У христиан нет четкого ответа на вопрос о торжестве зла

Я никогда не был поклонником Владимира Познера, даже скорее наоборот. Во всяком случае, я никогда не выделял для себя Познера среди многих других журналистов, которые время от времени позволяют себе высказывания разной степени провокативности. Да, профессионал, да, умеет хорошо и остро высказаться, но меня ни его стиль, ни его передачи никогда особо не трогали, так что ничего дельного о самом Познере я сказать не могу.

Что касается претензий, которые он бы предъявил Богу, если бы с Ним встретился, то в этом я не вижу ничего оскорбительного, хотя бы по той причине, что вопрос теодицеи не решен даже внутри самого православного богословия. У нас, православных, нет четкого и непротиворечивого ответа на вопрос: почему в мире, где власть принадлежит Всемогущему и Любящему Богу, возможно торжество зла.

Если ответ на этот вопрос не может однозначно сформулировать даже христианство, то вполне логично ожидать подобных высказываний от человека, определяющего себя как атеиста, то есть не верящего ни в какую разумную мистическую силу, которая управляет этим миром.

Священник Александр Пикалев

Какое право дает наличие веры

То есть в случае высказывания Познера все более или менее логично: он отвечал на гипотетический вопрос и дал на него такой же гипотетический ответ, исходя из допущения «а что бы я сказал Богу, если бы, вопреки своей убежденности в Его отсутствии, все-таки с Ним встретился». Таким образом, Познер обозначил свою позицию, совершенно не залезая на чужую территорию и не задевая ничьих, как мне кажется, чувств.

А вот с ответом на эту реплику протоиерея Андрея Кордочкина все немного сложнее. И даже дело тут не персонально в нем, а в том, что у многих верующих существует стереотип, что наличие у нас религиозной веры дает нам некое право и власть рассуждать от имени тех людей, которые нашу веру не разделяют.

За примерами далеко ходить не надо. Например, вот известная запись выступления протоиерея Димитрия Смирнова, в которой он прямым текстом уравнивает неверующего человека с животным в цирке и женщину, которая хочет выйти замуж за неверующего, клеймит как «сумасшедшую».

Или высказывание Юрия Вяземского, в котором он всех атеистов называет больными:

Нет у меня никакого желания защищать атеистов, их много, они ребята активные, сами могут за себя постоять. Но вот вопросы здравого смысла и элементарной порядочности меня, честно говоря, еще продолжают волновать.

Способность сочувствовать коренится не в убеждениях

И поводом продолжить эти грустные размышления стало для меня высказывание протоиерея Андрея Кордочкина, направленное опять же на неверующих:

«Почему массовую гибель людей – ГУЛАГ, Холокост – вообще можно считать трагедией? Ведь ни религиозный, ни не-религиозный человек не видят трагедии, к примеру, в уничтожении насекомых – пусть и вредных. Кроме того, немногие, кроме сентиментальных веганов, сострадают забитому скоту или выловленной рыбе.

То, чего я никогда не мог понять – в перспективе атеиста, что вообще делает человеческое страдание или смерть трагичной, если между человеком и животным/рыбой/насекомым нет принципиальной разницы?»

Вот тут у меня есть несколько вопросов: специалистом в какой области хочет показать себя автор? Психологии? Зоологии? Зоопсихологии? Почему и на каком основании автор решает за другого человека, обладающего другими убеждениями, как ему относиться к смерти других людей? Считает ли он, что вера ему дает право говорить от лица неверующего и выдавать свои частные представления о его неверии за объективное состояние ума и чувств человека, о котором он говорит?

Не думаю, что на эти вопросы можно получить логичный ответ, потому что они суть реакция на крайне нелогичную и иррациональную установку: мои убеждения делают меня особенным по отношению к тому, кто этими убеждениями не обладает или их отвергает.

Ну, раз отец Андрей привел как аргумент животных, чье массовое убийство в сознании атеиста, как он считает, уравнено с массовым убийством людей, то давайте тогда поговорим о животных и некоторых особенностях нашей нервной системы. Раз уж мы пытаемся залезть в голову материалиста и с материалистических причин объяснить, почему Познера Холокост огорчает несколько больше, чем «геноцид» тараканов с помощью дихлофоса.

Вот тут отцу Андрею надо бы знать, что сама способность человека сочувствовать, сопереживать и сострадать другому человеку коренится совсем не в убеждениях и не в вере, а в нейрофизиологии.

Вера и убеждения могут дать направление этой способности, развить ее или, наоборот, подавить, но самой способностью человек обладает изначально.

