Его звали Николай. С виду – обычный мальчишка, но взрослые говорили про него так: «трудный ребенок». Еще бы не трудный – детдомовец. Мама – любительница крепких напитков, а, порой, и вовсе спиртосодержащих жидкостей. В народе – алкоголичка. Папа из разряда — «неизвестно».
Детский дом, где жил Коля, часто посещали разные организации, волонтеры, но самой желанной наградой для воспитанников была возможность поучаствовать в миссионерском сплаве по Амуру, который организовывали священники и православная молодежь. Свобода, река, меняющиеся пейзажи, новые поселки каждый день. В некоторых все было неплохо, а в иных пили так страшно, что даже на собственное Крещение люди не могли прийти трезвыми. Какое-то беспроглядное уныние… Как у Бунина: безнадежная аспидная муть. И приезд храма в эти места был как глоток свежего воздуха. Иногда Коля всматривался в лица женщин, которые подходили к кораблю: вдруг среди тех, кто твердо или не очень стоит на ногах, есть его мама. Это щенячье желание найти мать владеет каждым, кто когда-то был ей оставлен. А найти «новую» маму тоже непросто, когда ты – воспитанник коррекционного интерната «с диагнозом». О чем тогда думал Коля, можно было только угадывать, а за бортом проплывали села и деревни. А вдруг, там?
