Перечитывая записки преподобного Силуана Афонского, всегда останавливаюсь на одном и том же удивительном месте. «Скучает душа моя о Боге всегда и молится день и ночь», – писал святой. Что здесь удивительного? Оказывается, можно молиться день и ночь и при такой молитве… скучать о Боге. Молитвенное делание днем и ночью, упоминаемое преподобным, именуется у древних отцов «самодвижущейся молитвой». Так называлось непрерывное богообщение, которого достигали немногие избранные святые. И вот преподобный Силуан, годами великого духовного труда стяжав такую молитву, признается, что ему… мало Бога. «Скучает душа моя о Боге», – вздыхает старец. На недостаточность богообщения сетует тот, кому являлся Христос; тот, кто имел множество благодатных даров Святого Духа.
Больше всего поражает слово «всегда». Допустим, мы тоже иногда скучаем о Господе. Особенно когда согрешили и потеряли благодать. Или когда долго не посещали храм – и тоже лишились благодати. Но вот мы пришли на службу, исповедались, причастились, согрелись церковной молитвой. Мы снова чувствуем Божие присутствие в нашей жизни, нам хорошо и радостно, и мы идем домой – «отдохнуть». А преподобный Силуан ежедневно был в храме, причащался часто, молился непрестанно и все же при этом говорил: «Скучает душа моя о Господе всегда». Как это? Ничего не понятно. Мысль останавливается в недоумении, чувствуя великую тайну святости.
***
Всех святых объединяет некая ненасытимость в богопознании: им всегда было мало Бога!
Пожалуй, всех святых объединяет некая ненасытимость в богопознании. Например, преподобному Александру Свирскому мало было в юности убежать из дома на Валаам, мало было подвизаться в общежительном монастыре со строжайшим уставом. Недостаточным для него оказалось и отшельничество на уединенном острове, где для памяти смертной он выкопал себе могилу и в редкие часы отдыха ложился в нее. Но и это не удовлетворило преподобного: он нашел небольшую щель в скале, куда прятался для сугубой молитвы. Там его божественный голод находил благодатное насыщение.
Или вот преподобный Симеон Столпник. Приняв монашество в 18 лет, он нашел монастырскую жизнь недостаточно строгой и начал так изнурять свое тело, что игумен с братией предпочли изгнать его из монастыря. Потом преподобный испытал себя сорокадневным постом без воды и пищи, а затем 37 лет стоял на столпе в непрерывной молитве. Только так могла питаться его духовная ненасытимость.
Карули, Святая гора Афон.
И таким людям было всегда мало Бога! Действительно, в человека вложена неисчерпаемая жажда богопознания, которая ничем и никем иным не может быть заполнена, как только Господом. Эту жажду можно приглушить какими-то вещами, которые хороши сами по себе, если только ими не пытаются заменить духовную жизнь: семейным счастьем, работой, дружбой, творчеством, путешествиями, любимым хобби. Или же человек будет удовлетворять божественный голод «сухпайком» – освящением куличей на Пасху и свечкой в храме раз в месяц. В таком случае тлеющий уголек стремления к Богу так и останется огоньком, мерцающим где-то в отдаленных комнатах души. Но если эту искру неустанно раздувать, сердце боголюбца постепенно превратится в пылающую печь. Каждый молитвенный вздох, каждая Литургия усилят пламя этой печи. При постоянном труде человек превратится в горящую свечу, зажигающую сердца других людей. Таковы святые, раздувшие огонек любви к Богу до размеров солнечного диска и озарившие светом своей души всю вселенную.
***
Вместе с ненасытимостью святых в богопознании существует и ненасытимость грешника в беззаконии. Грех тоже раздувает некий огонь – то самое адское пламя, в которое Господь ввергнет сатану и служителей его. Если огонь любви к Богу питается добродетелями, то жар геенского костра распаляется грехом. Эта ненасытимость со знаком минус тоже имеет какую-то жуткую неисчерпаемость. У греха нет дна, ибо у истоков греха стоит бесплотный дух. Недаром в Апокалипсисе говорится о «глубинах сатанинских» (Откр. 2: 24). Беззаконие имеет свою бездонность, и туда может упасть всякий. Упасть, чтобы вечно отдаляться от Бога.
Бывает, глубина грехопадения становится трамплином для прыжка вверх, в благодатную ненасытимость. Как преподобная Мария Египетская: из бездны беззакония – в глубины богопознания; из кромешного мрака греха – в ослепительное сияние святости. Но так бывает редко. Как правило, трудно человеку, войдя в египетскую яму тяжелых грехов, выйти из нее и пойти в противоположную сторону. Грех есть удобное движение по наклонной, добродетель – медленный подъем вверх. Здесь каждый сантиметр дается с огромным трудом. Потому и спрашивали Христа ученики с беспокойством: Господи! неужели мало спасающихся? Он же сказал им: подвизайтесь войти сквозь тесные врата, ибо, сказываю вам, многие поищут войти, и не возмогут (Лк. 13: 23–24).
***
А что знаем о ненасытимости благодатью мы? Нам не скучно там, где скучали бы святые. И мы способны скучать… с Богом
«Скучает душа моя о Боге всегда и молится день и ночь», – как бы от лица всех святых написал преподобный Силуан. Мы, устающие от двухчасовых всенощных бдений, ленящиеся ежедневно прочитывать даже и краткое молитвенное правило, знаем ли что-то об этой ненасытимости благодатью? Святые скучали без Бога, а мы способны скучать… с Богом. Перед телевизором или монитором компьютера мы отнюдь не скучаем. В окружении веселой компании легко проводим часы и даже целые дни. Не скучаем на интересной работе или в занимательном путешествии. Нам не скучно там, где скучали бы святые. И нам малоинтересно то, что интересовало их больше всего на свете.
Мы убегаем от «глубин сатанинских», но еще не знаем благодатной ненасытимости святых. Но именно туда – в «скучание о Боге всегда» – зовет нас каждое имя из церковного календаря, каждый воскресный день, каждый церковный праздник. Безграничность Божества и сегодня притягивает глубину человеческой души. Бездна бездну призывает голосом водопадов Твоих(Пс. 41: 8). И как бы хотелось, чтобы бесконечность Божией любви мы встретили ненасытимостью нашего сердца.