Более того, способность сопереживать чужим страданиям и чужой радости доступна собакам, кошкам, даже крысам. Об обезьянах я вообще молчу. Да, действительно, если посадить в клетку двух крыс и одну из них мучить, например электрическим током, то та крыса, которая не страдает, все равно будет находиться в состоянии стресса. Это будет видно и по ее поведению, и по активности ее головного мозга. Экспериментов на эту тему масса.

А вот при виде мучений насекомого крыса страдать не будет. Вот видите, даже крыса не уравнивает себя с насекомым, но отец Андрей предлагает уравнять себя с насекомыми журналисту Познеру.

Мы учимся понимать человека без слов

Есть люди, которые изначально лишены чувствительности с чужим страданиям и вообще эмоциям, например, как психопаты или аутисты. Для них понимание чужого внутреннего мира, чужих чувств, ценности чужой жизни является непреодолимой проблемой. Но это не убеждение, а болезнь, которая связана с нарушением функции мозга.

Так вот. В голове любого человека (даже атеиста) существуют так называемые «зеркальные нейроны», работа которых позволяет нам создавать в своей голове как бы модель чужой личности, чужих эмоций, желаний, симпатий и антипатий. С возрастом и опытом эта система становится все более тонко настроенной.

Мы учимся понимать человека без слов, по одному взгляду, жесту или интонации. Мы можем видеть, что человеку плохо, даже если он от нас это тщательно скрывает. Именно эта опция нашей нервной системы может родить в нас такое состояние, когда мы способны совершенно искренне сказать: «Уж лучше бы я ногу сломал, чем мой ребенок».

Мы можем быть чувствительны к чужим эмоциям настолько, что страдаем не просто наравне, а сильнее того, кто на самом деле страдает.

И чем этот человек нам ближе по родственным ли, культурным ли, религиозным ли параметрам, тем эта наша способность проявляется сильнее. И эта способность столь универсальна, что мы можем понимать не только людей, а, например, кошку по тому, как она на нас смотрит, или собаку по интонации лая. Интересно, что и животные отвечают нам той же чуткостью.

У меня в квартире 10 лет жила собака, и я, честно говоря, знаю не так уж много людей, способных настолько идеально чувствовать мое настроение и реагировать на него. Мы реально понимали друг друга с полувзгляда.

Итак, повторюсь: способность сопереживать, понимать и чувствовать чужие эмоции и чужое страдание – это универсальная способность высших социальных животных. Так же как и забота о потомстве, например.

Расчеловечить того, кому мы хотим принести страдания

Еще немного о зеркальных нейронах. Они, конечно, работают у всех, но у всех по-разному. А есть еще универсальные способы в нужный момент их отключать. Например, вам надо кого-нибудь убить, или уговорить другого человека на убийство. Это противоестественно, потому что мысль о страданиях другого человека заставляет страдать и вас тоже.

Пересилить себя, конечно, можно, но зеркальные нейроны будут вопить и протестовать, и страдания ваши никуда не денутся. Можно ли им заткнуть рты без употребления каких-нибудь специфических веществ? Вся человеческая история говорит, что сделать это необычайно легко. Надо просто расчеловечить того, кому мы хотим принести страдания.

Поэтому при Сталине «врагов народа» не просто расстреливали, а расстреливали «как бешеных собак», Гитлер сравнивал евреев с насекомыми, а славян со свиньями. Даже мы, когда позволяем себе сквернословие, часто можем употреблять в адрес оппонента такие эпитеты, как «собака», «скотина», «тварь», или сравнивать человека с неодушевленным предметом. Это именно тот универсальный способ, которым мы гасим свою естественную природную эмпатию.

И у меня есть все основания утверждать, что именно этот проверенный способ в известном нам случае был применен к атеисту: «Ну ты ж атеист, ты считаешь, что ты животное, следовательно, ты не должен видеть разницы между собой и саранчой. Так с какой стати для тебя Холокост важнее уничтожения саранчи?» На бытовом уровне это очень похоже на хамство, потому что человеку именно в силу его убеждений отказано в возможности испытывать человеческие чувства, да и вообще чувства, на которые способна даже собака.

Тут остается просто задать логичный вопрос: уважаемый отец Андрей, а тот факт, что согласно Библии человек создан из праха земного, вызывает у вас непреодолимое желание брататься с каждым встречным шлакоблоком? Нет? Ну, тогда почему вы позволяете себе уравнять человека с насекомыми?

И последний, самый главный, я бы даже сказал, краеугольный вопрос: а какой процент неверующих вы хотите убедить в истинности христианства и привести в Церковь, говоря им от их же лица, что они не должны видеть разницы между убийством саранчи и убийством людей в газовых камерах?

священник Александр Пикалев

Правмир.ru