пер. А. В. Тарасовой. М.: РОССПЭН, 1997. С. 115-118. [20] Котляр Н. Ф. Дипломатия Южной Руси. СПб.: Алетейя, 2003. (Серия: Славянская библиотека. Biblioteka slavica). С. 37. [21] Ковальский Я. В. Папы и папство. М., 1991. С. 94. Гергей Е. История папства / Пер. с венгер. О. В. Громова. М.: Республика, 1996. С. 85.
